Что-то было не так.
Прежде чем принять какое-либо решение, Элора почувствовала на себе взгляд. Вскоре послышались и приближающиеся легкие шаги. Даже играя на арфе, она жаждала коснуться кристалла в кармане, который напоминал ей о Браннике.
Девушке удалось заставить пальцы играть на невпечатляющей арфе, но сердце оживало все больше по мере того, как шаги приближались.
Но пришел вовсе не принц. Всего лишь Веспер.
Ее сердце сжалось, но она заставила себя избавиться от этого чувства. Было опасно желать присутствия принца. И разве Лирен не напомнила ей, что фейри всегда будут эгоистичными, даже с теми, о ком они заботятся?
Ничего хорошего не выйдет, если ее чувства к Браннику станут еще более необузданными.
Каштановые кудри Веспера упали ему на лоб, когда он отодвинул стул от стола и придвинул его к девушке. Он устроился на нем, не сказав ни слова.
Элора продолжала перебирать странные струны, которые не могли издать нужные звуки. Девушка взглянула на фейри.
– Ты хочешь мне что-то сказать или пришел просто послушать?
Веспер мгновение смотрел на ее движущиеся пальцы, прежде чем перевел на девушку такой же пронзительный взгляд, как и в лесу прошлой ночью.
– Ты уверена, что у твоей матери не было духа приключений?
От этого вопроса сердце Элоры сжалось еще сильнее. Она выпрямила спину, будто это могло помочь противостоять чувствам. Все это время она продолжала перебирать струны.
– Я так не думаю.
Но Веспер только подался вперед.
– Неужели она никогда не хотела сбежать от жизни, в которой родилась? Никогда не мечтала о новом месте для жизни?
В одно мгновение пальцы Элоры замерли на струнах. Все ее тело гудело от энергии, в то время как тяжесть вопросов Веспера глубоко проникала в нее.
– В чем дело? – Веспер так сильно подался вперед, что было удивительно, как он не свалился со стула.
Элора дотронулась до ворота, проведя пальцем по белому перышку на своем скрытом ожерелье защиты.
– Мои мать и отец оба служили в замке, когда познакомились. Я всегда думала о жизни там как о захватывающей и полной приключений, но, полагаю, для мамы она казалась обычной и скучной.
Серо-голубые глаза Веспера заблестели, когда он кивнул.
Элора глубоко вздохнула, прежде чем смогла продолжить.
– После того, как родители поженились, они переехали в деревню, чтобы создать семью. Моя мать – единственная, кто хотел сбежать от жизни в замке.
На несколько мгновений Веспер приоткрыл рот, пока не произнес одними губами слово «сбежать». А потом рассмеялся, и его глаза загорелись еще сильнее.
– Вот и доказательство. Ты – моя семья.
Его смех согрел Элору изнутри, пока не добрался до ее губ, растянув их в улыбке.
– Если в моих жилах течет кровь фейри, появившаяся в нашей семье несколько поколений назад, то ты, должно быть, мой прапрапрадедушка. Или, возможно, еще больше пра.
Веспер усмехнулся в ответ.
– Нет, отношения в Фейрии немного проще, чем в мире смертных. У нас есть матери и отцы, сыновья и дочери. Все остальные родственники называются просто братом или сестрой.
– Значит, ты мой брат?
– Да, – подтвердил он с нетерпеливым кивком.
Это вызвало у Элоры смешок.
– Я никогда не хотела иметь брата.
Свет в его глазах на мгновение замерцал.
Девушка улыбнулась, чтобы смягчить свое признание.
– Но я странно рада, что он у меня есть. – Она снова вернулась к струнам арфы.
Веспер откинулся назад, но, казалось, больше не мог усидеть на месте. Он буквально подпрыгивал на стуле.
– Я тоже рад. Я был один… – он откашлялся. – Слишком долго.
Элора кивнула, но она понятия не имела, что еще сказать. В какой-то момент ее игра стала громче. И быстрее. Ей нужно было что-то скорее сказать, иначе он заметит ее дискомфорт.
– Означает ли это, что у меня есть магия фейри? Могу ли я получить более быстрые рефлексы или лучшее обоняние, чем дольше остаюсь в Фейрии? Если я наполовину фейри, у меня будет больше способностей?
– Нет, это работает не так. Ты либо полностью фейри, либо полностью смертная.
Элоре пришлось прикусить губу, чтобы он не заметил, как она нахмурилась.
– Значит, даже пребывание в Фейрии не поможет моей крови фейри выйти наружу или что-то в этом роде?
Веспер сдвинул брови, покачав головой.
– Нет, этого не произойдет. Единственный способ смертного стать фейри – использовать розовый осколок равновесия. Но даже не думай об этом. Ты видела, что случилось с королем Хароном. Ты умрешь, если попытаешься использовать его.
Смешок сорвался с губ Элоры, и ей даже не пришлось притворяться.
– У меня нет намерения использовать осколок. Я знаю, что они заставляют заново переживать все худшие воспоминания. Одного этого достаточно, чтобы удержать меня от его использования, но особенно я хочу избежать этого момента со смертью.
Теперь настала очередь Веспера усмехнуться.
– Хорошо.
Когда пальцы дрогнули на простом переборе, Элора стала двигать ими по струнам чуть менее энергично.
– Если у фейри и смертного есть ребенок, всегда ли этот ребенок полностью смертный?
– Нет. Отец принца Бранника – смертный, но сам принц – полностью фейри. Есть исключения, но обычно ребенок, рожденный в мире смертных, смертный, а ребенок, рожденный в Фейрии, фейри.
Руки Элоры упали ей на колени.
– Отец принца Бранника – смертный?
Веспер отмахнулся от вопроса рукой.
– То есть следовало сказать «был». Его отец давно умер.
Он произнес эти слова с тем же пренебрежением, с каким махнул рукой. Он говорил так, словно это была совершенно обычная информация, а не сотрясающая мир новость.
Но опять же, Бранник всегда казался немного менее эгоистичным и бесчувственным, нежели другие фейри. Ей вспомнилась история ученика, который создал люстру. Был ли он отцом Бранника?
Элора приподняла бровь.
– Это…
– Твоя игра на арфе звучит не так, как раньше, – заговорив, Веспер встал со стула.
Пристально глядя на инструмент, девушка дернула одну струну большим пальцем.
– Я знаю. С арфой что-то не так. Я должна найти Куинтуса и посмотреть, сможет ли он это исправить.
Вместо ответа Веспер просто смотрел на нее. Очень долго. Сделав медленный вдох, он бросил на Элору один из своих пристальных взглядов.
– Это не из-за арфы. Это из-за тебя.
