– Любишь, когда наблюдают? – он коротко кивнул в сторону неприметной круглой штучки в углу. – Тогда я готов.
Последнее время я все чаще теряюсь в своих желаниях. Не могу понять то ли хочу изнасиловать этого чертова гения, то ли попросту убить.
Он оказался за моей спиной слишком быстро, обвил руками талию и притянул к себе.
– Так что любит мышка? – отпустил талию и медленно провел руками вниз по бедрам, подцепив пальцами вырез на юбке. – Записывать домашнее видео? Ах да, ты же блогер, у вас это изначальная склонность…
Юбка медленно поползла вверх, влекомая наглыми руками.
– Нет, – прошептала я за секунду до капитуляции.
– Я так и думал, – дразнящий поцелуй в шею, медленный и сладкий как стон, что тут же сорвался с моих губ. – Моя Мышка. Потерпи еще немного. Совсем чуть-чуть.
У меня получилось бы терпеть лучше, не будь это сказано шепотом в самое ухо и если бы каждое слово он не сопровождал коротким поцелуем.
Когда зазвонил телефон на огромном рабочем столе Адама, меня толкнули вперед. Всего два шага в задранной юбке и еще один короткий толчок. Я поняла, что ему нужно и послушно согнулась пополам, оперевшись руками на столешницу. Юбка задралась окончательно, демонстрируя ему промокшее кружево трусиков, чулки и все, что приличные помощницы своим боссам не показывают.
Поверхность стола оказалась холодной и гладкой, я остро почувствовала это напряженными сосками. Шумно выдохнула, когда мужчина, не обращая внимания на трель телефона, провел пальцами между моих ног, ровно по влажной части белья.
– Чертов эксперимент, – прохипел Адамиди и взял трубку свободной рукой.
Я хорошо слышала поставленный голос Норы.
– Видео отключили. Лаборатория будет готова через час.
– Вот теперь, Мышка, можно и повеселиться, – шепнул он мне и положил трубку.
У меня едва не подкосились колени, когда он отвел в сторону кружево и медленно провел пальцем по самому сокровенному. Губки стали так чувствительны, что каждое мимолетное касание молнией отзывалось во всем теле. А такие касания еще и дразнили, манили, разжигали пожар еще сильнее…
– Адам, пожалуйста… Сам.
– Я не железный. Но у меня есть запасной план, – он отстранился. Я попыталась встать, но на спину легла напряженная ладонь. – Лежи, Мышка. Ты сейчас выглядишь безумно сексуально. Когда-нибудь мы это повторим и я буду долго-долго заниматься с тобой сексом на своем рабочем столе. До тех пор, пока у нас обоих не кончатся силы. А сейчас, пора открыть тебе тайну твоего нового белья…
Замерла в предвкушении сама не знаю чего. Это было так странно стоять совершенно открыто с задранной юбкой и демонстрировать человеку, о котором я три дня назад и думать боялась, собственное возбуждение. Волнующе. Огненно. Прожигающе.
Он был странно медлителен, будто специально тянул моё предвкушение. Но время все же пришло, он приблизился и через мгновение…трусики вернулись на свое законное место. Аааа… Не сразу поняла, что теперь в них лежало что-то твердое. Эта твердость плотной прохладой прижималась к клитору.
– Что? Это….Оу! – короткий щелчок и эта штучка начала двигаться, пронзая меня удовольствием, от которого весь мир вновь покачнулся, а я сломала ноготь, царапая о столешницу.
Не заметила, как Адам оказался напротив меня и спокойно опустился на свое рабочее место. Я подняла голову, и наши взгляды встретились. Он смотрел пристально, совершенно темными глазами в которых я видела желание. Такое же, как то, что сейчас съедало меня изнутри, выжигало разум и стыд.
– Маленькая игрушка, которая прекрасно крепится к твоему белью.
Гений склонился ко мне и запустил руку в волосы, чуть оттягивая назад, чтобы наши губы могли наконец встретиться. Еще один щелчок и вибрация усилилась в разы. Я дернулась, мечтая лишь о том, чтобы свести колени и достичь пика, прячась где-нибудь под столом, но Адам меня удержал. Целовал сильно, жестко и все, что я могла сделать – это стонать ему в губы, поднимаясь к вершине, но не достигая её.
Он почувствовал это, ума не приложу как. Щелкнуло снова и я закричала, забывая о поцелуе. Все я сосредоточилась там внизу, где маленькая штучка вибрировала на пределе своих возможностей, заставляя меня извиваться на рабочем столе гения, подобно обезумевшей змее в период брачного танца.
Я заплакала. От удовольствия, от стыда, от желания все-таки сбежать и спрятаться. Одно дело кончить, когда Адам участвует в процессе и занят не меньше тебя, другое дело, когда он смотрит. Горит изнутри, но продолжает пожирать тебя карей бездной, не в силах отвести взгляд.
Меня отпустили, и я тихо сползла на пол, не имея сил стоять на ногах. Мир вокруг вращался. Адам оказался рядом очень быстро и, тоже устроившись на полу, перетянул меня к себе на колени. Щелчок и мерзкая маленькая штучка перестала двигаться.
– Никогда больше так не делай со мной! – всхлипнула ему в плечо и спрятала там пылающее лицо. – Мне не нравится!
– А по-моему, тебе понравилось. Ты перестала сдерживаться рядом со мной, перешла границу и на несколько секунд полностью раскрылась. Это бесценные мгновения, Мышка.
Понятия не имею, о чем он говорит и не хочу понимать. Мне хочется плакать и бить его по плечам, а потом целовать шею, губы и больно цапнуть за нахальный язык, что несколько минут назад танцевал с миом.
– И теперь мне стыдно, – вот все, что я могу ответить.
– За что? Мышка, ты прекрасная и невероятно темпераментная. Послушай меня, – снова в волосах его рука, пальцы играют со спутанными прядями, прежде чем снова потянуть назад. Глаза в глаза. – Я хочу, чтобы со мной ты не сдерживалась. Открывалась полностью всегда. Делала то, что хочется, а не то, что считает правильным твоя тонна внутренних границ.
– Не понимаю, – всхлипнула и совершенно запуталась.
– От меня не имеет смысла прятаться. Я вижу людей насквозь и тебя в том числе. Тебе не нужно стесняться, бояться или сдерживаться рядом со мной. Если ты ревнуешь меня к Норе, то просто скажи об этом. Если ты хочешь заняться со мной сексом в гардеробной – не скрывай этого, а просто рви на мне рубашку и вперед. Если хочешь ударить меня и закатить истерику – ударь. Если тебе что-то не нравится в том, что я делаю – скажи об этом. Если я тяну к тебе руки или предлагаю что-то в сексе, а ты не согласна, просто скажи: “нет”. Для меня это высшая из возможных форм отношений.
Мир вокруг плыл, четким был только Адам. Без очков, он чуть щурился пристально вглядываясь в моё лицо. То, что он говорил было важно. Вот только…
– Сегодня я сказала нет этой игрушке.
– Ты солгала, – улыбнулся Адам. – Не надо лгать ни мне, ни себе Ева. Хорошо?
Как же он бесит. Это его всезнание. Быть перед кем-то открытой книгой, когда всю жизнь пролежала на дальней полке, очень тяжело.
– Ты невозможен.
