надевает презерватив.
Через наносекунду после того, как натянул презерватив, Шай обнял меня за талию, его другая рука изогнулась под моим задом, и я поднялась. Когда я обхватила его руками и ногами, Шай сделал два шага вперед на коленях, моя спина ударилась о спинку кровати, и Шай скользнул внутрь.
Мои глаза закрылись, моя голова откинулась назад, затем вперед, мой лоб ударился о его плечо.
Великолепно.
Именно этого я и ждала.
Не месяцами.
Годами.
Правильно быть здесь, правильно делать это.
С Шаем.
– Великолепно, детка, ты... чувствуешься... чертовски... великолепно, – простонал он мне в шею, прежде чем начать двигаться.
Надо сказать, я чувствовала то же самое.
Мои ноги сжались вокруг него, а его рука вокруг моей попки, пока другая двигалась вверх по моему боку, вверх по моей руке, оттягивая ее от него, пока он не взял мою ладонь. Он переплел свои большие пальцы с моими и прижал наши руки к стене.
Моя голова откинулась назад, ударилась о стену, и Шай поднялся. Я сразу же увидела в его глазах отражение того, что я чувствовала.
Обожание.
Правильность.
Поэтому я знала, что безопасно делиться тем, что было в моем сердце.
– Я скучала по тебе, – прошептала я, когда он двинулся дальше, двигаясь глубоко, сладко, медленно.
У нас никогда не было этого, но то, что я сказала, было правдой. Я скучала по нему.
Услышав мои слова, он закрыл глаза, опустил голову и прижался лбом к моему лбу, продолжая двигаться быстрее, слаще, глубже.
Он открыл глаза, но не поднял головы, даже когда сила его бедер возросла, жар усилился, и его рука крепко сжала мою ладонь.
– Я тоже скучал по тебе, дорогая.
О боже.
Он скучал по мне.
Мне это нравится.
Он задвигался быстрее, кожа стала невыносимо чувствительной, жар усилился.
– Шай! – ахнула я.
– Подожди меня, Табби, – прорычал он.
Быстрее, глубже.
О боже.
Боже!
– Я не знаю ... – начала я.
– Подожди, детка. Я близко, – приказал он хриплым голосом.
– Не знаю, смогу ли я ...
Быстрее, так глубоко. Так, так глубоко.
– Давай, – приказал он хриплым голосом.
Я отпустила себя. Повернув голову и уткнувшись лицом в шею Шая, я застонала в его кожу, в то же время ощущая, как его стон вибрирует на моей шее, когда оргазм обрушился на нас обоих, и его волна унесла нас вниз, утопив так, что ни один из нас не собирался бороться.
Я прижала его к себе, и Шай остался глубоко внутри меня, его рука крепко держала мою, его тяжелое дыхание касалось моей кожи, мое – его.
Вынырнув из-под волны, я вдруг поняла, что оба раза ошибалась.
Близость Шая, который глубоко зарылся внутри меня, держа меня за руку, его дыхание на моей коже... это был рай.
Прежде чем я успела уловить мысль, полностью осознать, как прекрасен был этот момент, Шай отпустил мою руку и переместился, упав на спину и уложив меня сверху на себя, одной рукой обхватив меня, другой обхватив мою голову, наши тела все еще были связаны.
Ладно, раньше был рай, но лежать на теплой твердости Шая было далеко не убого.
– Никогда не оставляй меня, – прохрипел он.
Я моргнула, глядя на перевитую цепочкой колонну его горла с потертыми медальонами, прикрепленным к тонким черным кусочкам кожи, лежащим на его коже.
Я попыталась поднять голову, но его рука на затылке удержала ее на месте, и он повторил.
– Никогда не покидай меня.
О мой бог.
Что я сказала?
Я не лгала, когда он двигался внутри меня. Я скучала по нему, когда он ушел. Кроме того, у нас был не только секс. У меня не было большого опыта, но я знала достаточно, чтобы знать это. Это было нечто большее. Это была связь. Обещание. И когда он пришел ко мне чуть больше двух часов назад, будучи напряженным и властным, это было не только горячо, это было потрясающе. Это было то, что мне нужно, чтобы перестать отрицать все, что я чувствовала и, наконец, признать, что он значил для меня.
Но это было уже слишком.
Может быть, не слишком, но определенно слишком рано.
– Нам нужно поговорить, – тихо сказала я ему, и он убрал руку с моей головы, чтобы обнять меня за плечи.
Я подняла голову и увидела, как он опустил подбородок, чтобы его поразительные зеленые глаза могли поймать мои.
Ладно, глядя в эти глаза, эти прекрасные глаза, которые выглядели насыщенными и теплыми, но напряженными и серьезными, горячими, великолепными, я подумала, что, возможно, это было не слишком рано.
– Да, Таб, нам есть о чем поговорить. Ты права. Это будет нелегко.
Что он имеет в виду?
Он не заставил меня ждать объяснений.
– Нам еще многое нужно разобрать. Я должен рассказать тебе, как я провел два часа с тех пор, как был у тебя. Мы должны понять, как я схожу с ума, когда тебе нужно залезть в свою голову и заморозить меня. Мы должны понять, почему ты замораживаешь меня, когда лезешь в свою голову. И, детка, – его рука скользнула вверх по моему плечу, чтобы обвиться вокруг моей шеи, – я знаю, что ты это знаешь, и я также уверен, что это не проблема для твоего отца или Черри, что у меня есть определенная репутация. Они знают, что мы – это мы, я не вижу ничего плохого. Черт, половина братьев в клубе не будут думать о хороших вещах. Пит уже смотрит на меня и уже давно смотрит. Когда мы выйдем из этой квартиры, ты и я должны быть на одной волне. Но честно говоря, сладкая, – он понизил голос, – то, что только что произошло, было чем-то большим, чем все это. Это было больше, чем все остальное. Четыре года назад я попробовал тебя на вкус и никогда не мог оторвать его от своего языка. Теперь, я попробовал больше, чем просто твой рот, и я знаю, что хочу сохранить это надолго, и не хочу думать, что это исчезнет. Только не через несколько недель. Только не через несколько месяцев. А может, и никогда.
Ого. Нужно сказать, что все это было слишком рано, но также нужно было сказать, что мне это понравилось.
Очень понравилось.
Так сильно, что я автоматически растворилась в его теле.
– Шай, – прошептала я
