новому питомцу. Зверёк радостно пискнул и захрумкал угощением.
— Ну, будет знать, куда руки тянуть, — уже не скрывая злости, сказал Лёха. — А то позабыл, что помимо свобод существует ещё и такое понятие, как «личное пространство».
— Скоты… — «гендерквир», с трудом вставая на ноги. — Варвары! Я… Я вам этого так не оставлю. Я…
На этом его фантазия иссякла. Погрозив кулаком, он заковылял к деревьям, прижав ладонь к фингалу.
— Нет, это не человек, а чемпион по прыжкам на одни и те же грабли, — пробормотал Стриж, глядя ему вслед.
«Гендерквир» всерьёз начинал его раздражать.
— Извините, — повернулся Лёха к недоумевающей Дану. — Проблемы социализации пустотников из разных времён и культур.
— Я слышала угрозу, — без волнения, но с интересом уточнила Древняя. — Он может стать проблемой?
— Разве что для самого себя. Считайте его безобидным сумасшедшим, который может только языком трепать.
Представив, что недоумок может выскочить перед Дану и начать орать что-то о прогрессивных ценностях, он хотел было добавить «не убивайте его», но малодушно промолчал. В конце-концов, если ты неожиданно появляешься на пути кого-то, кто не раз сталкивался со смертельной опасностью, то последствия разгребай сам.
— Куда больше меня интересует, как именно вы предлагаете изменить существующий порядок, — честно спросил он. — Устроить геноцид людям?
Лёха ждал горячих и предельно искренних заверений, что Дану «не такая», а убивать людей — плохо, но был приятно удивлён.
— Бессмысленное и бесперспективное занятие, — предельно прагматичным тоном ответила та. — Отсутствие людей а, следовательно, и полукровок, годных в качестве тел для пустотников, рано или поздно приведёт к столкновению между нами. Ваша победа, очевидно, меня не устраивает. А наша рано или поздно приведёт к повторению судьбы Златого Града. В таком случае, какой смысл было начинать войну?
Именно этот циничный и здоровый расчёт лучше прочего убедил Стрижа, что Дану искренна в своём желании объединиться к общей выгоде.
— И что вы предлагаете? — уже всерьёз спросил он.
— Объединить три народа, взяв лучшее от каждого, — присев на край стола спокойно ответила Древняя. — Знания и достижения моего народа, технологии пустотников, идущих по другому пути, и вечное рвение юных, что не позволит нам остановиться и гнить изнутри.
— Нам? — не поняла Миа.
— Нам, — серьёзно посмотрела ей в глаза Дану. — Во всяком случае тем из вас, кому достались чистокровные тела. С амброзией вы можете прожить столь же долго, сколь и мы. И попадёте в ту же ловушку.
Мысль о бессмертии ошарашила Мию. И не только её. Нет, конечно Лёха всегда помнил про риск быть укороченным на голову, но сама возможность жить сотни, а может тысячи лет… Это не укладывалось в голове.
— Объединить три народа, — решив отложить мысли о долголетии на потом вернулся к главной теме Стриж. — Это легче сказать, чем сделать. Местные веками жили в уверенности, что эльфы — проклятые, наславшие на мир все беды. Пустотники — вообще вещь, предмет неодушевлённый. А эльфы умудряются ненавидеть разом и людей, и друг друга.
Дану смотрела на него, ожидая продолжения.
— Да и у нас, — Лёха невольно покосился в сторону окна, за которым недавно разорялся «гендерквир», — совершенно непредсказуемый контингент попадается. Разные времена, разные культуры…
— Но вы справляетесь.
Это прозвучало утверждением, а не вопросом.
— Пока нас мало — да, — не стал спорить Стриж. — Но что будет, когда к нам будут попадать не двое-трое, а сразу десятки новичков? И не все придут в восторг от новой реальности?
— Настанет пора их правителю установить законы и правила, — словно о чём-то незначительном сообщила Дану. — Если они будут справедливы и понятны, проблем у вас будет не больше, чем у людей или эльфов.
— Но у нас нет правителя, — развёл руками Лёха. — Мы, фактически, небольшое подразделение, сплочённое задачей выживания. Добавь сюда кучу гражданских, погибших где-нибудь в ядерной войне, и начнутся выборы, политические дебаты и прочие разброд и шатание. А там сперва к власти придут сторонники союза, затем противники, затем фанатики закрытой автономии…
— Выборы? — удивлённо повторила Дану. — Дебаты? Что это?
Глубоко вздохнув, Стриж как мог кратко и ёмко описал принятые на Земле демократические процессы.
Древняя выслушала и посмотрела на него, как на умалишённого.
— Почему решение кто должен править принимают не самые заслуженные члены общества, а все подряд, включая тупиц и ничтожеств?
— Изначально, когда общины были небольшими и о каждом знали достаточно, это работало, — пояснила Миа. — Но со временем это выродилось в порочную систему, где обладающие реальной властью выставляли на сцену забавных марионеток на потеху толпе. А толпа радостно наблюдала за устроенным представлением, переполненная чувством собственной важности и сопричастности. Глупцами легко управлять и заставить поверить, что выбранные марионетки работают ради их блага.
Стриж молча кивнул, подтверждая справедливость сказанного.
— Зачем вы терпите такую странную власть? — не поняла Дану.
— А зачем вы терпели Великие Дома? — вернула вопрос Миа.
В ответ Древняя только хмыкнула.
— Все мы здесь можем начать с начала и создать нечто новое, куда более разумное. Власть достойных. Тех, кто доказал свою храбрость или ум. Тех, кто приносит пользу.
— И кто будет определять достойных? — прищурился Лёха.
— Для начала — мы, — не моргнув глазом ответила Дану.
— И со временем сами выродимся в тех, кого волнует только власть? — скептически посмотрел на неё Стриж.
— Не имею таких планов, — весело склонила голову набок Древняя. — А ты?
— Я вообще не планировал лезть в это неблагодарное дело, — выставил перед собой руки Лёха.
— Но кому-то всё равно необходимо сделать это ради изменения мира, — всё так же весело прищурилась Дану. — Или это, или сдохнуть как загнанные звери.
— Изменение мира только звучит красиво, — хмуро произнесла Миа. — Но ведёт всегда к рекам крови.
— А разве сейчас они не льются? — весёлая улыбка Древней не вязалась с жестокими циничными словами. — Но если наши стремления увенчаются успехом, это будет не напрасно. Нам нужно всего лишь изменить власть и ввести новые законы, уравнивающие людей, эльфов и пустотников.
Стриж хохотнул. «Всего лишь», конечно.
— Никто из людей не потерпит над собой Проклятых или пустотников, — возразила Миа. — Не
