планка в указанные периоды составляла соответственно 25 %, 72 % и 46 %.
Источники и цепочки: см. piketty.pse.ens.fr/egalite
В случае Франции самым удивительным представляется тот факт, что парламентские группировки, решившие в начале 1920-х годов довести верхнюю планку ставки налога до 60 % и представлявшие большинство Национального блока (одного из самых правых за всю историю Республики), состояли из тех же депутатов, которые до войны отказывались голосовать за налог на доход в размере 5 % и задействовали все имевшиеся в наличии средства, чтобы блокировать его одобрение[144]. Через несколько лет – в политической атмосфере, радикально изменившейся после войны и произведенных ею разрушений, после миллионов убитых и покалеченных, в тот самый момент, когда покупательская способность наемных рабочих еще не вернулась к уровню 1914 года, а многочисленные забастовки сначала в мае-июне 1919 года, а потом и весной 1920 года угрожали парализовать страну – складывалось впечатление, что политический окрас не имел никакого значения. Тогда требовалось обеспечить налоговые поступления, и в этом плане никому даже в голову не приходило щадить самых богатых. Здесь угроза со стороны социалистов и коммунистов сыграла вполне очевидную роль: элитам было лучше согласиться на прогрессивную шкалу налогообложения, чем рисковать в один прекрасный день нарваться на всеобщую экспроприацию. Но это никоим образом не отменяет факта, что та же самая угроза в конце концов материализовалась в виде убийства в Сараево и взятия Зимнего дворца. Мобилизация на борьбу за введение прогрессивной шкалы налогообложения, набравшая силу еще до войны, в значительной мере подожгла этот фитиль[145].
Ключевую роль общественно-политической мобилизации наглядно демонстрирует анализ других стран. В Швеции режим, построенный на доведенном до крайности цензовом принципе, стал пересматриваться в 1909–1911 годах. Поскольку два мировых конфликта эту страну затронули относительно мало, можно утверждать, что решающим на пути к созданию социального государства и введению прогрессивной шкалы налогообложения стал приход к власти социал-демократов. Тогда же, в 1909–1911 годах, разыгрались и основные события в Великобритании – падение палаты лордов и одобрение народного бюджета, предусматривавшего, с одной стороны, прогрессивное налогообложение, с другой – высокие расходы на общественные нужды. В Соединенных Штатах федеральной налог на доход был введен в 1913 году. К Первой мировой войне это решение не имело никакого отношения: его приняли в результате длительного процесса пересмотра Конституции, инициированного в 1895 году, что свидетельствует о накале мобилизации народа на борьбу, а также запроса на экономическую и фискальную справедливость, наблюдавшегося в тот период в стране[146]. Кроме того, здесь также нельзя обойти молчанием основополагающую роль кризиса 1929 года, который для США стал гораздо болезненнее и обернулся куда более значимыми последствиями, чем Первая мировая война или революция в России. Этот кризис продемонстрировал всем и каждому, что капитализм надо взять под контроль, и сподвиг Рузвельта в 1930–1940-х годах ужесточить прогрессивную шкалу налогообложения, повысив ставки до невиданных на тот момент уровней.
Реальная прогрессивная шкала и общественный договор: вопрос согласия платить налоги
Какое подлинное влияние на экономику оказало введение прогрессивной шкалы налогообложения? В первую очередь нам следует опровергнуть общепринятое мнение о том, что ее верхние ставки нельзя будет применить ни к кому, а раз так, то она в принципе не может оказать сколь-нибудь важного влияния. Да, самые высокие ставки налогообложения на уровне 70–80 % действительно затрагивают лишь крохотную долю населения, в общем случае 1 % или даже 0,1 % самых богатых[147]. Но истина заключается в том, что начало XX века характеризовалось огромной концентрацией доходов и особенно собственности: во Франции 1 % самых богатых владели половиной всей частной собственности страны, в Великобритании – двумя третями. При этом 0,1 % самых богатых во Франции владели четвертью всей частной собственности, а в Великобритании – более чем третью. Если исключить из этой картины недвижимость и сосредоточиться исключительно на средствах производства, то концентрация окажется еще выше. Иными словами, хотя ставка налогообложения в 70 % или 80 % и касалась только весьма ограниченной и поистине крохотной доли самых богатых, в собственнических обществах «Прекрасной эпохи» они обладали значительным весом, что в немалой степени способствовало укреплению режима неравенства. Подробный анализ наследственных архивов Франции на индивидуальном уровне позволил выявить, до какой степени прогрессивная шкала налогообложения доходов и наследств содействовала радикальному снижению концентрации собственности, имевшему место в 1914–1950-х годах[148].
Если же говорить о США, то, принимая во внимание всю совокупность поступлений (федеральный налог на доход, но также и остальные налоги и сборы на всех без исключения административных уровнях), можно прийти к выводу, что в 1914–1980 годах вся фискальная система страны тоже базировалась на жесткой прогрессивной шкале. В конкретных цифрах эффективные ставки, по которым платили налоги 90 % самого бедного населения, были существенно ниже средних по стране, в то время как для 1 % или 0,1 % самых богатых достигали 60–70 %, что больше чем втрое превышало средние по стране (см. График 22[149]). Этот вывод подтверждают и имеющиеся в нашем распоряжении данные по динамике европейских стран. Иными словами, прогрессивная шкала налогообложения в указанный период приобрела массовый, неизбежный характер.
Столь жесткая прогрессивная шкала повлекла за собой целый ряд последствий, во-первых, поспособствовав сокращению неравенства и снижению концентрации доходов и собственности в руках сливок общества, а во-вторых, в целом оказав влияние на общественный договор, в рамках которого население согласилось с более энергичным фискальным давлением и существенным обобществлением богатств. В период с 1914 по 1980 год мелким и средним налогоплательщикам (наемным работникам, представителям независимых профессий, владельцам мелких и средних предприятий) гарантировалось, что самые состоятельные участники рынка (получающие высокие доходы, владеющие состояниями и процветающими предприятиями) облагаются налогом по ставкам значительно выше по сравнению с ними. Однако сегодня ситуация совсем иная – подлинной прогрессивной шкалы в лучшем случае больше нет, в худшем ей на смену пришла регрессивная, в том смысле, что эффективная ставка ряда налогов для самых богатых сегодня в определенных случаях может быть даже ниже той, которой облагаются самые бедные и средний класс, а для крупнейших предприятий ставки нередко бывают ниже, чем для мелких и средних[150]. Это создает огромные риски в плане политической приемлемости системы налогообложения, равно как и системы социальной солидарности в целом.
График 22
Эффективные ставки и прогрессивная шкала налогообложения в США в 1910–2020-х годах
Интерпретация. С 1915 по 1980 год фискальная система США отличалась очень жесткой прогрессивной шкалой налогообложения, в том смысле, что эффективные ставки на самые крупные доходы (включая все налоги в % от совокупного дохода до вычета налогов) были существенно выше тех, которыми облагалось население в целом (и особенно получатели самых низких доходов, составляющие 90 % от их общего числа). Начиная с 1980 года система налогообложения
