тянет, как одержимого в ее каюту. Ходит за ней по пятам, словно по запаху фиалок, точно зная, где она находится. И рад, как дебил уже от того, что просто может стоять в паре метров от нее, наблюдая за тем, как она ухаживает за цветами в оранжерее, или дотронуться до подола ее платья, когда он цепляется за розовый куст.
Аишу хочется оберегать, всегда держать подле себя просто для того, чтобы знать, что она в безопасности. Просто видеть чистоту ее кристальных глаз и находить там свое отражение. Знать, что она дышит, что ничто не угрожает ее безопасности.
К невесте он испытывает совершенно другое. Грязная похоть желания, не дающая ему покоя, даже когда стоит у штурвала своего корабля. Вспоминает Азалию, и у него член стоит колом, прося разрядки в ее теле. Только ее. Никакая другая женщина не сможет так удовлетворить его. Ни к одной другой он никогда не чувствовал ничего подобного…
Хмурится, когда в голове вновь начинает нарастать белое марево, затягивая в свой омут.
Что это вообще такое?
Подступающее безумие?
Расплата за дарованную силу Аркануумом?
С Мулцибером так и было. Он расплатился сполна, и только Диана была его лекарством. Эмир сам видел, как этой женщине стоило лишь положить руку на плечо Мулциберу, и дьявол мгновенно отступал. Диана была его равновесием. А у него, Эмира, нихрена не получалось с Азалией. Все было с точностью наоборот. Рядом с ней он становился еще большим зверем, чем без нее.
Дьявольские бои. Он надеялся, что здесь сможет выпустить черную ярость и адреналин, постоянно блуждавшие в крови.
Ни одного гребаного удара. Ничего. И он просто позволил Брого сделать этот хук. Хотел какого-то саморазрушения. Боли. Чтобы убедиться, что он вообще нахрен жив.
Не помогло. Разбитая скула только обозлила его.
И когда вышел на финальный бой, увидев перед собой Александра, удивился. Ведь его не было в списке в этот раз.
Эмир знал, что Александр куда более опасный противник, чем все монстры Эрлис Луванга. Еще никогда не сталкивался с ним в прямом бою.
Вечная тьма Аркануума даровала рожденным там особый дар. Энже изучала этот феномен, но так и не смогла прийти к однозначному заключению, что именно заставляет глаза таких он светится неоново-зеленым пламенем.
У Мулцибера была способность не чувствовать боли. Эмир же получил другой дар — скорость. Сам не знал, как это получается. Просто в какие-то моменты он начинал двигаться так, что видел все происходящее замедленно, практически замершим. Именно поэтому его противники не могли нанести ни единого удара. Просто не успевали. И в крушении на Архаире он видел пламя, разражающееся взрывом вокруг него, но успел выпрыгнуть, успел выбраться, упав на землю практически невредимым.
Но Александр… Эмир впервые увидел такое — он двигался точно так же, как и сам он. Даже быстрее. При этом, усмехаясь чуть удивленно, словно и сам никогда не встречал что-либо подобное.
Эмир пропустил удар, нанесенный противником, и повалился спиной на пол ринга, услышав вскрик, от которого мороз пробежал по коже. Ему тут же стало насрать на боль и кровь, его кровь, залившую все кругом.
Ищет глазами источник звука в толпе наблюдающих, А Александр присаживается рядом с ним, шепча:
— Я позволю тебе победить, если ты отдашь эту алияду мне.
Он сначала в ступор впадает. В башке еще шумит от мощного удара. А когда смысл сказанного доходит, Эмир чувствует, как ярость нечеловеческих масштабов накатывает на него.
Александр хочет забрать Аишу. Даже не сомневается, что речь именно о ней. И это отдается какой-то знакомой, очень больной тяжестью в мозгу.
Вскакивает на ноги, желая только одного — размозжить голову ублюдка. И тут же чувствует, что непроглядная тьма накрывает его, ослепляя, а потом мощный удар в голову, и абсолютная пустота…
***
— Мне ничего не нужно от тебя, Эмир, кроме неё. Я уже сказал тебе это тысячу раз.
Александр стоит в другом конце комнаты, лениво привалившись к подоконнику и смотря на него равнодушным взглядом.
У Эмира все внутри закипает от бешенства.
По правилам Дьявольских боев, победитель имел право забрать деньги из общего фонда, или потребовать у любого побежденного то, что ему принадлежит. И судя по всему, Александра не интересовали немалые деньги, потому что он потребовал Аишу.
— Милый, это разумно, сам подумай, это всего лишь немая рабыня, — Азалия стоит рядом с ним, прикладывая лед к развороченной скуле. Эмир не мог не заметить, как ее глаза налились триумфом, когда Александр потребовал отдать ему Аишу.
И Эмир бесится от того, что она вообще рот открывает. Влезает в разговор, который ее никак не касается.
— Прислушайся к своей женщине, — усмехается Александр. Аза произнесла это очень тихо, но похоже, слух у Александра тоже нечеловеческий, раз смог расслышать ее с другого конца комнаты.
— Знай свое место, — рычит Эмир, и Аза отскакивает от него, бледнея и поджимая губы. Эмир читает в ее лице еще какое-то удивление, но не придает ему значения. — Зачем она тебе? — это уже раздраженно, Александру.
— Она мила, к тому же, алияда, а это диковинка, — небрежно отвечает он. — Виера хочет ее, — Александр кивает в сторону красноволосой девушки, сидящей в кресле в тени. Она, в отличие от Азы, не произнесла ни слова с того момента, как они пришли в комнату переговоров.
— Будет служанкой при тессе Эрлис Луванга, — звонко щебечет Аза, активно жестикулируя руками. — Научится манерам, наконец, и возможно, даже найдет себе покровителя. Голоса у нее нет, но это даже плюс в каком-то…
Эмир с такой силой ударяет по деревянному столу, что обе женщины вздрагивают, а Азалия наконец-то затыкается. На лице Александра блуждает только все та же загадочная улыбка.
Эмир сам не понимает, почему бесится так, что хочется разорвать на части проклятого Александра, а вместе с ним и Азу. Эти двое словно сговорились о том, чтобы довести его до убийства.
И у него нет ни единой гребаной причины отказать. Ни одной просто. Особенно, когда Азалия здесь, рядом с ним, стоит, цепко прихватив за локоть.
Так почему в нем бушуют такие ярость и протест? Каждая клетка в его теле орет о том, что послать это великолепное предложение нахер?
Бешенство. Слепая, необъяснимая ярость. И челюсти крепко сжимает, приказывая себе стоять ровно и не заехать в морду этому самодовольству на роже Александра. Этот ублюдок ничего не делал просто так. Появился словно из ниоткуда на Эрлис Луванге, и в то же время, словно всегда был здесь. Знал
