Глаза Иртана и флейтиста встретились.
«Волк?» — раздался незнакомый голос. Иртан прищурился, стараясь сквозь ночную мглу разглядеть лицо мужчины. Или он сошел с ума, или голос только что прозвучал у него в голове.
Утро наступило еще до восхода солнца. Один из монахов прошелся по всей Обители, гремя какой-то непомерно огромной связкой ключей. Монахи проснулись, но вокруг было почти так же тихо, как и во время их сна, были слышны лишь всплески воды. По окончании простых гигиенических процедур, монахи провели утреннюю церемонию. Все присутствующие в обители собрались в небольшой нише, выдолбленной прямо в скале. Седобровый монах начал громко петь на неизвестном языке, остальные присоединились. Двое более молодых монахов били в барабаны. За песнопениями последовал скудный завтрак, состоящий из пресной лепешки и зеленого чая. Трапеза прошла в вежливом молчании.
После монахи и ученики переместились во двор, дабы совершить утреннюю практику боевых искусств.
— Нам нужно дождаться окончания их тренировки, чтобы поговорить с Наи, — шепнула Дара Велисии. Принцесса явно нервничала и поглядывала на родственницу с опаской.
Наи была высокой девушкой стройного телосложения. Черты ее лица были мелкими и довольно обычными. Во время практики от других учеников ее отличала гибкость стана. Через несколько минут к гостям подошел полноватый монах с добрыми глазами, испещренными лучиками морщинок. Монах негромко обратился к четвертому принцу на наречии кете.
— Он говорит, что мы можем присоединиться к практике, если хотим. Учитель хочет показать нам их традиционное боевое искусство, — перевел принц.
Больше всего затее обрадовались самые юные ученики. С ребяческим озорством они по очереди показывали свое мастерство. Крутились колесом, вставали на руки, совершали впечатляющие прыжки с переворотами. Учителем оказался весьма молодой монах с красивым, аристократичным лицом. Он единственный среди жителей обители никогда не улыбался и почти не разговаривал с другими. Учитель показал гостям технику контроля собственного дыхания, которую, кажется, никто из них не смог постичь с первого раза.
Когда монахи и ученики занялись выполнением своих обыденных обязанностей, Дара вызвалась помочь Наи в травяном саду Обители. Сад был небольшим, на четырех ничем не огороженных грядках вразнобой росли различные растения. Для непосвященного человека сад выглядел запущенным нагромождением бурьяна. Девушки принялись собирать в плетеные корзинки соцветия мелких желтых цветов. По словам Наи, после сбора их высушат, а потом изотрут в порошок, примочки из которого хороши для остановки крови из ран.
— Что привело тебя в Обитель, сестра? — учтиво спросила девушка.
— Прости, что не приехала к тебе раньше, Его Величество не поощрял наше желание с тобой увидеться и всякую идею о возможном визите пресекал на корню. За тем исключением, когда Хару захотел здесь тренироваться, — принцесса закатила глаза, — что неудивительно, он ведь его любимчик.
— Его Величество мудр и волен решать, как он того пожелает. Могу предположить, что он не хотел тревожить меня в то время, когда я еще привыкала к обычаям Обители… Я все же рада увидеться с вами после стольких лет, — произнесла Наи чуть теплее и улыбнулась сестре.
— Не представляю, как тебе было трудно, ты была совсем малышкой, когда тебя забрали. Как к тебе здесь относятся? — обеспокоенно спросила Дара.
Улыбка на устах Наи расцвела ярче, ее глаза задорно сверкнули, когда она ответила.
— Мне здесь очень хорошо. К тому же замысел Его Величества удался в полной мере. За те годы, что я здесь, связи между Обителью и столицей окрепли. Теперь с уверенностью можно сказать, что между ними сильный альянс.
Дара слегка поникла, растеряв присущий ей пыл. Она не ожидала, что сестра действительно может быть довольна своей долей, но, похоже, так оно и было. Наи не выглядела изможденной, чересчур худой или нездоровой. Возможно, ее кожа и волосы не были столь лощеными как у Дары и четвертого принца, но и заморенной беднячкой она не выглядела. Принцесса мало что знала об образе жизни сестры, но слышала, что монахи живут лишь на подаяния.
— Тебе никогда не хотелось вернуться?
— Конечно, хотелось. В самом начале я очень страдала и думала, что моя участь — это мое наказание. Я испытывала сильную ненависть к Его Величеству и к вам всем, — при этом Наи бросила на родственницу кроткий, едва ли не стыдливый взгляд, — но постепенно эти чувства ушли. Я поняла, что Обитель — это то место, которому я принадлежу.
— И ты уверена, что никогда не захочешь ничего другого? — пылко спросила Дара, отчаяние уже начинало недвусмысленно сквозить через каждое ее слово. — Скажем, выйти замуж, завести детей.
— А ты этого хочешь, сестра? — темноволосая вдруг опустила свою корзинку на землю и взяла сестру за руку. Ладонь Наи была шершавой и теплой.
— Честно говоря, я хотела бы выйти замуж за одного человека, но должна буду выйти за другого, — призналась Дара, отчаянно избегая взгляда сестры.
— Князь И попросил встречи со мной в день открытия Тихих Состязаний. Он вполне воспитанный и учтивый молодой человек. Мой отказ он воспринял с достоинством.
— Он молод?!
— Вы никогда не встречались?
Принцесса покачала головой.
— Может, стоит дать ему шанс, сестра? Он обещал посетить Обитель. Быть может, вы встретитесь здесь.
— Разве ему разрешат тут находиться?
— Почему же нет? — вскинула брови Наи.
— Ну…ведь монахи тебя защищают, а князь приедет с известными намерениями…
— Я дала ему простой ответ, который можно было понять лишь как однозначный отказ. Но это не значит, что князь не может приехать сюда, как гость. Он проявил искренний интерес к изучению Пути Стихий, а Обитель открыта для всех, кто находится в поиске истины.
— Ты уж прости, сестра, но мы всегда представляли, что тебя здесь держат силой и к тебе не подобраться, что мы навсегда тебя потеряли.
— Совсем наоборот, здесь вы меня нашли. Здесь я нашла саму себя. Если бы меня удерживали тут силой, это бы противоречило всему чему учит Путь Стихий.
Наи тепло улыбнулась.
— Ты говоришь так, будто намного старше меня, а ведь мы погодки, — чуть смущенно сказала Дара.
— Возраст эквивалентен пройденному тобой пути, — заявила Наи и, заметив удивленный взгляд сестры, добавила, — так говорит Учитель.
***
Ину очнулась в крохотной темной комнате с затхлым, сбитым воздухом. Она лежала на животе, на тонкой и твердой подстилке. Острая боль пронзила всю ее спину, когда она попыталась пошевелиться. Кожа спины горела, лицо саднило. Боль привела молодую драконку в чувства и воспоминания о том, что произошло, и как она попала в эту клетушку, наполнили ее голову.
Когда наемники доставили ее и Иртана домой, больше всего драконка боялась, что отец прикажет убить парня и даже не станет разбираться, почему они были найдены вдвоем. Тогда ее жертва стала бы бессмысленной, а Иртан пострадал бы ни за что. Однако, отец будто даже не заметил присутствия в своем доме незнакомца. Все его внимание было сосредоточено лишь на одном. Он даже не спросил, как девочкам жилось все эти годы, где они были, что ели, подвергались ли жестокому обращению. Отец не сказал об этом ни слова. Единственным, что его интересовало, было местонахождение Зеи.
