ракетах. Действительно, ряд потенциальных противников США уже начал разработку программ, аналогичных НБГУ, хотя и менее амбициозных по замыслу. Анализ этих программ целесообразен по нескольким причинам. Во-первых, он позволяет скорректировать наиболее распространенное в международном сообществе экспертов по контролю над вооружениями представление о том, что усилия по созданию средств быстрого неядерного удара большой дальности предпринимают исключительно США. На деле Россия и Китай, больше всех возражающие против программы НБГУ, одновременно относятся к государствам, проявляющим и наибольшую активность в разработке аналогичного оружия. Во-вторых, сравнение путей, которыми идут эти государства, позволяет отчасти пролить свет на круг возможных технологических подходов к созданию гиперзвуковых ударных средств большой дальности и трудностей, с которыми они сопряжены. В-третьих, и это самое важное, зарубежные программы оказывают прямое и косвенное воздействие на решения США о закупке тех или иных систем.
Осуществление в других странах программ по созданию гиперзвуковых ударных средств большой дальности может служить в США прямым аргументом в пользу разработки средств НБГУ. Особенно наглядно это проявляется в отношении китайских баллистических ракет с маневрирующими боеголовками — серии аналогов средствам НБГУ включая противокорабельную ракету DF–21D, дальность которой, по оценке Пентагона, превышает 1500 км (930 миль), и ряд средств для поражения наземных целей различной дальности[283]. Эти ракеты предназначены для операций по противодействию / воспрещению доступа за счет создания угрозы кораблям американских ВМС, особенно авианосцам, а также военным базам США в западной части Тихого океана. Необходимость нейтрализации таких средств служит в США важным доводом в пользу вооружений НБГУ, способных преодолеть китайскую оборону, вывести из строя средства противодействия / воспрещения доступа и тем самым создать условия для дальнейших ударов с использованием средств, обладающих меньшей выживаемостью. В целом зарубежные программы представляют собой довод в пользу исследовательских работ в США, так что политическое руководство страны может быть лучше информировано о потенциальных возможностях вооружений других стран и их влиянии на безопасность Соединенных Штатов. Таким образом, анализ зарубежных аналогов программы НБГУ — особенно китайских — может повлиять на принятие решений о соответствующих разработках в США.
Косвенно против аргумента о том, что Америке не следует принимать средства НБГУ на вооружение, приводится следующий довод: другие государства разрабатывают аналоги, и Соединенным Штатам нельзя отставать в этом направлении. Так, авторы доклада, подготовленного в 2012 г. Национальным институтом государственной политики (National Institute of Public Policy), укоряют руководство США за то, что оно все еще «обсуждает вопросы», связанные с НБГУ, в то время как «другие страны разрабатывают и разворачивают баллистические ракеты в неядерном оснащении со все большей дальностью и точностью»[284]. В США подобная аргументация представляет собой довольно убедительное внутриполитическое обоснование для различных проектов по закупке вооружений. Так, сторонники «модернизации» американского ядерного арсенала и военно-промышленного комплекса постоянно проводят сравнение американских ядерных программ с российскими и китайскими, делая выводы в пользу последних[285]. Хотя чиновники и аналитики, приводящие этот довод, редко объясняют, почему российские и китайские разработки должны подорвать безопасность США при отсутствии соответствующих «контрпрограмм»[286], подобные сравнения имеют в США политический резонанс. (Следует внести ясность: это не означает, что в интенсификации работ по продлению срока эксплуатации американских боеголовок или модернизации оружейного комплекса нет необходимости. Речь идет о том, что осуществление и масштаб таких программ должны определяться необходимостью обеспечить сохранение надежности и эффективности американского ядерного оружия, а не наличием подобных зарубежных программ.)
Несомненно, особую актуальность для США представляет китайская программа, а российская идет на втором месте. Оценить то, что делает Китай, особенно важно, поскольку в последнее время появляется все больше тревожных сообщений о том, как быстро КНР наращивает свой потенциал в интересующей нас сфере[287].
Китай
Китай приступил к развертыванию баллистических ракет малой дальности (до 1000 км, или 620 миль) с обычными боеголовками в начале 1990-х годов. Однако интерес Пекина к системам большей дальности, вероятно, возник в связи с кризисом 1995–1996 гг. в Тайваньском проливе, когда США направили в этот регион два авианосных ударных соединения (в то время они назывались авианосными многоцелевыми соединениями), и Китай никак не мог этому помешать[288]. С тех пор Китай, судя по всему, идет по эволюционному пути создания все более совершенных баллистических ракет с возрастающей дальностью, и одной из главных задач при этом, очевидно, является разработка противокорабельной баллистической ракеты. Важной вехой на этом пути стала DF–21C — баллистическая ракета средней дальности с маневрирующей боеголовкой, впервые испытанная, как сообщается, в 2002 г. и способная осуществлять удары по американским базам в Японии[289].
В 2008 г. Госдепартамент США выступил с первым заявлением о том, что Китай разрабатывает новый вариант противокорабельной ракеты DF–21 (впрочем, об общем интересе Пекина к противокорабельным баллистическим ракетам американское разведывательное сообщество сообщало и раньше)[290]. В декабре 2010 г. адмирал Роберт Уиллард, глава Тихоокеанского командования Вооруженных сил США, заявил, что этот комплекс, к тому времени получивший обозначение DF–21D, уже доведен до уровня, соответствующего поступлению на вооружение по американской терминологии[291]. Однако, добавил Уиллард, «…разработка ракеты продолжается. Ее испытания будут продолжены. Насколько я понимаю, еще несколько лет». Кроме того, он утверждал, что «испытаний комплекса целиком по надводным трассам еще не было».
В свою очередь, китайское руководство выступает с противоречивыми заявлениями о готовности DF–21D. В статье, опубликованной в «Global Times» в феврале 2011 г. со ссылкой на источник в Вооруженных силах Китая, сообщалось: DF–21D «уже поступает на вооружение Сухопутных войск»[292]. Но пять месяцев спустя появилось другое сообщение со ссылкой на начальника Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая (НОАК) генерала Чэнь Биндэ: ракета «пока проходит летно-конструкторские испытания, и после успешного завершения разработки будет использоваться в качестве оборонительного оружия»[293]. В строгом смысле слова противоречий между этими двумя сообщениями нет — Китай зачастую осуществляет развертывание вооружений еще до завершения их разработки, но они посылают совершенно различные сигналы относительно уверенности Пекина в готовности DF–21D.
Для эффективности DF–21D крайне важны средства обеспечения: разведки, слежения и наблюдения для того, чтобы обнаружить корабль и следить за ним, также как и системы оперативного управления, позволяющие обработать полученную информацию и быстро отдать приказ о нанесении удара (их значение также преуменьшается теми, кто считает, что США не принимают достаточных ответных мер в связи с появлением такого оружия). В частности, в начале 2013 г. широкое распространение получила информация о том, что китайцы успешно испытали ракетный комплекс DF–21D по неподвижной цели в пустыне Гоби[294]. Но если в этом испытании была продемонстрирована высокая точность ракеты, результаты ничего не говорят о способности китайских военных обнаруживать и отслеживать движущуюся цель, находящуюся в сотнях, а то и тысячах километров от побережья
