осталась позади, они встретили вторую группу заражённых, которые стояли в тех же позах ещё ближе к тропинке.
Шаг за шагом, стараясь даже дышать беззвучно, Тоня и Лавр приближались к выходу из парка.
Тоня оказалась права: калитка была закрыта, но не заперта. Она резко отодвинула задвижку, а Лавр с силой потянул тяжёлую железную калитку на себя. Ржавые петли громко скрипнули, открываясь с явной неохотой. И одновременно — Лавр готов был поклясться, что калитка даже до конца ещё не успела открыться — начали просыпаться заражённые. Не один за другим, а все разом — они кинулись в сторону звука.
Лавр вытолкнул вперёд Тоню, повернулся закрыть задвижку и едва успел это сделать, когда в ограду врезался первый заражённый. Старик сделал шаг назад и помог Тоне подняться. Пространство за решёткой теперь было заполнено заражёнными, которые тянули через ограду руки и кричали.
Лавр с Тоней стояли и молча смотрели на это ужасное зрелище. В толпе было много людей в форме — в парке часто занимались военные из расположенного рядом университета — но большинство были обычными людьми. Студенты, школьники, молодые мамы. Тоня не отрываясь смотрела на девочку лет девяти в белой юбке в крупный синий горох и футболке с «миньонами». Просунув лицо сквозь прутья решётки, девочка кричала, неестественно широко разевая рот с выбитыми зубами. Тоне было очень страшно, и страх как будто парализовал её, она стояла и смотрела, и не могла оторваться. Лавр взял её за руку и потянул — им надо было идти дальше.
***
— Я устал, Сев…
— Коть, я тоже устал, но надо ещё немного пройти. Мы же только чуть-чуть прошли.
— Ну это если бы мы гуляли — было бы чуть-чуть, а мы от смерти спасались и от зомби убегали. Я устал!
Сева на самом деле тоже устал, и он отлично понимал, что раз он так себя чувствует, то младшему брату ещё сложнее. Но делать было всё равно нечего — они не могли сейчас остановиться.
— Давай ещё часок, и поищем, где на ночь спрятаться?
— Угу.
Они почти дошли до метро «Кропоткинская», и Костя увидел впереди кафе «Воронеж». Его родители это кафе очень любили, особенно папа, особенно их бутерброд с каким-то мясом. Костя его тоже пробовал, но ему не понравилось — вообще, зачем взрослые кладут в бутерброды такие невкусные вещи, как маринованные огурцы, он понимать отказывался.
Костя внимательно осмотрелся по сторонам. Заражённых видно не было.
— Может, зайдём в «папино» кафе?
— Давай не будем, а? Я не голоден вообще.
Костя пожал плечами. Ну, может оно и к лучшему. Они аккуратно вышли на площадь у метро и остановились. С тех пор, как здесь прошла Ася, толпа заражённых не только разрослась, но и сдвинулась ближе к метро.
Сева показал Косте рукой на большой храм и на начинающуюся рядом с ним Волхонку.
— Нам с тобой вот туда надо. Только как мы туда попадём?
Движение толпы заражённых издали выглядели как морской прилив или раскачивание маятника — они перемещались то ближе к выходу из метро, то, наоборот, всей толпой уходили в сторону набережной. Теоретически мальчишки могли подождать, пока этот страшный «маятник» не качнётся снова в сторону реки, и проскочить, но это было, во-первых, рискованно, а во-вторых, просто очень страшно.
— Идея! Давай их Виталиком отвлечём?
Сева восхищённо посмотрел на брата.
— Гениально! Ты просто чёртов гений! Конечно!
Костин план был прост. Сейчас они аккуратно дойдут до метро, перейдут на другую сторону площади и от угла дома напротив храма запустят дрон, который шумом отвлечёт заражённых и обеспечит братьям возможность безопасно пробраться дальше.
Воодушевлённые этой перспективой, мальчики двинулись вперёд, и прямо на углу Пречистенки и Гоголевского бульвара в Севу врезалась девочка.
