Если он так из-за паспорта взбеленился, что будет, когда кикиморе мой донос покажут?
- Из-за паспорта? – криво усмехнулась я. – Ни принижай размер катастрофы. Я бы тоже огнедышащего дракона напоминала, накройся каникулы в Париже.
- Издеваешься, - Яська всхлипнула. Теперь почти взаправду. – Посмотрим, как ты запоешь, когда они нас всех поубивают. В собственной квартире. Посреди ночи! Ой! – сестренка слишком поздно сообразила, что сказала. – Прости! Прости! Я… я… Не то имела в виду!
Перед глазами словно кто-то пальцами щелкнул. Сменил картинку вмиг, и я увидела не бледное лицо сестры, а темную тихую квартиру, в которую заходила после жуткого мороза. Через незапертую дверь. Спотыкаясь об раскиданные вещи. Боясь произнести и слово, будто от этого могло стать ещё хуже…
- За пение у нас Ярик отвечает, - отчеканил язык в обход мозга, пока я прогоняла кошмар из сознания. – А тебе я бы дома посоветовала посидеть, больничный оформить. Пока первый приступ бешенства у голубков не пройдет.
- Кто мне даст больничный, если я здорова? - проворчала Ярослава.
- Половина врачей, - я скривила губы. – Ты у нас, конечно, не гениальная актриса, но симулянтка отменная. Только перед записью на приём убедись, что доктор мужского пола.
Добравшись, наконец, до собственной комнаты, я обнаружила на кровати Жозефину-Симону. Кошь заканчивала наводить марафет. Терла лапой морду, бубня под нос что-то о неадекватности блондинов.
- Ты б хоть в кресло легла, - попеняла я питомице, но меня одарили столь обиженным взглядом, что пришлось махнуть рукой. – Ладно, спи. Завтра обсудим ситуацию.
- Угу, - кивнула Клякса. – Веселые, однако, у тебя родственники.
С этим трудно было спорить. Даже дневные потрясения отошли на второй план. Подумаешь маги! Они ничто, если близнецы в ударе!
Какое счастье, что маман в отъезде…
Часть 10
Спала я плохо. После Яськиного напоминания о прошлом, не удивилась бы, приснись мне наша с Антоном квартира в ту страшную ночь. Не стал бы сюрпризом и мерцающий форд, прикипевший к несчастному фонарю. Однако в тревожный сон постучался иной кошмар. Тот, что привиделся у магов – во время обморока. Нереальная боль, затмевающая всё на свете, пульсирующее сердце и мужской голос, умоляющий держаться. Я слышала в нём страх. Человек, пытающийся достучаться до уплывающего сознания, понимал, что меня не спасти, но не мог молчать. Он плакал. Я могла в этом поклясться. Мужчина отчаянно жалел о чужой загубленной жизни…
Встала я рано. По будильнику. Не хотелось, чтобы Устинов застал звонком врасплох. Вдруг соберется к таксистке ни свет, ни заря. Жозефина-Симона взглянула сердито. Ещё бы! Пришлось переложить её с нагретого места в холодное кресло, чтобы заправить постель. Несмотря на уверенные движения, чувствовала я себя отвратительно. В гудящей голове продолжал крутиться последний сон.
Кем бы ни являлась та девушка, она умирала. Без сомнений. Ставшее огромным сердце отсчитывало последние секунды жизни. Я понятия не имела, кто она. Не видела со стороны. Находилась внутри неё. Или была ею? Но это не пугало, а, скорее, приводило в замешательство. Ведь, не имея возможности разглядеть лицо бедняжки, я не могла установить её личность.
Если она вообще была настоящей…
- Настя… - с неимоверным трудом шепнули губы, когда мужчина спросил имя.
Мне оно ни о чём не говорило. Близких знакомых Анастасий у меня не было. Дальних можно было пересчитать по пальцам одной руки. Неужели, для несчастной девочки я, как и для противного форда, служила локатором? Такой расклад меня не устраивал. Многое бы отдала, чтобы вернуть свою старую жизнь. Простую и понятную. Разве что Кляксу б согласилась оставить.
Стараясь никого не разбудить – всё-таки день накануне выдался бурным – осторожно скользнула на кухню. По дороге чуть не наступила на рванувшую следом Жозефину-Симону и едва не погубила всю конспирацию. Кошь глянула укоризненно, я ответила тем же. Нечего бросаться под ноги, коли желаешь сохранить все шерстинки в хвосте. Но потом смягчилась, обильно наполнила миску кошачьим завтраком.
С легкой усмешкой поглядывая, как Клякса аппетитно уминает корм-желе, сделала себе кофе с молоком и пару бутербродов. Задержалась у окна с чашкой и тарелкой в руках. Зима застыла в неповторимом очаровании. Деревья покрылись легким инеем, словно кто-то провел кистью по каждой ветке. Или разбросал воздушную вату. Ветра не было, и создавалось ощущение вакуума. На свете не существовало ничего, кроме меня и сказочного вида. Ни единого движения. Ни звуков. Ни попыток нарушить тишину…
Сон наяву разрушила чашка, накренившаяся в неконтролируемой руке. Напиток плеснул на футболку. Пришлось переодеваться и замачивать одежду, прежде чем приниматься за завтрак перед ноутбуком. Дурацкая привычка, знаю. Но непреодолимая. Главное – кофе подальше поставить. Обычную клавиатуру потом разобрать и просушить можно. С ноутом – сложнее…
В почте ждало два десятка писем. В основном спам, с боем пробившийся во входящие, и редкие для начала января новостные рассылки. Особенно «порадовало» послание от редактора, разосланное всем сотрудникам отдела, с напоминанием, когда заканчиваются новогодние каникулы. В завершении я открыла письмо от подруги Дины. Той, что соперницу головой в мусоропровод окунала, когда застукала с мужем (теперь уже бывшим) в своей же квартире.
С Диной Сабировой мы познакомились студентками-второкурсницами. При весьма нетривиальных обстоятельствах – в проливной сентябрьский дождь. Я стояла на крыльце общаги под крышей. Поглядывала на серое марево там, где ещё утром было вполне приличное небо. Возвращаться назад за зонтом, забытым у парня, который пятнадцать минут назад перешел в разряд «экс», не позволяло самолюбие. А идти под ливнем до остановки – чувство собственного достоинства. Вот и ждала: окончания дождя или проявления собственной решимости.
А потом увидела её – девушку, босиком рассекающую по лужам.
Мне показалось, та не бежит, а летит, пружиня и зависая в прыжке на несколько мгновений. Она напомнила лань, прекрасную и гордую. Дина потом долго смеялась над моим первым впечатлением. Ибо в тот миг ощущала себя настоящей ослицей. Мокрой и бестолковой. Мол, развели, как распоследнюю идиотку. Еще и выглядела раскрасавицей: футболка и бриджи противно приклеились к телу, ноги по колено в грязи, волосы свисают паклей.
- Что смотришь? – шикнула она на меня, добежав до крыльца – Дур не видела?
Но слово за слово, и мы разговорились. Оказалось, Дина проиграла пари соседке по комнате и в наказание была вынуждена босиком пробежать под дождем до остановки и обратно. Сколько это в метрах, сказать не возьмусь, но спокойным шагом минут
