Страх еще не отпустил, и разжать их не получалось, хотя я прилагала титанические усилия. Если Костя уйдет, я снова останусь наедине с жуткой тварью. А она вернется, знаю. Поняла по пронизывающему взгляду, каким Мара наградила напоследок. Беззвучно подвывая от ужаса, принялась раскачиваться, чтобы столкнуть на пол подсвечник.
Зорин, не дождавшись ответа, ушел. Расслышала удаляющиеся шаги, когда мои отчаянные попытки увенчались успехом. Подсвечник мягко упал свечой вперед, звякнул и покатился по полу. Такой звук вряд ли услышишь на лестнице и заподозришь неладное, но Костя не подвел. Подбежал и распахнул дверь, освещая комнату световым шариком.
– Настя? Что тут творится? – Бросился ко мне, касаясь ладоней, лица, щек, вытирая слезы и осматривая на предмет повреждений. – Тебе плохо? Ты ранена? Кто тебя напугал?
Человеческий голос, тепло рук и сочувствие прорвали плотину оцепенения, и я с плачем подалась к парню, который обнял и прижал к себе крепко.
– Ты вся дрожишь! И холодная как лед. Асенька, что произошло? Может, водички? Хочешь пить? Давай, я сбегаю, принесу!
– Нет! – Вцепилась в парня мертвой хваткой. – Не уходи! Не оставляй одну!
– Я никогда тебя не оставлю, Асенька. Мы всегда будем вместе. – Ласково погладил по голове и поцеловал в макушку. – Расскажи, что случилось? Кто тебя обидел?
– Это Мара… – прошептала, уткнувшись лицом в рубашку Костика. – Она приходила. Я видела! И это не человек! Мара похожа на оживший ночной кошмар. До сих пор трясет, как вспомню ее взгляд.
– Ш-ш, все позади. – Костя принялся успокаивать, ласково поглаживая по волосам. – Ведьма тебя не тронет, я этого не допущу. Никто не тронет. Никому не позволю тебя обижать. Не плачь, Асенька, я рядом.
– Эй! Вы чего тут шумите? – сонно пробурчала Марфа. – Дайте поспать.
– Нет! Нельзя спать! Просыпайся! – обрадовалась подруге.
– Чего это? – спросонок, девушка не сразу вспомнила, о чем мы договаривались. Она сладко потянулась и зевнула, протирая глаза А потом вдруг увидела в комнате Костю, испуганно ойкнула, покраснела и натянула одеяло до подбородка. – Константин Алексеевич, а вы чего тут? Ася, ты плакала? Да что происходит?
– Марфуша, как я рада слышать твой голос. А девочки? Их тоже надо разбудить! – высвободилась из объятий парня и бросилась к ним, намереваясь растолкать.
– Постой! – Костя перехватил за руку. – Может, не нужно пока? Хотя бы Людмилу, пугливая слишком.
– Ты прав, Милке потом расскажем. – Кивнула и потрясла Григорьеву за плечо. – Даша, просыпайся!
– Что? Уже? Я же только прилегла! Еще пять минуточек, – пробормотала она, не размыкая глаз. – Может, без меня на зарядку сходите? А к завтраку ммм…
– Нет. Даш, мы не в гимназии. Поднимайся, пока Мара не утащила.
– Мара? Какая Мара? Не знаю никакой Мары. Я одним глазочком еще немножечко. – Растолкать Дарью с утра та еще проблема!
– Девочки, я не шучу! Просыпайтесь! Она приходила, я видела. Мара существует!
Не сразу, но слова достигли цели. Марфа, пока я тормошила другую подругу, снова задремала. А тут подскочила на месте, как ужаленная, мигом сон слетел.
– Шутишь? Не смешно, между прочим.
