к ней. Раздался чудовищный, оглушительный вопль на грани ультразвука. Я закрыла ладонями уши. Толпа ахнула.
Охотник вытер нож о штанину, приблизился и протянул мне костяной шип с ладонь длиной. Это что, он у чудища отрезал? Я не собиралась брать эту гадость, даже руки машинально за спину спрятала.
— Моя подруга немного стесняется, — любезно пояснила Летти, выхватывая у него подарочек. — Стася, скажи господину… Ну куда ты, Стася!
Хватит с меня местных зрелищ, развлекайтесь сами. И на саму тварь любоваться никакого удовольствия, а на то, как ее будут ради сувениров живьем на куски кромсать, тем более смотреть не желаю.
— Стася, постой. Что случилось? Обиделась что ли? — Летти схватила меня под локоть. К счастью, шип она спрятала в карман.
— Руки помой, — проворчала я, успокаиваясь. — Фу.
— Не фу, а трофей. В гостинице где-нибудь повесим, матушка обрадуется. Приезжие любят поглазеть на такие штуки. — Она запнулась и заглянула мне в лицо. — А ведь ты ему понравилась. Видела, как посмотрел? Ох, Стася!
Летти расчувствовалась и приобняла меня за талию, притянув на миг к себе.
— Кто? Тварь?
— Дура! Дольф. И сбежала, вот заполошная. Дольф такой красавчик… — выдохнула она мечтательно. По поводу охотника я явно не ошиблась. Местная звезда.
— Мне нравится Йенс, забыла что ли? — отозвалась я, надеясь перевести все в шутку. — Твой Дольф слишком самодовольный. Просто хочет, чтобы все им восхищались, а меня и не вспомнит через пять минут. Не люблю таких.
— Дважды дура. Прямо-таки дурища. Вот и сиди со своим Полковником.
— Вот и сижу. Лучше бы кофе сходили попить с пирожными. Или по городу погуляли. Я целыми днями торчу на ферме, между прочим.
Состроив виноватую мордашку, моя непоседа резко сменила направление. Пообещала угостить самым вкусным кофе со взбитыми сливками и шоколадным пирожным с ванильным кремом. Только чтобы не дулась и не портила своей кислой миной выходной.
— И все-таки, ну почему ты такая упрямая? Хоть бы раз на свидание сходила, разве от тебя убудет! — завела она все ту же песню за круглым столиком уютной кофейни. — Скоро пойдут слухи, что с тобой что-то не то. Чтоб ты знала — мне совершенно нечем будет их опровергнуть!
— А ты говори честно — я не хожу на свидания просто так. Только с тем, кто по-настоящему нравится и с кем могла бы встречаться. А в данный момент ни с кем встречаться я не намерена. Как-то не до того, освоиться бы…
— Да ты давно освоилась, сколько можно! Имей в виду, к тому времени, как тебя начнут считать старожилом Вармстеда, точно будешь старой девой. Такой, знаешь, противной. У них характер хуже чем у вдов, тем хоть есть что вспомнить, — фыркнула Летти.
Я бы возразила, что и мне вполне есть что вспомнить — может, все было не так романтично как в кино, но в целом неплохо. Но воздержалась. Мало ли, вдруг у них до сих пор внебрачные связи неприемлемы, а девушки обязаны для мужа себя беречь.
Осторожно подбирая выражения, я как бы мимоходом спросила у подружки об этом. Ее милые щечки сразу вспыхнули румянцем.
— Ну… Камнями на площади конечно не забьют. И женихи частенько терпят лишь до помолвки… — она спрятала глаза, застеснявшись. — Но вообще об этом не говорят, все-таки неприлично.
Ясно. Некоторая свобода нравов все же допустима, главное, чтобы не на виду. Внешне пока что держим приличия. Неплохо, я опасалась худшего. Пусть замужество и не входило в мои планы, но прослыть падшей женщиной тоже не хотелось бы.
— А у тебя уже была помолвка? — спросила, не удержавшись, чтобы немного ее не поддеть. Летти вскинулась и зло нахмурила брови.
— Нет! Вот что за человек — я с ней о свиданиях, а она все к какой-то пошлости свела. Помолвка — это другое. И то, что ты бегаешь к Полковнику пообедать — тоже никакое не свидание. И не ври, что тебе совсем неинтересны признания, цветы, романтика и комплименты от красивых поклонников. — Она вздохнула и бросила мечтательный взгляд в сторону площади. — Таких как Дольф, например… Он же не может не нравиться. Либо врешь, либо у тебя сердца нет, либо в вашем мире влюбляться и вовсе не умеют.
— Все у нас умеют. Просто я не могу так, увидеть — и сразу голову потерять. Надо сначала узнать человека поближе…
— И как ты его узнаешь, если вечно дома сидишь?
Бесполезно. Летти не переспорить, особенно в таких безумно важных, по ее мнению, вопросах. Я даже немного позавидовала. Ведь, если подумать, у меня за всю жизнь не было периода, когда любовь, романтика и отношения выходили на первый план. Постоянно находилось что-то поважнее, а все это — как-то мимоходом, если оставалось время.
Моя одержимость работой, кстати, была одной из причин наших вечных ссор с бывшим. Так и расстались, решив, что не сошлись характерами. Наверное, Летти права, я многое упускаю и рано или поздно нужно что-то с этим делать.
Но не сейчас. Не до того, серьезно. Какие могут быть близкие отношения, когда скрываешь правду о себе и постоянно боишься проговориться? Если только с кем-то, кто про меня все знает, но тут выбор невелик.
Йенс… Стоит ли рисковать и терять нашу дружбу? Он ведь мне по-настоящему нравился, но… Я пробовала вообразить… Что-нибудь. Как-то не получалось. Наверное, просто не время, и нечего вестись на поводу у Летти с ее глупостями.
25
Усилия Летти оказались напрасны. Не пошла я ни на какое свидание, к артефактору пошла. Объяснять ему, что такое шарнир равных угловых скоростей, в простонародье называемый «гранатой».
Сама не помню, с чего вдруг в свое время заинтересовалась его устройством. Из вежливости, наверное. Бывший разбирал, смазывал и чистил, а я у него в мастерской тусила, такое часто бывало. Мне там нравилось. Наблюдать за его работой, рассматривать все эти детали. Даже запахи нравились, хотя мало кому они приятны.
Эх, вникала бы в его разъяснения как следует — сейчас не пришлось бы спину в поле гнуть! Устроилась бы к артефактору с железками возиться, все веселей…
Да кому я вру. Предложи мне кто прямо сию минуту другую работу — не уверена, что решусь сказать Йенсу об увольнении. А вдруг обидится? Вдруг он ко мне привык? И переехать наверняка придется, тогда я ни его больше не увижу, ни Тео, нам ведь больше негде встречаться. Оба не выходят никуда.
— Взгляните, я нарисовал примерный чертежик, — сказал Криштоф.
На его рисунке
