Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
связаны ненавистью к отцу, который предал свою семью. То, что она не могла перестать любить сукиного сына, только еще больше все усложняло. Сложите все это вместе, и не трудно понять, почему Эйвери пускала мужчин в свою жизнь – и особенно в свою постель – с большой тревогой.
Она вынырнула из своих мыслей.
– Вы были на Ямайке, когда я позвонила?
Уолт кивнул:
– Был.
– Что там на Ямайке?
– Очень хороший ром и пес по имени Бюро.
– Кто заботится о собаке?
– Как правило, он сам может позаботиться о себе. Раньше он был бродячим, но со мной размяк. Друг присматривает за ним, пока меня нет, – сказал Уолт.
Эйвери показала на барную стойку и склонила голову набок.
– Теперь понятно про ром. И загар. Для меня честь, что вы вернулись в Штаты по моей просьбе.
– Я большой поклонник «Американских событий». Когда я услышал, что меня разыскивает Эйвери Мэйсон, мне стало интересно. Так что расскажите мне, что вы задумали.
– Кэмерон Янг.
– Это я знаю. Что про него?
– Я изучала его смерть и связанное с ней расследование убийства. Я подумываю рассмотреть это дело повторно в качестве потенциального материала для «Американских событий». Пристально изучить дело и пересказать историю в одном из своих документально-криминальных фильмов. Поскольку вы были ведущим детективом, я подумала, что хорошо бы начать с вас.
Уолт кивнул:
– Дело Кэмерона Янга соответствует всем требованиям сенсационного разоблачения в информационно-аналитическом шоу, это точно.
– Да, – признала Эйвери.
– Богатый писатель.
Эйвери кивнула:
– Жуткое место преступления.
– Секс, – сказал Уолт, подняв брови. – Да еще извращенный.
– Да, безумный садомазо, судя по тому, что я слышала. Плюс предательство.
– Много предательства.
– И теперь идентификация останков Виктории Форд через двадцать лет после одиннадцатого сентября.
Уолт поднял свой бокал с ромом.
– Черт, я бы включил это.
Эйвери засмеялась.
– Спасибо, я причислю вас к преданным поклонникам, если когда-нибудь запущу этот проект. Но честно говоря, я хочу сделать больше, чем просто пересказать дело.
– Да? Что вы задумали?
Она замолчала, чтобы сделать глоток водки, зная, что ее следующие слова не будут восприняты благосклонно.
– Я хочу рассказать другую историю. Которая будет меньше сосредоточена на богатом писателе, которого убили, и больше посвящена женщине, которую обвинили в его убийстве.
– Каким образом?
Эйвери выдержала еще одну паузу.
– Может ли быть так… что БУР ошиблось в отношении Виктории Форд?
Она смотрела, как Уолт Дженкинс обдумывает вопрос, покручивая свой стакан в тонкой лужице конденсата, образовавшегося на барной стойке из красного дерева. Он поднял стакан и сделал глоток, потом посмотрел на нее с невозмутимым видом.
– Нет.
Эйвери прищурилась:
– Вот так просто? Другой версии никак не может быть? Преступление произошло двадцать лет назад. Вы помните все давние подробности?
– Конечно нет. Но поскольку вы позвонили, я потратил время, чтобы просмотреть дело и освежить память. Дело против Виктории Форд было крепким. Просто обязано быть таким, учитывая внимание СМИ в то время. Оно не было косвенным. Оно не было предположительным. Оно основывалось на вещественных доказательствах, собранных на месте преступления: ДНК, отпечатки пальцев, очень компрометирующее видео и так далее. Это было точное попадание. Если вы тщательно проанализируете подробности дела, то увидите, о чем я говорю.
– Хорошо, – кивнула Эйвери. – Это я и надеялась сделать. Вы согласны проанализировать эти подробности со мной? Глубоко погрузиться в дело, чтобы я могла понять, как вы стали подозревать Викторию Форд в убийстве Кэмерона Янга?
Уолт выпятил нижнюю губу и кивнул.
– Поэтому я здесь. У меня еще остались знакомые в БУР, и я потратил последние пару дней, чтобы просмотреть дело. Фотографии с места преступления, зарегистрированные вещдоки, расшифровки опросов, аудиозаписи и видео предварительных допросов и слежки. Там тысячи страниц докладов, ордеров, телефонных записей, электронных писем. Плюс все собранные доказательства.
– Именно это мне и нужно.
– Мне придется проверить у бюрократов, чтобы убедиться, не возражают ли они, что журналист увидит материалы, но учитывая, сколько лет прошло, не думаю, что это будет проблемой. Если я получу согласие, с удовольствием поделюсь всем этим с вами.
Теперь замолчал Уолт.
– Но ради чего? Чтобы вы могли все переиначить и убедить несколько скептиков в том, что Виктория Форд могла быть невиновна? Превратить ее в жертву, которую обвинили ошибочно, и все прочее дерьмо, которым в наши дни занимаются документально-криминальные фильмы? А потом связать эти домыслы с тем, что ее останки недавно идентифицировали?
Эйвери сделала еще глоток водки, давая себе время собраться с мыслями и организовать презентацию.
– Изначально я приехала сюда из Лос-Анджелеса, потому что хотела сделать историю про жертву одиннадцатого сентября, чьи останки недавно идентифицировали. Этой жертвой оказалась Виктория Форд. Я хотела приехать и узнать про новую технологию, которую использовали в процессе идентификации, и, может, поговорить с семьей Виктории, что я и сделала. Я встретилась с ее сестрой, и она рассказывает весьма захватывающую историю о Виктории.
– Дайте угадаю. Она верит, что ее сестра невиновна и ни за что не могла бы убить человека.
Эйвери кивнула:
– Да, что-то вроде этого.
– У вас есть братья или сестры?
Эйвери замолчала, бросив взгляд на кубики льда в своей водке, после чего снова посмотрела на Уолта Дженкинса. Вот оно, то, почему так сложно встречаться с новыми людьми: вычислять, сколько правды открывать про себя и сколько скрывать. Любая выданная ею подробность – след к ее прошлому.
– У меня был брат, – наконец сказала она. – Он умер.
– Сожалею. Не лучший пример.
– Нет, это неправильно прозвучало. Боже, я идиотка. Я не хотела быть такой резкой.
После короткой паузы разговор вернулся к исходной точке.
– Разрешите мне попробовать еще раз, – сказал Уолт. – Подумайте о своей лучшей подруге. Если бы ее объявили виновной в убийстве, вы бы поверили в ее виновность?
– Абсолютно. Она та еще злопамятная стерва.
Уолт засмеялся.
– Вы не облегчаете мне задачу.
– Я понимаю вашу точку зрения. Ни один брат или сестра не готов поверить, что его сестра кого-то убила.
Поначалу Эйвери не верила, что ее отец был одним из крупнейших экономических преступников в американской истории. Но перед лицом неопровержимых доказательств у нее не осталось выбора. И все-таки в ней оставалась частичка, которая держалась за идеальный образ отца из того времени, когда он еще не взорвал их семью и не разрушил их жизни.
– Большинство родных отреагируют отрицанием, – сказал Уолт. – Даже если им предъявят неопровержимые улики. Есть киллеры, сидящие в камере смертников, чьи матери и отцы, братья и сестры верят, что они невиновны. Они верят в это вопреки собственным признаниям преступника.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