– Какие шутки! Я чуть с ума не сошла. Будила вас, но бесполезно. Потом слышу – половица скрипнула, ходит кто-то. Я свечку затушила и затаилась. А дверь сама вдруг открылась, и тварь вошла. Думала, сердце от страха остановится. Не знаю, зачем она приходила, но ничего не успела сделать. Костя внизу зашумел и этим отвлек Мару. Она бросилась вон из комнаты, но на пороге обернулась, и тогда я ее рассмотрела.
– И что? Какая она? – шепотом спросила Дашка.
– В ней нет ничего человеческого. Мертвецы, и то краше бывают… – описала в двух словах детали, что врезались в память.
– Так, утром уезжаем! – тоном, не терпящим возражений, заявил Костя. – После пришлем сюда следователей, ищеек, тайную канцелярию – всех на ноги поставим. Главное – увезти вас в безопасное место. Асенька, ты до сих пор дрожишь.
Зорин укутал меня в одеяло, но зубы все равно отбивали дробь, а мышцы рук дрожали после перенапряжения.
– Марфа Ивановна, Дарья Игоревна, позаботьтесь об Асе, а я пока вниз спущусь, Нахлебова подниму. И закройтесь на задвижку. Я, как вернусь, постучу вот так. – Для примера отбил затейливый ритм по крышке сундука. – Не бойтесь. Мара приходит к спящим, если я правильно понял. Пока бодрствуете, вам ничего не грозит.
– А как же Зоя Матвеевна? – Вспомнила о воспитательнице.
– Сначала приведу Нахлебова, а потом схожу за ней. Не бросим, конечно, – согласился Зорин. – Но, если она уже под влиянием ведьмы? Тогда Панфилова будет препятствовать отъезду и представлять опасность для всех.
Марфа быстрее пришла в себя и, когда Костя ушел, заперла дверь. Для надежности еще стулом подперла, потому что засов для Мары не преграда, как оказалось. Пока наш защитник отсутствовал, мы спешно оделись и растолкали Милу. Узнав последние новости, мелкая затряслась, как осиновый лист.
– Я знала! Знала, что нельзя засыпать! Боже, я теперь не усну – бояться буду, – запричитала она.
– Девочки, мы что-нибудь придумаем. – Сказала скорее для себя, чем для них. – В записке сказано… а где она?
Я помнила, как достала листочек, чтобы показать подругам. Первой прочитала Мила. Дашка уже видела текст, поэтому бумажка перекочевала к Марфе. А вот она, кажется, так и не отдала.
– Марфуш, а где записка? Куда положила?
– Я? – Удивленно вытаращилась девушка. – Никуда. Не помню. Тебе отдала.
Мы обыскали вещи, перетряхнули постель, но записка бесследно исчезла.
– Кто-нибудь помнит, что там написано? – Обвела девчонок взглядом.
– Только общий смысл. – Григорьева виновато пожала плечами. – Там упоминалось, что ночью она спит беспробудным сном. И во сне нельзя трогать, иначе вернется и отомстит. А вот днем можно поймать ведьму и сжечь.
– Жечь никого не будем! – Я поежилась, припоминая запах гари в подвале купца Холзмана. – Мы не звери, чтобы так с живым человеком обходиться. Костя прав! Уедем в безопасное место, а дальше пусть полиция разбирается.
Через десять минут вернулся Костя. Один, что странно, без Тараса Григорьевича.
А где? – Уставилась на него с немым вопросом в глазах.
– До рассвета еще пару часов. Вот и предложил чайку крепкого заварить для бодрости. Подойдет скоро.
– Это он вовремя придумал, – поддержала идею. – Так, что решим с Зоей Матвеевной?
– Схожу. – Зорин вздохнул. – Но что-то подсказывает, не поддержит она столь поспешный отъезд.
В дверь постучали. Я невольно вздрогнула, а девчонки затаились испуганно. Вроде не страшно нам вместе, Мара вряд ли сюда сунется, а тревожно вдруг сделалось.
– Не бойтесь! Это же Тарас Григорьевич, – успокоил наш защитник и отправился открывать.
Снаружи действительно оказался охранник с подносом в руках, заставленным чашками,
