class="p1">Охранник завопил, придя в себя.
В три прыжка я оказался около него и, взмыв в воздух на последнем шаге, с разворота вырубил эту живую сирену. Попал отлично, четко в висок. Голова охранника крутанулась от удара и тело завалилось на спину.
Из низкой двери комнаты, видимо служившей спальней для отдыхающих, выбежали двое в одних тонких штанах. В руках у этих засонь даже не было оружия.
Я приветливо улыбнулся вновь прибывшим. Кажется, они не оценили мои старания, потому что метнулись обратно, едва заметив лежащего на полу товарища.
Забегать в комнату я не стал, да и не успел бы. Зато успел схватить деревянный табурет и встать за косяк двери.
Первому выбежавшему из комнаты я знатно зарядил грубо сделанным предметом интерьера. И услышал, как хрустнули ребра тюремщика, когда у него со свистом из легких вышел воздух.
В итоге, я остался один на один с последним местным героем.
Самое замечательное, что это был тот бугай со сломанным носом. Это меня несказанно порадовало.
Бугай держал в одной руке дубинку и постукивал ей по раскрытой ладони второй руки.
Гаркнув что-то презрительное, он бросился на меня. Я выставил блок, но опустил его ниже, чтобы встретить не дубинку, а запястье. Сам же немного присел, дабы не получить деревяшкой по голове.
Трюк сработал, бугай вдарил запястьем в блок, не удержал дубинку, и она, перелетев мне через руку, упала к ногам.
Я наступил на нее, поддел носком и подкинул. Поймал в воздухе и сразу с короткого замаха заехал бугаю по ребрам.
Тюремщик взвыл, но тут же перестроился и зарычал. Ломанулся на меня, но снова огреб дубинкой по ребрам. Я вспомнил, как у меня все ныло после того, как я очнулся, и несколькими короткими рубящими ударами добавил проблем врачам Корсакова.
Бугай упал и принялся отползать в сторону. Я не бью лежачих, если в этом нет острой необходимости. Так что я просто загнал бугая обратно в комнату и закрыл дверь снаружи. Судя по всему, это была одна из тюремных камер оборудованная под дежурку. Снаружи остался не убранным прочный засов. Его-то я и задвинул, заперев бугая до лучших времен.
Осталась только одна проблема, как мне поднять платформу лифта с двумя находящимися на ней людьми?
Я подошел к вороту и осмотрел механизм. Мне повезло. Лифтовой подъемник был рассчитан на одиночное управление. В огромном колесе, на которое был намотан канат, были проделаны отверстия, а внизу располагался стопор, которым можно было управлять ногой. Таким образом, приложив усилие и приподняв площадку можно было застопорить её и не держать во время перехвата рукоятей. Что ж, попробовать стоило. В крайнем случае буду придумывать магические способы крутить ворот. Если что наколдую пару ишаков, и впрягу из в подъемник.
Я подошел к краю и крикнул:
— Эй, вы там как?
Голос разнесся раскатами эха по коридору. Чёрт! Не лучший способ начать побег. Мне казалось, что я крикнул совсем тихо, но оказалось это не так.
— Мы готовы, — донеслось снизу.
Я не видел ничего в темном провале. Наверху горел факел, не давая глазам возможности видеть в темноте. Мое магическое зрение помогло, но смотреть таким образом было сложно.
Второй факел валялся рядом с держаком и был порядком пользованный, но думаю, что мне его хватит.
Огонь перекинулся с одной промасленной тряпки на другую и в помещении стало светлее.
Я поднес зажженный факел к краю ямы и посветил вниз.
— Берегись, — сказал я негромко, но Буянов меня услышал.
Историк сделал шаг назад.
Я прицелился и бросил факел вниз, так чтобы не задеть Буянова. Теперь дно колодца было освещено, и я мог смело сбросить ключи от кандалов. Осталось только их найти. Надеюсь, они не в комнате, где заперт бугай. Все же убивать его мне не хотелось. Он человек подневольный, хоть и любящий воспользоваться служебным положением.
Я подошел к столу, расположенном недалеко от лифтового механизма. На нем лежали две связки ключей. Не задумываясь я взял обе.
Скинув ключи Буянову, я попросил историка прихватить их с собой. Мало ли какие двери нам встретятся на пути. Лезть еще раз в яму мне не хотелось.
Буянов быстро справился с замками, освободив и себя, и Терехова, пока я опускал платформу вниз.
