— Вот что, девонька моя, — начал Боско. — Придется тебе на меня попахать, уж не обессудь. Потому что на этот раз — с этим альбомом — все будет по-другому. Это будет мое возвращение.
Шутит, подумала Стефани. Но Боско смотрел на нее из складок черного кожаного кресла спокойно и невозмутимо.
— Возвращение? — переспросила она.
Джулс бродил вдоль стен, сплошь увешанных золотыми и платиновыми дисками «Кондуитов», разглядывал последние гитары, которые Боско еще не успел распродать, и стеклянные ящики с коллекцией древнеиндейских фигурок, которую он продавать не собирался. Стефани показалось, что при слове «возвращение» ее брат насторожился.
— Альбом называется «От А до Б», так? — говорил Боско. — Значит, я сразу шарахну свой главный вопрос: как вышло, что из рок-звезды я превратился в непотребное жирное мудло? Превратился, девонька, превратился, не спорь.
Стефани и не спорила, она онемела от изумления.
— Так вот, — продолжал Боско, — мне нужны будут статьи, интервью, вся эта хрень — ну, ты лучше знаешь. Мы впендюрим в них всю мою жизнь, до последнего унижения, до последнего плевка, все как есть, — пускай все видят, что двадцать лет делают с человеком. А если из него вдобавок извлекли половину потрохов… В общем, не зря говорят: время — бандит, и рожа у него бандитская.
— Так говорят? — удивился подошедший Джулс. — Никогда не слышал.
— А что, разве не правда? Насчет времени? — Боско смотрел на него с вызовом.
— Правда, — ответил Джулс после паузы.
— Послушай, Боско, — начала Стефани. — Я высоко ценю твою честность…
— Ой, только не надо вот этого, — прервал ее Боско. — Не надо меня высоко ценить, как-нибудь обойдемся без этих ваших пиаровских штучек.
— Ты нанял меня ради этих пиаровских штучек, — напомнила Стефани.
— Да, но самой-то в них верить… Ты, девонька, для этого уже стара.
— Я просто хотела помягче, — заметила Стефани. — Но не важно, суть одна: Боско, людям начхать на твою загубленную жизнь. С чего ты взял, что она кому-то интересна? Добро бы ты еще был рок-звездой — но ты даже не звезда. Ты никто, анахронизм.
— Жесть, — пробормотал Джулс.
Боско расхохотался:
— Это она обозлилась, что я назвал ее «старой»!
— Ага, — согласилась Стефани.
Джулс перевел глаза с сестры на Боско и поморщился. Было видно, что любое выяснение отношений причиняет ему боль.
— Знаешь, — снова заговорила Стефани. — Я могу уверить тебя, что это с ума сойти какая гениальная идея… и подождать, пока она умрет своей смертью. А могу сказать прямо: чушь, бред. Людям начхать.
— Но ты ее еще не выслушала, — возразил Боско. — Идею.
Джулс принес себе складной стульчик и тоже сел.
— Концертное турне, — сказал Боско. — Мне нужно турне. Как раньше. Я буду выступать, как раньше, и буду выделывать на сцене те же штуки, и это будет так же круто, как раньше… только еще круче.
Стефани отставила кофе. Как ей хотелось, чтобы Бенни сейчас оказался рядом. Он бы сразу все понял — оценил бы пропасть самообольщения, в которую катится их друг.
— Так, — сказала она. — Давай кое-что уточним. Значит, ты хочешь кучу интервью и статей и чтобы все крутилось вокруг того, что ты нынешний — недужная бледная тень тебя прежнего. Это во-первых. А во-вторых, ты хочешь турне…
— Национальное турне.
— Национальное турне, вот именно. Как если бы ты был прежний.
— Молодец, умница.
Стефани глубоко вздохнула.
— У меня есть некоторые сомнения, Боско.
— Я подозревал, что они у тебя появятся. — Боско подмигнул Джулсу. — Ну давай, вперед.
— Во-первых: кто будет все это описывать? Найти профессионального журналиста, который клюнет на такой замечательный проект, может оказаться проблематично.
— Я профессиональный журналист, — сказал Джулс. — И я уже клюнул.
Господи, помоги! Стефани чуть не брякнула это вслух, но вовремя сдержалась. Она уже много лет не слышала, чтобы ее брат называл себя журналистом.
— Ладно, одного профессионала завербовали…
— Отлично! — Боско обернулся к Джулсу. — Считай, что у тебя карт-бланш. Полный доступ ко всему. Можешь ходить за мной в сортир и смотреть, как я сру.
Джулс сглотнул.
— Я подумаю над этим предложением.
— Ладно, в сортир не обязательно, я просто хотел сказать: никаких ограничений.
— Замечательно, — опять начала Стефани. — Значит, у нас…
— А еще можно снимать меня на видео, — перебил ее Боско. — Забацаем с тобой такое кино!..
Джулс смотрел растерянно.
— Я могу наконец договорить? — Стефани повысила голос. — Итак, у нас есть журналист, который берется за проект, который никому не интересен…
— Нормально, а? — Боско обернулся к Джулсу. — Что прикажете делать с такой пиарщицей? Уволить ее, что ли?
— Найди себе другую, — посоветовала Стефани. — Желаю удачи. Так вот, насчет турне…
Боско, впечатанный в клейкую кожу своего кресла, которое среднему человеку служило бы диваном, широко ухмылялся. Ей вдруг стало жаль его.
— Еще неизвестно, выгорит ли что-то с контрактами, — мягко сказала она. — Ну и… сколько лет ты не гастролировал? Все-таки ты сейчас не вполне… И если вдруг начнешь выступать как раньше…
Боско уже смеялся ей в лицо, но Стефани стоически продолжала:
— Ясно же, что физически… в смысле по здоровью… — Она явно подбиралась к тому, что Боско давным-давно не способен выкладываться на сцене, как раньше, а если попытается, то это его убьет, причем очень скоро.
— Да пойми ты, Стеф, — взорвался наконец Боско, — в этом вся суть! Конец известен, неизвестно только, где и когда. И кому повезет его лицезреть. Это суицид-турне!
Ничего себе заявочки! Стефани разобрал смех. Но Боско, наоборот, посерьезнел.
— Мне кранты, девонька, — сказал он. — Я стар и уныл, и это еще в хорошие дни. Все, хватит, пора с этим кончать. Но я не хочу угаснуть — я хочу сгореть! Пусть моя смерть таит в себе загадку, пусть это будет зрелище, аттракцион. Произведение искусства! Ну что, госпожа пиарша, — перегнувшись через складки своего живота, он сверкнул на нее щелками заплывших глаз, — говоришь, всем будет начхать? А вот хрен тебе. Вашим реалити-шоу из ящика такое реалити и не снилось! Суицид — это смерть, да. А слабо превратить ее в искусство?
Закончив, он ждал: человек с огромным недужным телом, одной безумной идеей в голове и одной горячечной надеждой, что Стефани эту идею примет.
Пока она молчала, собиралась с мыслями, заговорил Джулс.
