Солнце светит, дует ветер,
Во дворе играют дети,
Словно птички вздорные.
Мы живем на белом свете —
Тучи только черные.
Так дышите полной грудью,
Разогните спины, люди,
Не бродите сонные.
Не беда, что мрачен вечер —
Мы живем на белом свете!..
Мысли только темные.
* * *
Передохнем? Но лишь чуть-чуть,
Не то настигнут тучи.
Жизнь, как известно, коротка
(Извольте, вот моя рука)...
Ну все, пора, нам снова в путь —
Уже не будет круче.
* * *
Ночь.
Улица пустынна.
Освещенное окно в темном доме.
Напротив, чуть пониже,
Продрогший на ветру, нескладный, долговязый
Фонарь в плаще тумана и дождя, —
Опять явился.
Так и приходит он из ночи в ночь
На тайное свиданье, рыцарь верный.
Но днем... совсем один...
Ждать терпеливо, притворяясь спящим,
Пока опять засветится оно,
Пока в других погаснет окнах свет...
Нет слов!
* * *
Изломанные души —
Сколько острых граней! —
Ранят, ранят друг друга,
Раз за разом все глубже.
Им бы бежать, бежать, пока живые!
Но роковые не разжать объятья.
* * *
Дождь — чечеточник на крыше.
Пестрым табором стоят вокруг деревья —
Одобрительно шумят,
Рукою щедрой
Швыряют золото танцору.
Дни бегут.
Обнищал вконец, примолк беспечный табор.
Но не ведает усталости чечеточник:
Горевать будете в старости, голубчики,
Мне ведь весело, пользуйтесь случаем —
Так и быть, станцую вам задаром.
* * *
Увенчанная золотой короной бузина.
На ветке скорбная ворона — вся в гранатах.
Два сводных брата: мухомор и чёрный груздь.
И надо всем этим такая вековая в небе грусть,
Такая грусть! Такая тишина!..
* * *
Еще одно, последнее усилье.
Ну, ну мадам, я одолжу вам крылья...
* * *
Пусто в саду.
Лист прибран, черная земля
Распластанна и беззащитна.
Одна лишь запоздалая желтая роза
Сияет, как лампа,
Да у ног ее барвинок-мотылек небесносиний.
Неужели ошибся барвинок: принял розу за солнце
И влюбленно расцвел, не дождавшись заветного мая?
Но роза словно и не замечает барвинка —
Или он ей не пара, не царской он крови,
И касаться не смеет святыни?
Не зарекайся, о гордая роза,
Ты еще щедро одаришь его лепестками своими.
Тихо в саду
Изредка вспорхнет беглый лист.
Земля распластанна и беззащитна.
В глубине опустевшей арены
Одинокая роза — солнце,
Да у ног ее барвинок-малютка
Как память о небе.
* * *
Две одинокие звезды
Совсем одни на небе.
Вот это я. А это ты?
А город так, для мебели.
Нет, не для них земной уют,
Им облако — перина.
Зачем же нас они зовут
В бездонные глубины?
Или и вправду с высоты
На нас взирают
Я и ТЫ!?
СЕРГЕЙ РАХМАНИНОВ
ЕЩЕ ДУША ЦВЕТОВ ДРЕМОТНА В ЗАТОЧЕНЬЕ
«Мой глаз охватывает яркие блики света на молодой листве после прошедшего ливня, ухо ловит шопоты леса, звон падающих капель. Потом я гляжу на бледную полоску неба над горизонтом в час заката, и они приходят: все голоса сразу...»
/Рахманинов/
Здесь, в тишине, друзья мои кругом:
Каждый проклюнувшийся листик на березе...
Ворона каждая на ветке...
Дымок над крышами...
Все голоса!
Слова невнятные, пока еще не песнь,
Но чую, и она родится скоро, очень скоро!
Я слушаю, дышу,
С плеч стряхиваю горы городского сора, копоть, грязь...
Сюда, друзья!
Сюда, я с вами! Здесь!.. Миллионы голосов в груди моей
теснятся,
Вскипают, как прибой, —
Сливаясь в песнь.
У меня в руках книга «Стихи о музыке», Москва, Советский композитор, 1986, в ней свыше 220 страниц и около 180 имен авторов, в подавляющем большинстве русскоязычных. Из трехсот, примерно, стихотворений от силы пятая часть прямо или косвенно связана с именами музыкантов; чаще других упоминается Шопен (9 раз), из русских композиторов Чайковский — шесть, четырежды Шостакович, по одному-два раза Скрябин, Прокофьев, Лядов, Глинка, Мусоргский, Танеев, Кабалевский... больше никто, даже Рахманинов! Рах-ма-ни-нов, чье одно имя уже звучит, как музыка, его музыка, безошибочно узнаваемая с первых же тактов прелюдий или фортепьянных концертов.
Рахманинов.
Возвышенно — суров,
Высокая душа в плену земных оков,
Тревожный сумрак северной природы.
Там драгоценные породы земля таинственно хранит.
Цветы на скалах, воды серебрятся...
Озера. Розы. И гранит.
Рахманинов,
Ни стар — ни нов,
Не лето, не зима — весна и осень.
Пьянящий аромат струится из лесов,
И свежий ветер вдаль
