успокаивали.
В травматологии молодой врач восточной наружности после осмотра и сбора анамнеза вынес неутешительный вердикт: сотрясение головного мозга, несколько дней постельного режима и вот еще целый список лекарств. Тут же пожилая медсестра поставила пару каких-то преболючих уколов в плечо и отправила домой, пробурчав что-то вроде: «Совсем молодежь хлипкая пошла».
После уколов стало определенно легче. Вспышки головной боли постепенно сошли на нет, также как и странные видения лесных зверей. В свой двор Женя зашла уже прямой походкой, не опираясь на Санино плечо.
Они неловко попрощались у подъезда. По лицу Сани было видно, что он чувствует себя виноватым в том, что Женя упала.
— Эй, да ты не парься, — она слегка толкнула его в плечо. — Упала да упала, что такого.
— Да все равно, — он нахмурился и отвернулся. — Мог бы и не бежать за тобой, как сумасшедший.
— Забей, скоро в норме буду.
Она кривовато улыбнулась и заглянула ему в глаза. Он быстро отвел свой взгляд.
— Спасибо за сегодня, — Женя тоже отвернулась. — Скоро увидимся.
— Ага. Поправляйся. Пока.
— Пока.
Она быстро скрылась в подъезде. Сердце немного болезненно екнуло от последних, как будто бы совсем равнодушных слов Сани, но Женя старалась об этом не думать.
Дома, сразу при входе в квартиру, на нее накинулся заботливый мамомонстр.
— Почему так поздно?! Ой, а… Почему ты такая грязная?! Что случилось?! Боже, да ты на ногах едва стоишь! Что слу…
Женя ощутила, как снова начинает болеть ее голова. Она вяло отмахивалась от матери, но та никак не желала успокаиваться и в итоге получила в руки выписку из травмпункта, где черным по белому был написан анамнез: «со слов пациентки, шла по улице, поскользнулась, упала, потеряла сознание, после головная боль, головокружение, тошнота», диагноз и все рекомендации. Пока мать вчитывалась в написанное, Женя успела проскользнуть в ванную, где с удовольствием сняла грязную одежду и смыла с себя городские следы.
После ванной ее уже не заваливали вопросами, а лишь заботливо, с выражением какой-то гротескной жалости на лице провели в комнату и уложили в уже расстеленную постель. На подоконнике у кровати дымился горячий чай и лежали на блюдечке два кривоватых бутерброда.
— Лежи, отдыхай, — очень тихо произнесла мама. — Я напишу твоей классной, что тебя в школе не будет несколько дней.
Она улыбнулась. Мать Жени была женщиной с той самой кроткой нежной красотой, что так ценили поэты и писатели. И вот такая заботливая улыбка очень ее красила. Женя всегда жалела, что ей достались грубые черты лица от отца. Быть может, будь она симпатичной и миловидной девчонкой, жить было бы проще?
Когда мать ушла, Женя попыталась съесть бутерброд, но от одного его запаха снова накатила жуткая тошнота. Она выпила пару глотков чая и очень быстро заснула.
Когда Лесоцарь пришел к Жене в следующий раз он уже не разводил долгих, скучных бесед. Он швырнул на пол пещеры сверток с одеждой и велел переодеться.
— На тебе одежда не из Леса, — добавил он, указав костлявым пальцем на школьную форму Жени. — И она вся грязная.
— Мы куда-то идем? — спросила она, разглядывая стену, из которой Хозяин Леса снова появился.
— Перед ритуалом Начерения я должен показать тебе, что есть Лес и кто я такой.
— Кажется, я знаю уже достаточно.
— Ты ничего не знаешь! — глаза Лесоцаря полыхнули красными огоньками. — Переодевайся и иди за мной.
Он развернулся и покинул пещеру, выйдя под закатные золотые лучи, заливавшие лес снаружи.
Женя передернула плечами. Ничего другого не оставалось, и она развернула принесенную ей одежду. Это оказалось длинное зеленое платье с вышивкой и завязкой на груди и плетеные сандалии. Она ненавидела зеленый цвет, который всегда ассоциировала со слабостью и подчинением. Как в детском саду, во времена которого она спала на зеленом постельном белье.
Как только она переоделась, ее школьная форма исчезла. Лес и его Владыка обрывали все тонкие ниточки, что хоть как-то связывали ее с домом.
Женя отправилась на выход и одновременно с этим увидела, как из лесной чащи выходит высокая девушка в белом платье. Она старалась казаться спокойной, но любопытные, а иногда и нервные взгляды по сторонам выдавали ее.
— Владыка, — молвила она, склонившись перед Хозяином Леса. — Я благодарна, что вы пригласили меня сюда.
— Я давно думал о том, что ты достойна большего, Сердечница, — он величаво кивнул и сказал уже Жене — Она будет сопровождать нас сегодня. Обычно это делает Заячья Маска.
Бывшая подруга даже не взглянула на нее.
— Заячья Маска ведет к вам чужака.
— Что-то он не спешит, — Лесоцарь нетерпеливо пристукнул посохом по земле. — И даже не сообщил, что поймал его и идет ко мне.
— Возможно, он счел, что…
— Не защищай его. Заячья Маска — слабак и изжил свое. Скоро придет его конец.
После этих слов Женя содрогнулась. Ей нравилась спокойная уверенность Заячьей Маски. Нравилось, как он чувствует все вокруг себя. Он ни разу не повысил на нее голос, ни разу косо не взглянул. Временами девушке даже нравилось думать о том, что он может стать ее другом.
Лесоцарь бросил на нее взгляд из-за плеча.
— Она готова, теперь можем идти. Женя, встань позади меня рядом с Сердечницей.
Они выстроились своеобразной процессией и двинулись вперед. Женя догадалась, что пещера, в которой ее заточили, была совсем недалеко от того страшного болота — между деревьев справа виднелась обширная прогалина с редкими тощими березками. Девушка поежилась и старалась не смотреть в ту сторону. Они шли через тот пустой лес, где ничто не жило, в сторону того самого озера, где проводился Карнавал.
Сердечница шла совсем рядом и молчала. Женя уже смирилась с предательством Леса и его обитателей, но ей все же хотелось услышать пару дружеских слов.
— У тебя было также? — негромко спросила Женя, хотя знала, что Лесоцарь все равно услышит их разговор. Он не может не услышать.
— Все проходят через Наречение, — Сердечница пожала плечами. — Без него мы бы не стали полноценной частью Леса.
— Тебя провожал Заячья Маска?
— Нет, он пришел после меня.
— Но вы же были знакомы до Леса? Ты вроде говорила об этом…
— Да, были знакомы, — Сердечница пожала плечами. — Но это уже не важно.
— Почему не важно? Тебе плевать на свое прошлое? — Женя на какой-то миг задумалась. — А Заячья Маска не за тобой сюда пришел? Или у него тоже были какие-то проблемы?
Сердечница начала раздражаться. Она бросила на Женю возмущенный взгляд.
— Не все ли равно? Это осталось в другой жизни. Сейчас я — Сердечница.
