в черном в живот. Занеся клинок, человек даже не успел совершить выпад, как был повален наземь. Цин Лун придавил его ногой так, что ребра под его весом жалобно затрещали. Чжун Цзун, расправившись с простыми пособниками, опрокинул на алтарь второго человека в черном, сжав его горло до такой степени, что послышалось, как трещат пластины позвонков.
— Ты захотел меня убить, — на бедных губах Цин Луна появилась презрительная улыбка. Он больше не был похож на милого и доброго учителя, лишь на холодного и кровожадного убийцу. Склонившись, он почти прошептал: — Но я убью тебя раньше.
Мужчина закашлял кровью, скривив половину губы в жалкой улыбке. Резко дернув рукой, он схватил ржавый меч, что лежал к нему ближе всех и резко пронзил Цин Луна в грудь.
— Вот уже нет! — Выплюнул он. Из его щеки текла кровавая пена, а глаза горели безумством. — Сдохни, сука!
Лицо Цин Луна никак не изменилось. Лишь улыбка соскользнула с лица, явив холодный, темный взгляд на сером лице. Выпрямившись с мечем в груди, он сильнее надавил на грудь человека, расплющив его кости и органы. Громко рыкнув, мужчина в одночасье замолчал.
Увидев, с каким равнодушием учитель расправился с убийцей, Чжун Цзун резко резанул второго по горлу и яростно пнул.
Цин Лун покачнулся, повалившись на алтарь.
— Ах! Цин Лун! — Демон откинул веера, поддерживая юношу под руку. — Тебе больно? Плохо?! Не умирай! Иначе Юэ Фэн убьет меня-я!
— Юэ Фэн? — Усмехнулся Цин Лун, стерев кровь с лица. — Какие нынче непревзойденные демоны пошли. Трясутся в страхе перед…кха…Богом Войны. — Цин Лун выплюнул кровь, устало облокотившись на грудь демона. — Ты забавный.
Чжун Цзун сжался, беспомощно покрутив головой. Увидев, как боги возвращаются в пещеру, он замахал рукой, завопив во всю горло:
— Скорее! Цин Лун умирает! — Он поднял юношу и осторожно опустил на алтарь, боясь даже прикоснутся к мечу в груди учителя.
Юэ Фэн и Бай Хуа только что вывели несколько сотен детей. Услышав голос демона, Бог Войны нахмурился, склонившись к Повелителю Земли:
— Как думаешь, он умер окончательно или на время?
— Ты идиот?! — Гаркнул Бог Земли, закатив глаза, и подбежал к учителю, но тот уже лежал без сознания. — Цин Лун, ты меня слышишь? — Он слабо потряс юношу по плечу, но тот не отзывался.
— Как странно. — Юэ Фэн коснулся клинка и резко вырвал из груди юноши, чуть не вызвав остановку сердца у демона.
— Он может потерять кровь! — Воскликнул Чжун Цзун, вцепившись в свои волосы.
— Заткнись, он бессмертный. — Отмахнулся Бог Войны, стерев ржавчину с лезвия меча, обнажив вязь иероглифов. — Хуа, знакомый меч, не находишь? Это чье-то духовное оружие, но письмена так стерлись, что не могу ничего разобрать. Больше похоже на какие-то древние руны.
— Как странно. — Бай Хуа нахмурился, подняв косу, и подкинул ее, поймав обычный серп. — Готов руку отдать, что этот клинок мне знаком. Как он мог оказаться у этих помойных псов?
Мужчины переглянулись, посмотрев на Цин Луна. Если это оружие духовное, то его раны немного серьезнее, чем им казалось. И все равно, Юэ Фэн был твердо убежден, что этот парень не простится с жизнью так легко на алтаре демона азарта и удачи.
Глава 11. Темная резиденция
Чжун Цзун великодушно пригласил всех в свой игральный дом, дождаться пробуждение Цин Луна. Су Сянь ни на шаг не отходил от юноши. Он сжимал ткань его кровавых одеяний и без конца заглядывал в мертвенно-бледное лицо.
Бай Хуа и Сюй Мин помогли детям вернуться домой, пока Юэ Фэн пристально следил за демоном. Случись, что с телом учителя и Бай Хуа скормит его демонические псам.
Чжун Цзун призвал своих демонических помощников — золотых жаб — чтобы обслужить гостей. Снять одежду с Цин Луна не позволили, так что демоны просто смыли с его лица и волос кровь. Другие приготовили для Юэ Фэна вкусности и угощали винами. Припоминая предыдущую ночь, Бог Войны отказался от алкоголя. Да, и еду приготовленную демоном, он тоже не рискнул есть.
— Как хорошо, что Цин Лун бессмертный. — Мягко протянул демон, присев на кресло рядом с Юэ Фэном. Они сидели в комнате для гостей, где Цин Лун, весь в крови, занимал широкую, белоснежную постель. — Знаешь, он мне ужасно приглянулся. Я желаю выпить с ним по чарке вина.
— Что ты ко мне пристал? — Хмуро протянул бог, переведя на демона тяжелый взгляд. — Больше доставать некого?
Чжун Цзун фыркнул, положив ногу на ногу, и расправил веер, что некогда использовал как оружие.
— Цин Лун так просил помочь, а вы оба стояли как вкопанные. Ха, боги! — Демон сильнее замахал веером, отведя взгляд.
— У нас есть правила и Цин Лун о них знал. — Юэ Фэн вернул взгляд на учителя. — Мы не вправе вмешиваться в судьбы людей и не должны ранить или лишать их жизни. Если этой девочке предрешено умереть, то не мы имеем права лесть в ее судьбу. Если бы мы пошли против этих правил, то стали такими же, как и он! — Юэ Фэн кивнул в сторону извергнутого бога и уставился на демона. — И это твоя вина, что все так обернулось!
— Ну-ну! — Демон покачал пальцем перед носом бога. — Вот не надо переводить стрелки. Они сами ко мне пришли, сами отдали души, и я просто не мог, не поддастся искушению. Эти испорченные душонки такие аппетитные!
— Ты омерзителен! — Фыркну Юэ Фэн, поднявшись с кресла.
В комнату вошли Бай Хуа и Сюй Мин. Бросив взгляд на окровавленное тело юноши, сердце Бога Земли сжалось от боли.
— Ты присматриваешь за ним? — Он подошел к Юэ Фэн, сложив руки на груди.
— Хочу увидеть чудо воскрешения. — Хмуро протянул мужчина и заметил, как Сюй Мин украдкой прячет покрасневшие глаза. — Что на этот раз?
— О, Юэ Фэн! — Парень обнял мужчину, размазывая по броне сопли. — Если бы ты видел, как плакали родители той девочки! У меня сердце кровью обливается.
— Так их дочь умерла, чего ты так рыдаешь? — Он отлепил от себя племянника и в этот самый момент Цин Лун тихо вздрогнул.
Все обратили взгляд на окровавленное тело. Мальчик, что все это время сидел на полу и страдал, сжал руку юноши, преданно заглядывая в его лицо.
Учитель сделал резкий вдох, сжав одежду на груди и зажмурился, плотно сомкнув челюсти. Будто, он, в самом деле, испытывал сильнейшую боль. Его тело окутало золотое свечение, но через считанные секунды оно растворилось в хрупком теле.
Юэ Фэн неверующе уставился перед собой. Он
