пенитенциария Гульельмо ди Кьери и Маттео да Кьети[736]. В числе адресатов был и трапезундский император. Помимо рекомендательной грамоты ильхану Аргуну[737], царю Киликийской Армении, правителям Грузии, трапезундскому и византийскому императорам были направлены особые послания[738]. Их призывали присоединиться к крестовому походу, провозглашенному после падения Акры. Все письма имели стандартную форму, но для нас важно отметить, что среди них — первые известные и сохранившиеся послания непосредственно в Трапезунд. Примечательно, что с самого начала папы признают за правителем Трапезунда императорский титул. Очевидна и роль Трапезунда как «ворот» для миссионерской активности в Азии. Но та цель, которая ставилась папами в 1291 г., — обеспечить военную помощь крестоносцам на Востоке — осталась неосуществленной.
Широко известны и письма Иоанна XXII императору Алексею II 1329 г., в которых папа, вновь возвращаясь к вопросу об установлении единства церкви, рекомендовал попечению Великого Комнина епископа Дехигергана Бернардо ди Гардиоло вместе с братьями-проповедниками (доминиканцами) и миноритами, а затем — епископа Тавриза Гульельмо ди Чиньи[739]. В издании Ваддинга частично приведено еще одно письмо Иоанна XXII от 15 октября 1321 г., в котором папа вновь призывал к единству церкви. Письмо также служило рекомендацией миноритам[740]. Заметим, что в письмах 1291 и 1329 гг. трапезундский император не назван по имени, а в письме 1321 г. сказано: ас Manuelî de Trapesunda (Мануил — вместо Алексея II). Письма стереотипны по форме и содержанию: одно из них могло служить образцом для других, в основном все они рекомендательные. Но так как францисканцев посылали на Восток через Трапезунд гораздо чаще, то и число рекомендаций должно было быть больше, чем сохранилось. Стандартные документы переписывались без особых изменений. Это подтверждается и наблюдением Ваддинга, который заметил о письме 1321 г.: ut in litteris Innocentii IV ad Bulgares missis anno MCCXLV (т. e. оно написано таким же образом, как и послание Иннокентия IV болгарам 1245 г.)[741]. Между тем 1245 г. приходится на царствование Мануила I в Трапезунде, упомянутого в папской грамоте 1321 г. Можно предполагать, что в 1245 г. «роме болгар письмо аналогичного содержания было направлено и в Трапезунд, заложив основы традиции, использованной и при составлении письма 1321 г. Установление связей Трапезунда с папством в середине XIII в. объяснимо, ибо именно в эти годы укрепилась монгольская держава ильханов, привлекавшая особое внимание пап как возможный союзник против Айюбидов[742]. Наиболее удобный путь к ее столице — Тавризу лежал через Трапезунд, признававший сюзеренитет ильханов. Начало интенсивной миссионерской деятельности так называемых нищенствующих орденов на востоке Малой Азии приходится на это время. Ей способствовал папа Иннокентий IV (1243–1254)[743]. 21/III 1245 г. он издал буллу «Cum hora undecima», содержавшую привилегий и рекомендации миноритам, отправлявшимся на Восток[744]. Почти одновременно, 25/ІII, было составлено папское послание «Cum simus super», обращенное к епископату христианских церквей Востока, призывающее его прибыть на I Лионский собор, где предполагалось торжественно провозгласить унию на основе признания папского примата[745]. Одним из адресатов посланий, видимо, был и трапезундский император, чьи владения в регистрационном формуляре были обозначены как земли «греков». Это предположение подкрепляется и формальным признаком: образцом писем 1245 г. и послания в Трапезунд 1321 г. была грамота к болгарскому царю Коломану от 21/III 1245 г.[746] В 1245 г. Иннокентий IV направил двух послов к Великому хану с предложениями присоединиться к совместной с христианами военной экспедиции против мусульман. Один из послов, Лоренцо Португал, возможно, направлялся через Трапезунд и мог получить письма к Мануилу I [747]. Другим таким лицом мог быть доминиканец Асцелин из Кремоны, который в 1245 г. должен был передать послание «Cum simus super» в Грузию. Его маршрут также пролегал через Трапезундскую империю[748].
Наблюдения над текстами грамот, которые писались по сходной форме, показывают их значение как подорожных для миссионеров. Способствуя деятельности последних, папство стремилось создать благоприятные условия для постепенного внедрения католического вероучения во владениях ильханов, сельджуков, Византии, Грузии, Трапезундской империи. Сам Трапезунд интересовал пап прежде всего как связующее звено в восточной политике. Проводниками ее выступали францисканский и доминиканский ордена. Их деятельность в Трапезунде уже рассматривалась в исследованиях Р. Лёнертца, Г. Маттеуччи, Ж. Ришара, Дж. Федальто, А. Брайера[749]. Это избавляет нас от необходимости подробно останавливаться на фактической стороне дела. Ограничимся выяснением основных положений.
Центрами и организующими началами миссионерских конгрегаций были их монастыри (conventi), вокруг которых группировались миссионеры in partibus infidelium, не имевшие постоянных резиденций. Отдельные миссионеры посещали Трапезунд гораздо раньше, чем он стал их опорным пунктом. Первое косвенное свидетельство о францисканском монастыре в городе относится к 1280 г.[750]. В 1292 г. упоминается уже «кустодия Трапезунда»— административная единица церковной организации миноритов[751]. В 1314 г. францисканский монастырь в Трапезунде становится центром организации миноритов в восточной части Малой Азии и на Понте[752]. Наконец, в 1320 г. образуется францисканский «Восточный викариат». В его составе было 3 кустодии — Константинопольская, Трапезундская и Тавризская[753]. А. Брайер совершенно справедливо сопоставляет время обоснования миноритов на Понте с устройством там генуэзской фактории[754], т. е. когда в городе сложилась латинская колония, которая охранялась императорскими пожалованиями и опиралась на собственные укрепления и вооруженные силы. Однако даты появления миноритов на Понте, на наш взгляд, указывают, что этот процесс в ряде случаев несколько опережал итальянскую колонизацию, облегчал ее успехи.
Несмотря на выгоды географического положения Трапезунда, он не стал резиденцией «Восточного викариата». Францисканцы избрали отдаленный, но более надежный центр — монастырь св. Франциска в Галате[755]. Бурные события, которыми богата трапезундская история в XIV в., не прекратили деятельности миноритов. С 20-х годов у них был монастырь, помимо Трапезунда, еще и в Амисе (Самсун)[756]. Минориты располагали ими и в 1358 г.[757], а в 1385–1390 гг. трапезундская кустодия имела уже три подчиненных ей монастыря — добавился conventus в Синопе[758].
«Общество братьев-пилигримов» (Ordo Peregrinatorum pro Christo) возникло как конгрегация доминиканского ордена в 1289–1290 гг. и получило свое окончательное оформление статутом 1312 г.[759]. Эта доминиканская организация основала на Востоке сначала 2, затем 4 монастыря, вокруг которых группировались многочисленные миссии в разных, часто труднодоступных уголках Ближнего Востока. Монастыри находились в Пере, Каффе, Трапезунде и на острове Хиос[760]. Монастырь в Трапезунде был основан вскоре после 1315 г. монахом из Орвьето Андреа делла Терца, прожившим в этом городе много лет и скончавшимся там в 1343 г.[761] Доминиканские миссии на Востоке были малочисленнее францисканских, однако их
