ему в лицо. — Предлагаю сэкономить наше время, сдавайся сразу.
— Я собственноручно исправлю свою ошибку, — прорычал он и нетерпеливо посмотрел на старейшину. — Как видишь, у нас не выйдет примирения. Он слишком дерзок, я обязан поставить его на место!
Второй орк был явно не согласен с первым, но решил не спорить, сопроводив все усталым вздохом «как же вы меня достали». Он посмотрел на меня и удивленно приподнял бровь:
— А где твой топор? Собрался драться голыми руками?
— Вот он! — Я достал из-за пояса небольшой топор для рубки мяса, честно стыренный с кухни. Хуже оружия просто не придумать, особенно против двуручной секиры.
— Он еще издевается надо мной! — заревел окончательно выведенный из себя орк. — Разреши мне его прикончить!
Несмотря на охватившую его кровавую ярость, Йоран дисциплинированно дождался, пока нас проверят на скрытые артефакты. Старейшина решил не задавать риторические вопросы и дал моему отцу долгожданную отмашку. Тот бросился на меня, отведя топор в сторону для коварного удара. В таком положении он мог ударить как снизу, так и по центру. Отличное начало боя, в котором я не собирался участвовать.
Не можешь победить? Разнеси шахматную доску! Я швырнул топорик в лицо ревущему орку и прыгнул следом. Тот и впрямь оказался превосходным воином — отбил мой импровизированный снаряд меньше чем за секунду и ударил меня. И вот тут сработал мой воистину гениальный план — ногу обожгло страшной болью, но ткань уцелела, заставив тяжелое лезвие скользнуть вниз. Я схватился за рукоять у основания, резанув пальцы, а другой рукой безостановочно бил орка по морде.
Йоран бешено рычал и пытался вырвать оружие, но силы двух его рук не хватало против моей левой, что вызвало удивленные порыкивания со зрительских трибун. Мухлевал ли я? Еще как! Прикрываясь даром антимагии, я накачал себя энергией, значительно усилив тело. Рассуждал примерно так: раз никто не мог меня просканировать, то как они распознают обман? Испытывал ли я муки совести? Да ни в жизнь! Йорану ничего не помешало пойти на неопытного сына с целью располовинить его, то есть меня, или хотя бы отрубить ноги. Не зря же он по ним целился.
Наконец орк сдался и выпустил оружие, которое я сразу же отшвырнул в сторону, подобно ядовитой змее. Йоран успел вытереть кровь с глаз и выплюнуть выбитый клык, прежде чем я налетел на него уже двумя руками. Потеряв свое оружие, он перестал представлять для меня значимую угрозу, но следовало признать — держался достойно и пару раз достал в ответ.
Будь у нас лихая кабацкая драка, мы бы точно вышли из нее лучшими друзьями и отправились праздновать. Сейчас же ставки и причины были совершенно иными. Йоран сильно злился, причем почему-то на себя, а не меня. Он хотел победить меня любой ценой, но постепенно осознавал невозможность этого. Доведенный до отчаяния орк решил пойти ва-банк и набросился, намертво вцепившись в мои руки. От столкновения наших лбов послышался громкий глухой звук, который мне не с чем сравнивать. Не прекращая рычать, Йоран бился головой о мою, резко отводя ее назад и не давая мне двигать руками. И ведь хватило силы сдерживать!
Когда у меня из глаз посыпались звезды, я решил прекращать цирк и двинул его ногой в пах. Вспышка боли показала, что орк не так прост — мое колено угодило по железной пластине. Или это у него бронетрусы такие? Йоран со злорадным оскалом отвел голову назад для нового удара, мысленно празднуя свою победу, но я двинул свою черепушку навстречу его. Наше столкновение вышло просто легендарным! Старый орк покачнулся со сведенными в кучку глазами. Я вырвался из его ослабевшей хватки и подсечкой повалил на холодный камень, нависая сверху. Йоран попытался вцепиться в мои ноги и свалить тоже, но я прервал его ударом ноги по буквально бронированному лбу. Старый орк откатился и быстро встал, тяжело дыша и явно готовясь пойти в новую атаку.
— Хватит! Признай свое поражение! — рыкнул я, на всякий случай вставая между ним и отброшенным топором.
— Я… исправлю… свою ошибку! — Подхватив забытый мной кухонный топорик, орк вновь побежал на меня с диким ревом.
За оставшиеся секунды я успел отскочить назад и взяться за его секиру. Йоран и впрямь был мастером топора, несмотря на разницу в оружии неплохо теснил меня и несколько раз попал по рукам. Если бы не чудесный костюм, мне бы пришлось туго, а так ничем особо не отличалось от обычного удара кулаком.
Новый виток нашего конфликта вызвал одобрительное рычание со стороны зрителей — орки в массе своей болели за своего товарища, мои девушки и Вороновский, пытались их перекрикивать. Старейшина хранил молчание, лишь стоял со сжатыми кулаками. С помощью дара Киры я ощутил, что ему жутко не нравится происходящее, оставалось лишь догадываться о причинах.
Подобное не могло продолжаться вечно. Как только я перестал пытаться зацепить своего противника лезвиями, дела пошли на лад. Перехватив секиру как копье, ткнул ею прямо в грудь орку, заставив его выпучить глаза и отскочить. О, так у нее еще и заостренный шип есть! Живем!
Мне удалось достать Йорана еще несколько раз, истекающий кровью задыхающийся орк слабел с каждой минутой, но упорно продолжал бросаться на меня. Все закончилось, когда я вновь сбил его с ног и он не смог встать, оставшись на коленях. Не слыша сигнала остановки боя, я ударил старика обухом по голове и вопросительно уставился на удивленного старейшину.
— Ты не будешь его убивать? — недоверчиво спросил он.
— Зачем мне это? — Настала моя очередь охреневать.
— Ты бросил вызов за главенство в роде. Согласно традиции такие поединки заканчиваются смертью одного из участников.
Не понял, получается, мой якобы отец шел убивать своего сына, чтобы соблюсти замшелые традиции? И все из-за упрямства и нежелания давать мне жить своей жизнью? Потрясающе просто! Да лучше бы меня в эльфа занесло, они хотя бы честны в своем высокомерии и презрении к окружающим.
— Как ты мог заметить, я отвергаю многие традиции. Они не дают нашему гордому народу развиваться. — Мое заявление ввергло всех орков за исключением старейшины в глубочайший шок. — Кому бы стало лучше, если бы я его убил? Эльфам?
— Мы не на дебатах, — покачал он головой и обратился к моему якобы отцу: — Йоран, признаешь ли ты Рорка победителем и главой рода?
Он молчал
