с нас глаз. Заинтригованная внезапной тишиной, из траншеи выглянула Мэл. Мазнув грязной рукой по лицу, она убрала прядь волос. Дэмьен, стоявший на коленях в группке девушек, выглядел все так же удрученно, как и вчера, к тому же умудрился почти не вымазаться. А вот Художник Шон при виде нас оживился и приветственно помахал лопатой. Марк облокотился на мотыгу, отчего стал похож на старого сурового жителя гор, и невозмутимо уставился на нас:
– Ну?
– Нам нужно поговорить с вами, – сказал я.
– Мы работаем. До обеда не ждет?
– Нет. Собирайтесь, поедем в Главное управление.
На лице у него проступили желваки, и на миг я решил было, что Марк упрется, однако он положил мотыгу, вытер футболкой лицо и зашагал к холму.
– До свидания, – попрощался я с археологами, перед тем как двинуться следом за ним.
Никто не ответил. Даже Шон.
* * *
В машине Марк вытащил пачку табака.
– Здесь не курят, – сказал я.
– Что за хрень? – возмутился он. – Вы оба курите. Я вчера видел.
– Полицейские машины считаются частью рабочего места. Курить в них – нарушение закона.
Мне даже выдумывать не пришлось, такую дичь порождает разве что коллективная фантазия государственных служащих.
– Райан, ну правда, что за херня, пускай покурит, – с милым укором вступилась Кэсси, – а то несколько часов подряд придется его еще и на перекур выводить.
В зеркальце заднего вида я перехватил страдальческий взгляд Марка.
– А мне тоже не скрутите? – попросила Кэсси, обернувшись назад.
– Это что, надолго? – поинтересовался Марк.
– Пока неясно, – ответил я.
– А когда станет ясно? Я вообще не понимаю, зачем вы меня забрали.
– Мы вам все объясним. А сейчас уймитесь и курите, пока я не передумал.
– Как раскопки продвигаются? – дружелюбно спросила Кэсси.
Уголок рта у него раздраженно дернулся.
– А сами-то как думаете? Нам дали четыре недели, чтобы сделать то, на что нужен год. Мы бульдозеры пригнали.
– И это плохо? – спросил я.
Он уставился на меня:
– Мы чего, похожи на дебильную “Команду времени”?[10]
Какой ответ ему дать, я не знал, особенно учитывая, что мне и он сам, и его напарники и впрямь напоминали дебильную “Команду времени”. Кэсси включила радио. Марк закурил и с отвращением шумно выпустил в окно струю дыма. День обещал быть долгим.
* * *
Остаток пути я почти ничего не говорил. Я понимал, что, возможно, на заднем сиденье у нас сейчас сидит, едва не лопаясь от злости, убийца Кэти Девлин, но какие чувства это у меня вызывает, я и сам не знал. Разумеется, во многих отношениях я бы предпочел, чтобы он и оказался убийцей, ведь если это Марк, то наше мрачное, скользкое дело завершится, едва начавшись. Уже после обеда расследование закончится, старые документы я отнесу обратно в подвал – Марк, которому в 1984-м было пять лет и который жил тогда очень далеко от Дублина, на подозреваемого не тянет, – О’Келли благодарно похлопает меня по спине, я заберу у Куигли дело о драке на стоянке такси и забуду о Нокнари.
Вот только такой поворот событий почему-то казался мне неправильным. Отчасти он полностью, под корень уничтожил бы все мои ожидания, последние двадцать четыре часа почти полностью ушли у меня на то, чтобы прикинуть, чего же мне ждать от этого дела, и теперь я ожидал чего-то более масштабного, чем один-единственный допрос и арест. И еще кое-что. Я не суеверен, однако поступи этот звонок на пару минут раньше или позже, или не засядь мы с Кэсси играть в “Червяков”, или выйди мы покурить – и тогда это дело всучили бы Костелло или еще кому-нибудь, но не нам. Чтобы такое серьезное и важное событие оказалось совпадением – нет, вряд ли. Мне чудилось, будто явления сдвигаются и перетасовываются, незаметно, но с далеко идущими последствиями приходят в движение крохотные, невидимые шестеренки. Полагаю, какая-то частица меня, где-то глубоко внутри, с нетерпением ожидала того, что случится дальше.
6
К тому моменту, когда мы доехали, Кэсси успела вытянуть из Марка, что к бульдозерам прибегают только в крайних случаях, потому что те уничтожают ценнейшие археологические свидетельства, что “Команда времени” – просто кучка дилетантов, а кроме того, Кэсси сохранила самокрутку, которую Марк ей наслюнявил, так что теперь мы сравним ДНК с самокрутки с ДНК на окурках из леса, причем обойдемся без ордера. Вопрос, кто сегодня будет добрым полицейским, уже не возникал. Я обыскал Марка (зубы стиснуты, возмущенно качает головой) и отвел его в кабинет для допросов, а Кэсси сбегала положить на стол О’Келли список доводов, доказывающих, что в Нокнари сатанистов нет.
Мы несколько минут помариновали Марка – ссутулившись, он сидел на стуле, громко и раздраженно барабаня указательными пальцами по столешнице. Наконец мы вошли в кабинет.
– И снова здравствуйте! – радостно поприветствовала его Кэсси. – Хотите чая или кофе?
– Нет. Я хочу быстрее обратно на работу.
– Детективы Мэддокс и Райан, допрос Марка Конора Хэнли, – проговорила Кэсси в висящую в углу под потолком камеру.
Марк изумленно обернулся, скорчил камере рожу и снова ссутулился. Я выдвинул стул и, не глядя, бросил на стол стопку снимков с места преступления.
– Вы не обязаны ничего говорить, если сами этого не хотите, однако все сказанное вами может быть использовано в качестве доказательств. Ясно?
– Что за херня? Меня что, арестовали?
– Нет. Вы пьете красное вино?
Он ехидно взглянул на меня:
– А вы что, угощаете?
– Вы отказываетесь отвечать на вопрос?
– Я уже ответил. Я пью что предложат. А что?
Я задумчиво кивнул и сделал отметку в блокноте.
– А зачем у вас руки обмотаны? – Кэсси подалась вперед и показала на малярную ленту.
– От мозолей. Когда мотыгой работаешь под дождем, пластырь отваливается.
– А почему в перчатках не работаете?
– Некоторые работают. – Судя по тону, Марк явно считал таких слабаками.
– Вы не будете возражать, если мы попросим вас показать, что под лентой? – спросил я.
Он подозрительно взглянул на меня, но неторопливо размотал ленту и бросил ее на стол. С язвительной улыбкой он продемонстрировал нам руки:
– Ну как, нравится?
Упершись локтями в столешницу, Кэсси наклонилась ближе и жестом велела ему перевернуть руки ладонями вверх. Ни ссадин, ни отметин от ногтей я не увидел, лишь остатки лопнувших пузырей мозолей, почти залеченных, у основания каждого пальца.
– Ой, – удивилась Кэсси, – как это вы так?
Марк равнодушно пожал плечами:
– Обычно у меня простые мозоли, жесткие. Но я несколько недель не работал на раскопках – спину повредил и вел учет находок. Кожа за это время стала нежной,