Когда я глянул через край, оба заключенных уже сидели на платформе. Историк придерживал Терехова за плечи, чтобы тот не потерял сознание и, чего доброго, не свалился через край.
Поднимать платформу было тяжело. Приходилось упираться ногами в специальные каменные выемки, сделанные вокруг ворота. Мышцы спины начали гореть, когда по моим подсчетам лифт преодолел три этажа. Но я не сдавался. Платформа поднялась над краем ямы, и я подтащил ее ближе с помощью ворота поменьше, отвечающего за горизонтальное передвижение.
Было видно, что Буянов торопится. И это было правильно. Мало ли каким образом можно было узнать, что происходит побег. В конце концов меня могли и услышать.
Я кричал, да и не особо скрывался, когда разбирался с тюремщиками.
Но пока все было тихо. Я бы сказал даже слишком тихо, но пока это было нам на руку.
Выход из тюремного блока нашелся быстро.
Мы как могли быстро шли по единственному коридору, удаляясь от ямы. По стенам коридора были развешаны факелы, достаточно часто, чтобы не заблудиться, но достаточно редко, чтобы не перекрывать круги света друг друга.
Сводчатый потолок коридора был низким. Я едва не задевал его затылком, когда выпрямлялся в полный рост.
Мы с Буяновым тащили Терехова под руки. Мне казалось, старик совершенно не понимаел, что происходит. Он не сопротивлялся, но и никак не помогал нам.
Коридор закончился деревянной дверью. Я попробовал подобрать ключи из связки, и четвертый или пятый подошел.
Сделав Буянову жест держаться за моей спиной, я приоткрыл створку.
За дверью был абсолютно темный и пустой коридор. В нем даже факелов не было.
Я вернулся чуть назад и взял из торшера короткий факел.
Мы вышли в коридор. Теперь двигались медленнее. Я как мог высоко держал источник света в одной руке, второй придерживал Терехова.
Прошли мы не много. Впереди показался свет.
Отсветы факелов заплясали на каменных стенах коридора вперемешку с тенями.
Стало видно, что коридор поворачивает, а за углом находятся люди.
Буянов порывался было развернуться и побежать назад, но не успел — свет вдали перестал плясать, и из-за угла показался крупный широкоплечий мужчина с факелом в руках. За его спиной нарисовалось еще несколько человек.
Глава 17
Я замер на мгновение, накинул защитный кокон на себя и своих спутников. Теперь мы были готовы сражаться. Точнее, я готов сражаться, не переживая, что Буянову и Терехову достанется.
Пусть кокон и не слишком хорошо защищал от физических атак, но по крайней мере убить или ранить нас будет не просто.
Из-за спины человека с факелом вдруг выскочил кто-то и бросился в нашу сторону. Контровой свет обрисовал точеную фигурку, и мое сердце забилось, словно готовилось выпрыгнуть из груди.
Настю я узнал сразу, еще не успев разглядеть её лица.
Девушка неслась ко мне со всех ног. Я едва успел снять кокон, а она уже прыгнула на меня, обхватила за шею и повисла, с силой прижавшись всем телом.
Я гладил девушку по спине, и чувствовал на щеках слезы, надеюсь Настины. Мне-то с чего плакать?
— Но как? Откуда вы здесь? — спросил я сразу, как только смог дышать.
Краем глаз я видел, что к нам подошли несколько человек. Среди них был Степан. Как мой коллега по боям из заведения «У Луки» оказался здесь? Еще несколько человек оттуда я заметил за его спиной.
— Мы искали тебя! — ответила Настя. — Отца в имении нет. Я нашла людей, — она кивнула за спину, — кто мне смог помочь. Видела его, когда он тебе помог. Запомнила. Охрану мы перебили, там Иван с Лушкой и ребятами заканчивают. А мы сразу сюда. Так и знала, что он тебя здесь держать будет. Не сомневалась, что в яму кинет.
Девушка говорила быстро и сбивчиво, но я улавливал общую суть.
Интересно, где Настя умудрилась разыскать Степана? Я полагал, что парень ушел из заведения «У Луки» сразу, как помог мне против бугаев Корсакова. Не думал, что он вернулся.
Я слушал Настю, а сам смотрел, как горят ее глаза, как двигаются губы, какие растрепанные у неё волосы. Наклонился и поцеловал девушку. Она замычала, не успев что-то договорить, но умолкла и ответила на поцелуй.
— Нужно уходить, — произнес сзади Буянов. — Это все
