— Дома, конечно. В ящике стола.
— И ты никогда ее никуда не приносила? Я имею в виду… в университет или в офис?
— Зачем?
— Ну, не знаю. На случай, если вдохновение посетит внезапно…
— Вам смешно? — Ольга смотрела на него обиженно.
— Нет, что ты! Я просто хочу понять, каким образом твое стихотворение могло попасть к Зиминой.
— Никаким образом не могло! Тетрадь я никому не показывала и никуда из дома не выносила. А эту Зимину не знаю!
«И знать не хочу!» — было написано у нее на лице. Ольга сердито дернула плечом.
Денис влетел в офис запыхавшись, будто всю дорогу бежал, а не ехал на машине. Бросился к Ольге:
— Как ты?
Она молча протянула ему листок. Денис прочитал, не вслух, про себя, и с отвращением отбросил:
— Бред какой-то!
— Сам ты бред! — возмутилась Оля.
Денис испуганно стал оправдываться:
— Да я не про стихотворение, я о самой ситуации. А стихотворение очень даже хорошее. Нет, действительно классный стишок!
— Стишок?!
— Ну, я хотел сказать… Очень хорошее произведение. Прекрасное просто, хоть сейчас неси в какой-нибудь журнал.
— Журнал! — громко воскликнул Андрей и хлопнул себя по лбу. Ольга с Денисом синхронно вздрогнули и с удивлением уставились на него. — Журнал! Как я мог забыть! Сегодня утром, пока вы еще не пришли, я просматривал этот чертов фильм…
— Вы и потом, когда мы пришли, его просматривали, — нервно рассмеялась Ольга. — В последнее время мы только и делаем, что его просматриваем. Все вместе и по отдельности. — Смех ее перешел в истерический.
— Прекрати! — прикрикнул на нее Никитин. — Так вот, мне тогда пришла в голову мысль, что этот журнал может иметь какое-то важное значение, только мы пока не поняли какое. И журнал, и напитки, и пепельница, и… что там еще? Зажигалка. Но главное — журнал.
— Почему это главное?
— Не знаю. Что-то вертится, не могу ухватить. — Он постучал себя ладонью по лбу. — Почему-то это как-то связывается с собакой, вернее, с собачьим лаем…
— Ну еще бы этому с собачьим лаем не связываться. У нас все теперь связывается с собачьим лаем, — снова заистерила Оля.
— Оленька, успокойся, — запрыгал вокруг нее Денис.
— Нет, не то! — отмахнулся Андрей. — Не знаю… Тут другое… Не могу вспомнить!
— А давайте опять посмотрим фильм! — предложил Денис. — Ты, Оленька, можешь пройтись пока прогуляться, мы с Андреем Львовичем сами…
— Нет уж, я лучше останусь. — Ольга сердито на него глянула и помотала головой.
— Как хочешь, я просто предложил. Ну так что, смотрим? — Денис плюхнулся в компьютерное кресло, дернул мышкой, чтобы разбудить компьютер.
— Врубай! — разрешил Никитин.
Ольга принесла два стула. Андрей, обдумывающий какую-то свою мысль, не догадался помочь ей, опустился на стул и даже не поблагодарил.
Все трое вперились в экран с таким интересом, будто невесть что ожидали увидеть, а не те самые кадры, набившие уже оскомину: поляна в лесу, смех, женщина поднимается с бокалом в руке, собираясь произнести тост — читает Ольгино стихотворение, — прицеливается, стреляет, лает собака…
— Стоп! — закричал Андрей, когда в кадре мелькнул лежащий на траве журнал, и обернулся к Денису: — Ты сможешь это увеличить?
— Не знаю, попробую. — Денис придвинулся к экрану.
Никитин его оттолкнул:
— Не надо! Я уже вижу. Я вспомнил и понял. «Кинотрек». — Он горестным взглядом обвел свой коллектив. — Сашка шумел на кухне, а Насте это совсем не мешало, она привыкла к шуму. Видите, как оно?
— Что, что? — взвизгнула Ольга. — Что вы хотите сказать?
— Этот журнал я видел сегодня. На кухне. Дома. Его читала Настя. Это Настин журнал.
Андрей тяжело поднялся, отошел к окну, достал мобильный, позвонил Насте, приказал ни в коем случае не выходить из дому, никому не открывать дверь без предварительного звонка, долго объяснял почему, на ходу выдумывая историю. Потом курил у открытой форточки, пытаясь успокоиться, пытаясь взять себя в руки. Ему хотелось все бросить, уехать домой. Представлялись ужасы: Настя выходит из квартиры, чтобы вынести мусор, думая, что уборка — это безопасно, что может произойти в родном подъезде? — и тут… Сашка выбегает на балкон, Настя не беспокоится — что может произойти с ним почти в квартире? — и тут… В дверь звонят, Настя, пренебрегая инструкциями, открывает дверь — и тут… Домой, нужно срочно ехать домой и не спускать с них глаз. Но ведь и ребят не бросишь. Ольга и так до смерти перепугана, Денис… Денис!
Андрей выбросил окурок в форточку, тряхнул головой, прогоняя картины кошмара, и, имитируя бодрый шаг, вернулся за компьютер.
— Ну что, Денис Олегович, — натужно изображая насмешку, проговорил он, — теперь ваша очередь.
— Да, да, конечно, — почему-то виновато откликнулся Денис.
— Ты понимаешь, о чем я? — грозно, тоже непонятно почему, прорычал Никитин.
— Да, да, конечно, — совсем уж покаянно повторил Денис. — Я сразу это заметил, но не придал значения, думал, простое совпадение. Но теперь-то, конечно…
— Да что тут еще такое! — Ольга обхватила голову руками. — Что, что, что?
— Футболка. Футболка на этом мужике. — Он ткнул в экран. — Футболка с эмблемой «Майкрософт», вот здесь, на кармане, так не видно, но, если хотите, попробую увеличить. — Денис потянулся к мышке.
— Потом! — Андрей прихлопнул его руку ладонью. — Так что футболка?
— У меня точно такая же.
— Ах да, правда! — вспомнила Ольга. — Да ведь вчера вечером ты был в ней!
— Ну да, я ношу ее только дома, она уже не очень новая… Мне подарил ее Вениамин на прошлый день рождения. Им презентовали на какой-то компьютерной конференции, а она мне очень понравилась, ну и… он снял прямо с себя и подарил. А сам домой потом пошел полуголый. Помните?
— Помним, — еле слышно прошептала Ольга. — Еще шутил насчет последней рубахи.
— Шутил! — Андрей в бешенстве стукнул ладонью по столу. — Подонок! — Но, оглядев свой маленький испуганный, совершенно сникший коллектив, вдруг почувствовал к ним невероятную нежность, порывисто обнял их, притягивая с двух сторон, отчего Ольга с Денисом стукнулись лбами, и проговорил, успокаивающе и очень убежденно: — Ничего, ребятки, прорвемся!
* * *
Дениса с Ольгой Андрей отправил к Насте, снабдив четкими инструкциями: закрыться на все замки, никуда из квартиры не выходить, Насте ничего не рассказывать. Так ему было спокойней: все в одном месте и друг у друга под присмотром. Он не понимал, чего именно им следует опасаться, чем грозит вся эта ситуация. Он вообще ничего не понимал, и от этого было еще страшнее.
