А мы с мужиками тут меж собой посовещаемся: что делать и как быть? Зачем гостю о наши проблемы голову ломать? И без того помог уж — вовек с ним не расплатимся…
[1] В армии СССР перловую кашу называли «шрапнелью» (за визуальное сходство), а также «кирзой» и «болтами».
[2] Пейзане — устар. условно-идиллический образ крестьянина в художественной литературе, живописи, театре.
[3]Слово или выражение, заменяющее другое, неудобное для данной обстановки или грубое, непристойное. Например, «неумный» вместо «дурак»".
Глава 13
Поплескавшись всласть пусть и в холодной, но все же бане, я кое-как привел себя в относительный порядок. Спекшуюся бороду пришлось основательно укоротить, поскольку расчесыванию она вообще не подлежала — сплошной комок. Взглянув в имеющееся зеркальце, я посчитал свой внешний вид «под пиво потянет» и закончил с банными процедурами. После бессонной ночи и полного напряжения, хоть и молодеющего понемногу, но все еще основательно потрепанного жизнью старческого организма, меня со страшной силой начало клонить в сон.
Но даже после того, как Василинка определила меня «на постой» в небольшую гостевую опочивальню (все-таки шикарно у них деревенский голова живет — даже гостевая опочивальня имеется!), я постарался не вырубиться на первых минутах. Нужно было кое-что прояснить для общего развития…
— Слышь, ушастый, — мысленно позвал я кота, когда с удовольствием развалился на набитом душистой соломой матрасе, брошенном на широкую деревянную лавку, заменяющую кровать, — ты еще здесь?
— Я всегда к вашим услугам, мессир! — мгновенно отозвался Грималкин, оставаясь невидимым.
— Ну-ка, проявись, — попросил я кота — не по нраву мне с невидимками разговаривать.
— Всегда, пожалуйста, мессир! — Воздух над кроватью задрожал, как при турбулентной конвекции[1], и у меня в ногах проявилась черная туша кота.
Я в очередной раз подивился его внушительным размерам, превосходящим, наверное, какую-нибудь совсем не маленькую дворнягу. А при наличии внушительных острых когтей и основательных клыков, никакая собака даже рядом не стояла! А если завяжется драка — кот мгновенно порвет в лоскуты бедное животное, тут даже к бабке не ходи! Не тигр, конечно, но с рысью вполне можно сравнить.
— Вот ты скажи мне, шерстяной, — негромко произнес я (мыслеречь, она, конечно, вещь незаменимая, но тоже временами напрягает), — все, о чем мне поведали наши любезные хозяева дома — правда?
— Вы о Мертвяках, сир? — уточнил кот, слегка сократив обращение ко мне.
— О них, родимых, — подтвердил я. — Их действительно только старая карга сдерживала, земля ей стекловатой?
— Все так, как вам рассказали эти неприятные создания, мессир! — ответил Грималкин, развалившись на лавке во весь свой немалый рост.
Мне даже потесниться немного пришлось, чтобы он не наваливался. Отрастил брюхо — весит, как хорошая откормленная свинья. А если, как многим котам, ему придет в голову дурацкая мысль лечь мне на грудь во время сна, то так и задавит совсем дедушку-доходягу!
— Почему же неприятные? — удивленно переспросил я. — Вроде, накормили, помыли и спать уложили. Даже удивительно, что все так удачно срослось — прямо, как в сказках… Только старую Ведьму заземлить пришлось.
— Да как они посмели так себя вести с одним из Лордов Хаоса! — возмущенно фыркнул кот. — Пусть и не признанным, но все-таки! Даже моя прежняя хозяйка такой фамильярности не спускала!
— Так они же, действительно, были не в курсе, кто я на самом деле такой, — возразил я коту.
— Неглупый — да увидит, умный — да услышит, мудрый — да поймет! — философски заявил Грималкин. — Ну, кто еще мог повергнуть такого могучего Бога Порядка, как Гиперион? Только превосходящий его по Силе! Ну, либо равный, которому просто повезло, либо чрезвычайно хитрожопый… — скороговоркой добавил кот, но тут же изящно вывернулся:
— Но вы-то, вы-то, мессир, на такого не похожи! Вы явно играючи раздавили этого Пресветлого говнюка Сварожича…
— Ты тоже не наглей, шерстяной! — Одернул я кота. — Эпическая битва была! Я чуть не погиб! И если бы не помощь верных друзей — все могло бы закончится весьма и весьма плачевно. А расскажи-ка мне, дружочек, про тот самый договор Ведьмы с кромешниками. Что, действительно она за «долю малую кровавую» обеспечила людям защиту от Некросозданий?
— Ой, да не смешите вы тапки Стриги, они и без того смешные! — Шумно почесав задней лапой за ухом, вновь презрительно фыркнул Грималкин. — Вы, как в воду глядели, сир! Я, конечно, моложе этого договора буду, но на старуху иногда нападал приступ разговорчивости. Ведь она и прорвалась из-за Стены вместе с этим потоком Мертвой Силы, отравившей здесь все вокруг. И потом же она сама его и контролировала! И туман этот изумрудный она запустила, чтобы не вымерла к чертям кормовая база. А со смертных, которых она, якобы, от неминучей смерти спасла — «долю кровавую» стребовала. Ей, чтобы годы свои немалые продлять, Прана нужна. А после всего, эту Прану ей, разве что, на блюдечке не приносили.
— Вот же, сука, какая! А я знал, что Тварям нет веры, какой бы белой и пушистой она не прикидывалась! — У меня от злости пальцы сами собой сжались в кулаки, громко хрустнув костяшками.
Я едва удержался от полного перехода в свою Кромешную Ипостась — жаль было новой одежки. Да и объяснить её скоропостижную непригодность гостеприимным хозяевам, боюсь, просто не получится. Но повезло — удержался на самой грани. Хотя, харю мне «немного» перекосило, что даже говорящий кот, резко вскочив на ноги, попятился, встопорщив шерсть на загривке. Я сделал глубокий вдох, усмиряя разыгравшиеся не ко времени нервишки, и «схлынул» в свое привычное старческое тело.
— Ну и горазды же вы пугать, мессир! — Вздыбленная шерсть на загривке кота опала, и он вновь улегся у меня в ногах. — Даже от старухиного вида меня так не трясло. Вот, что значит Аура настоящего Хаосита.
— А ты, вообще, как у этой Твари в услужении оказался? — спросил я, прикрыв слипающиеся глаза. — Сколько ты у нее времени провел?
— Да, как бы, я и не считал, мессир, чтобы совсем с ума не сойти, — тихо промурчал кот, видимо эти воспоминания были не самыми сладкими в его жизни. — Помню только, что в те врмена еще существовал какой-то тайный переход с Кромки в Земли Порядка. — Я ведь тогда еще совсем котенком несмышленым был
