class="p1">Я не смотрю на него, но по-настоящему чувствую гнев Чейза. Он осязаем и льётся от него волнами, насыщая комнату вокруг нас. Бретт, похоже, этого не замечает, а если и замечает, то ему просто-напросто всё равно. Он продолжает говорить, его тон сквозит веселой жестокостью.
— Мы только что строили планы, когда нам встретиться снова и завершить наше… — и снова его пауза молчания искусно высчитана, — …дело.
Глаза Чейза впиваются в меня, всего на долю секунды, но выражение, которое я вижу в их глубине, достаточно пугающее, чтобы заставить мои плечи сжаться. Я поспешно перевожу взгляд в сторону Бретта.
— Большое вам спасибо за ваше предложение, мистер Крофт. Я скоро свяжусь с вами, и мы обсудим детали продажи, — говорю я, глупо надеясь, что, как только Чейз поймёт, что эта встреча только об искусстве, он остынет.
Этого не происходит.
Во всяком случае, в кабинете становится ещё напряженнее. Я так напряжена, что боюсь смотреть на Чейза. И, поскольку я это я, клиническая идиотка века, я не молчу, что, очевидно, следовало бы сделать в этой ситуации. Вместо этого я продолжаю говорить и засовываю себя ещё глубже в горловину.
— Не стесняйтесь звонить мне в галерею по любому вопросы, — нервно лепечу я, не сводя глаз с подбородка Бретта, потому что его слишком довольная улыбка немного пугает меня, если честно. — Мой личный добавочный номер указан на визитной карточке в вашей папке. Которую, знаете ли, вы можете просто оставить себе, на случай, если захотите взглянуть на свои картины. И потому что, ну, у нас в галерее их около двадцати, и я уверена, что Эстель… мой босс, хотела бы, чтобы у вас был доступ ко всем коллекциям наших художников без необходимости ездить через весь город.
Ухмылка Бретта неуклонно расширяется, пока я говорю. К тому времени, когда я замолкаю, она становится такой большой, что я вижу практически все его зубы.
Как я уже сказала — жутко.
— Как любезно с вашей стороны, мисс Саммерс, — он наклоняется ближе и крепче сжимает мою руку. — Хотя я бы не возражал против поездки. По правде говоря, я бы с удовольствием как-нибудь посетил вашу галерею.
Мой рот слегка приоткрывается, когда я слышу нечто подозрительно похожее на рычание с другой стороны комнаты. Это первый звук, который Чейз издал с тех пор, как приехал, и он не очень хороший. На самом деле, это просто страшно.
— Ну, мне, правда, пора идти, — говорю я, мой голос срывается на нервный писк, когда я пытаюсь вытащить свою руку из руки Бретта.
Мой рывок не идёт ни в какое сравнение с его хваткой, которая только крепче сжимается вокруг моей ладони, не совсем болезненно, но почти. Его хватка ощущается как угроза, и всё же, несмотря на то, что это мои пальцы раздавливаются, почему-то я сомневаюсь, что угроза в мой адрес.
Мой взгляд устремляется на Чейза, и я вижу, что его глаза стали пугающими. Они прикованы к моей руке, которая, кстати, начинает болеть, и в интенсивности его взгляда есть смертельная острота.
Я делаю глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие, хотя, должна признать, большая часть моей энергии сосредоточена на том, чтобы не обмочиться там, где я стою — что, на случай, если вы не обратили внимания, в аккурат между двумя ужасающими мужчинами, чьи проблемы с управлением гневом перевешиваются только их семейными проблемами.
— Хм, — произношу я пискляво, в попытке убраться далеко-далеко от эпицентра Гражданской Войны Крофтов. — Через час у меня назначена ещё одна встреча, и, похоже, вам двоим нужно многое наверстать, так что, если вы просто отпустите мою руку, я уйду и…
— Отпусти её, — наконец, говорит Чейз. Его голос бесстрастен, холоден, полностью сдержан, а глаза прикованы к кузену. — Сейчас.
Бретт усмехается.
— Ну, раз уж ты так любезно попросил…
Его рука ослабевает, и я мгновенно отдёргиваю свою, чувствуя, как в пальцы вонзаются булавки и иглы, как только возвращается приток крови. Моё облегчение недолговечно. У меня даже нет времени отступить, повернуться к двери, чтобы, чёрт возьми, пошевелиться, когда меня снова хватают за руку. Я опускаю глаза и замечаю большие мозолистые пальцы, обхватывающие мои, но у меня нет времени осознать тот факт, что они принадлежат Чейзу, или, что каким-то образом он пересёк комнату так быстро, что я пропустила это, потому что внезапно я двигаюсь.
Быстро.
Мои последовательные мысли и протесты остаются позади, пока он тащит меня из кабинета, не говоря ни слова. Его хватка так крепка, что кости в моих пальцах болезненно скрежещут друг о друга. Издалека я слышу смех Бретта, который гонит нас из кабинета по коридору в гостиную комнату, и, прежде чем я успеваю это осознать, мы достигаем входной двери, и меня выдёргивают в коридор. В данный момент у меня нет средств для борьбы, поэтому я следую за ним, мои ноги двигаются автоматически, вынужденные бежать трусцой, если я хочу поспевать за широкими шагами Чейза. И хотя бегать на каблуках — это заноза в заднице, не соответствовать его темпу — не вариант. Я почти уверена, что он так зол, что даже если бы я споткнулась и упала на мраморный пол, он бы просто продолжал идти, таща меня за собой, как ребёнок тащит игрушечную куклу по грязи.
Только когда мы оказываемся одни в лифте, быстро спускаемся с двадцати этажей на первый этаж, я, наконец, понимаю до какого безумия зла — на Бретта, на Чейза, на всю эту чёртову ситуацию.
Он всё ещё держит меня за руку. Я дёргаю руку, пытаясь освободиться, но его хватка не ослабевает.
— Отпусти, — шиплю я, поворачиваясь и смотря на него.
Его челюсти плотно сжаты, вена на шее пульсирует, а на щеке прыгает мускул.
Ничего себе. Он взбешён.
— Чейз, — говорю я, снова дёргая руку. — Отпусти мою руку.
— Нет, — глухо рычит он сквозь плотно сжатые зубы.
У меня отвисает челюсть.
— Это нелепо! Ты не можешь просто врываться в квартиры людей, прерывать их деловые встречи и вытаскивать их оттуда, как какой-то пещерный человек! Я взрослая женщина! На дворе двадцать первый век! И, честно говоря, я достигла своего пожизненного предела для общения с властными миллиардерами, так что отпусти меня!
Я подчёркиваю свои слова, сильнее сопротивляясь его хватке, на этот раз вкладывая в упорство весь свой вес.
Но результат нулевой.
— Чейз!
— Тихо.
— Я не буду молчать! Это просто смешно!
— Джемма, я сказал тихо.
— Я не знаю, кем ты себя возомнил, но мне это совсем не нравится! Это
