Кернова и земель Черной Руси посредством литвы удерживал и приобретал русские земли и, опираясь на ополчения своих русских областей, подчинял себе разрозненные мелкие литовские владения. Таким хитрым образом он собрал под своею рукою огромные воинские силы.
Я повелел всей своей речной рати причаливать к пустому правому берегу. Сразу после разведки местности, произведенной конницей, высаживающиеся на берег войска стали разбивать лагерь, под внимательным присмотром литовцев с противоположного берега.
Можно было бы, конечно, применить установленную на галерах артиллерию, сразу высадиться с галер на берег и вступить в бой, но спешить я не стал. Посчитал необходимым сначала не спеша осмотреться, оценить силы противника. Да и с полевой артиллерией, при таком способе выгрузки, возникли бы проблемы. Просто невозможно быстро спустить ее воротами на берег. Воевать же с литовским войском, рассчитывая только на корабельную артиллерию, являлось бы с моей стороны излишне авантюрно.
В лагере на берегу поставили палатки, по периметру укрепили кольями невысокий защитный вал, выкопанный пехотинцами на скорую руку. В самом центре лагеря из специальных повозок соорудили быстровозводимое фортификационное сооружение в виде вагенбурга или гуляй-города. За линией ощетинившихся артиллерией повозок я вместе с большинством военачальников разместились на ночь в шатрах. Примерно одна треть войск, под руководством Анфима, по-прежнему оставалась на галерах.
Когда стемнело, можно было видеть многочисленные огни костров на противоположном берегу, постоянные перемещения конных масс. В литовском лагере все стихло только глубоко за полночь.
Наши конные дозоры не спали всю ночь, растянувшись на много километров вдоль берега, оборудовав наблюдательные посты. Существовала реальная опасность скрытной переброски части литовских сил на наш берег с последующим ударом по нам с тыла. Свободные от ночного дежурства войска забылись в тревожном сне. Пехотинцы разместились частью на галерах, частью на берегу. Они спали, не снимая своих доспехов и не расставаясь с оружием, так как не исключалась возможность ночной атаки или иной какой провокации со стороны неприятеля.
На рассвете густой туман, поднявшийся с реки плотной белой пеленой, накрыл оба лагеря и начал развеиваться, лишь когда восходящее солнце «перекрасилось» из красного цвета в желтый.
После давно ставшей традиционной утренней побудки было устроено общее построение. Сегодня нашим войскам предстояло вступить в бой с противником, и, чтобы их приободрить, я выступил перед ними с напутственным словом. До этого с отдельными подразделениями работали полковые священники и политруки, а потому войска уже были настроены на нужный лад.
На вороном жеребце, весь закованный в броню, я проехался вдоль выстроившихся как по линейке войск, застывших абсолютно ровными, монолитными рядами.
Остановив коня посреди вытянувшихся в линию полков, я вытащил из ножен булатный клинок, сразу засверкавший розовыми всполохами в лучах восходящего солнца. Набрав в легкие побольше воздуха, произнес перед войсками короткую речь:
– Слушайте своих командиров – и вы легко втопчете врага в землю! Покажите супостату все, чему вас учили, всю свою смелость, ярость и отвагу! – А затем направил клинок в сторону врага и громко крикнул: – Вперед! К победе!
– Слава государю! – громко выкрикнул Бронислав, стоящий в первых рядах своего полка.
И войска разразились громким и протяжным «Слава!!!». А затем пикинеры принялись ударять по щитам, подняв сильный грохот, прекрасно слышимый и на том берегу. Но литовцы и не думали уходить и ответили нам с противоположного берега какими-то звериными криками.
Около десятка галер отчалили и вскоре из всех своих орудий открыли интенсивную артиллерийскую пальбу. Стреляли обычными ядрами, преждевременно не раскрывая перед противником все богатство своего арсенала. Но даже такая относительно малоэффективная пальба все же заставила литовцев спешно ретироваться, отойти подальше от занятого ими берега. Но опять же, литовцы ушли от берега, но не разбежались, Миндовг не терял нитей управления над своей армией.
Под прикрытием галерных орудий войска, под руководством и с непосредственной помощью инженерных частей, начали быстро наводить наплавной мост. Лодками-понтонами и заранее заготовленными для моста досками мы располагали. В учебных походах понтонные мосты не раз строились, поэтому навести мост не составило особого труда.
Примерно через час второй Смоленский полк вместе со стройбатом перешел через Неман. Вслед за ними по понтону поехали повозки с особыми щитами, которые служили не только для перевозки клади, но и в качестве мобильного гуляй-города. Повозки быстро скрепляли цепями и выстраивали их полукругом. Затем на другой берег по мосту стала переправляться артиллерия, занимая свои места в специально проделанных для нее бойницах. В это время сунувшиеся конные отряды литовцев были отогнаны вновь открывшими огонь галерами при поддержке лучников второго полка.
Как только опорный передвижной пункт был полностью установлен и приведен в полную боевую готовность, переправляться на захваченный плацдарм начала остальная армия. К вечеру уже все войско, вместе с полевой артиллерией, перешло на левый берег. Литовцы больше нас не беспокоили, дав возможность спокойно переправиться и разместиться.
Миндовг, по всей видимости, жаждал поскорее дать нам генеральное сражение, не желая затягивать время, устраивая противнику беспокоящие стычки и налеты. Все-таки вооруженную толпу литовцев он собрал огромную, кормить ее чем-то надо, а запасами продовольствия он похвастаться не мог. В отличие от нас, не только располагающих магазинами в Минской области, но и имеющих под рукой двухсоттонные транспортно-грузовые дощаники, под завязку набитые провиантом.
На следующий день, рано поутру, из основательно укрепленного лагеря русские рати, не обращая внимания на маячивших на горизонте многочисленных литовских наблюдателей, побатальонно стали выдвигаться по направлению к Новогородку.
Во время движения полков литовская конница предприняла две попытки атаковать маршевые колонны. Первый кавалерийский наскок вышел совсем неудачным. Умывшись кровью, так и не расстроив порядки русских войск, литовцы были вынуждены отступить.
Собравшись с силами, ближе к обеду, литовская конница прямо на марше атаковала шедший побатальонно на правом фланге десятый Полоцкий полк, естественно, в массе своей состоящий из новобранцев.
Издавая устрашающий вой, размахивая мечами, копьями и топорами, лавина литовских всадников стремительно сорвалась с места и помчалась в сторону полочан. Несмотря на существенные потери, понесенные литовцами от обстрела, они с диким гиканьем обрушились на замершие батальоны. Неожиданно, вслед за своей конницей, из леса стали выскакивать пешие воины, вероятно, сумевшие уничтожить боевое фланговое охранение, представленное шедшим по лесу разведотрядом. Не тратя попусту время, пешцы с остервенением набросились на ощетинившихся копьями пехотинцев. Страшный стальной звон клинков и хриплые крики усилились, оглашая место боя.
Прорубаясь сквозь частокол пик, литовцы вовсю орудовали топорами и дубинами, а кружащие вокруг схватки легкие литовские конники метали в образующиеся прорехи дротики, копья и стрелы. Как оказалось, в недостаточной мере подготовленные полоцкие новобранцы прошлогоднего призыва не успевали оперативно восстанавливать и быстро сбивать неприступную стену из щитов. Этим обстоятельством в полной мере воспользовался противник, вклиниваясь в батальонные построения и