От удара они оба растянулись на асфальте, а Костя налетел на девочку с кулаками, не сразу поняв, что она живая девочка, а не заражённая.
— Отстань, отстань, я случайно!
Костя сделал шаг назад. Девочка поднялась с асфальта и сердито посмотрела на него.
— Чего ты драться сразу лезешь! Если бы я больная была, я бы его сразу есть начала, а я не больная!
Выглядела она, действительно, совершенно здоровой. Севе показалось, что девочка его ровесница — она была как минимум с ним одного роста. Хотя это особо ни о чём не говорило, он встречал девочек младше себя, которые были при этом выше. На вид она была хрупкая, в джинсах и чёрном худи с логотипом ТикТока и в массивных серёжках. Её почти белые волосы были забрызганы кровью.
— Я — Маша.
— Мы — Костя, — Сева показал на брата пальцем, который сейчас насупился и был похож на сердитого совёнка, — и Сева. Ты тоже спасаешься?
Маша тяжело вздохнула.
— Ну да. Спасаюсь как могу. Пока вроде получается.
Сева смотрел на девочку и думал, вот мы вдвоём и нам страшно, а ей каково? И кажется та же мысль пришла в голову и Косте, который протянул Маше руку.
— Ну, давай… давай вместе спасаться…?
Маша кивнула и посмотрела на Костю с благодарностью. Севе показалось, что девочка была как-то особенно признательна за то, что Костя сам предложил, и ей не пришлось первой спрашивать и навязываться.
Они молча перешли дорогу, переступая через тела и обходя горы трупов, которых у метро было предсказуемо много. Костя с Севой закрыли себе нос и рот повязками, потому что запах снова стал абсолютно невыносимым.
Дойдя до угла дома, они остановились. Ближайшие к ним заражённые были примерно в двадцати метрах. Маша жестом показала на толпу и шепотом спросила:
— Мимо этих мы как проходить будем? Они ж услышать нас могут.
— Мы их Виталиком отвлечём!
Костя аж светился от гордости, а вот на Машином лице ничего кроме недоумения не читалось.
— Каким ещё Виталиком? Кто это такой? С вами ещё кто-то идёт?
— Это наш дрон. Ты ведь тоже заметила, что они не видят, а только слышат? Вот мы запустим дрон и его шумом отвлечём толпу. Это Костя придумал.
Сева ожидал какой-то реакции, может, слов похвалы или восхищения гениальностью Костиного замысла, но Машу план, кажется, вообще не впечатлил.
— Вы назвали свой дрон Виталиком?
— Ну да, а что? — В голосе Кости, кроме недоумения, слышалась лёгкая обида.
— Нет, нет, ничего.
Костя знал этот тон, это был мамин тон, когда они с Севой делали что-то не так, но вместо того, чтобы сказать прямо, мама начинала ёрничать. Скорее по-доброму, но всё-таки.
Маша выглянула из-за угла на площадь — один из заражённых неожиданно изменил траекторию своего движения и шёл теперь прямо на них. Не быстро, не целенаправленно, но тем не менее двигался в их сторону.
— Давайте, выпускайте Виталика, а то нас сейчас тут сожрут!
***
Ася не помнила, как дошла до площади у станции «Кропоткинская». Выйдя из «Азбуки», она просто шла, не разбирая дороги, всё время думая о том, что вот сейчас Рома её догонит, схватит, ударит. Подгоняемая этим страхом, она шла и шла вперёд. А страх не отпускал её, и в какой-то момент превратился в панику, и Ася забыла о том, что город вокруг опасен, и побежала вперёд.
Она не думала о том, куда именно бежит, важнее было, откуда. Спотыкаясь и падая, она бежала вперёд — просто как можно дальше от проклятого места и страшного мужика.
Когда Ася была подростком, её младший брат Гриша любил играть на старом айпэде в игру про отважного мышонка. В ней надо было пальцем вести мышонка по имени Мистер Скуик по комнате, наполненной злыми котами, к заветному сыру. Пройти
