в револьвер, раздался первый выстрел. Зеркало разлетелось вдребезги. Я пригнулся, чтобы достать оружие. А распрямившись, увидел, что Уолтер одолел Вэнса, и прежде, чем я успел среагировать, выстрелил ему в голову. Я заорал и прицелился в Уолтера, но он тут же приставил пушку Вэнса к своему виску и спустил курок. Настала мертвая тишина. Я нажал на тревожную кнопку и бросился к телу Вэнса. Пытался оказать ему первую помощь, но прекрасно понимал, что он мертв. И я орал, я так орал, звал на помощь. Где вы все были, черт вас дери?
Трагедия разыгралась в поздний час. В здании уже почти никого не было. Казински пришлось ждать, пока подоспеет подкрепление.
Вспоминая, что ему пришлось пережить, Казински машинально коснулся своей окровавленной одежды. Взглянул на испачканные пальцы, и его вырвало.
Гэхаловуд был сражен. И напуган. Сперва ему пришло в голову, что это он мог в тот вечер лежать в зале для допросов с вытекающими мозгами. А потом на него нахлынуло чувство вины: останься он здесь, ему, быть может, удалось бы предотвратить трагедию. Он бросил напарника одного. Он никогда себе этого не простит.
* * *
На следующий день, прямо на рассвете, вереница полицейских машин промчалась через Маунт-Плезант и окружила дом Джанет и Марка Донованов. Группа быстрого реагирования вышибла кувалдой дверь, дом заполонили полицейские. Эрика Донована взяли прямо в постели.
Шум разбудил обитателей квартала. Все они еще долго будут вспоминать, как на глазах у всех дико озирающегося Эрика выволокли на улицу в наручниках и без церемоний запихнули в полицейскую машину. Как Джанет Донован с трудом удерживали здоровенные копы, а она заходилась в крике, требуя отпустить сына.
Эрик Донован больше никогда не вернется под родительский кров. Не увидит снова эту улицу, не будет пить кофе под цветущим навесом крыльца. Не встретится больше с соседями, милыми людьми, которых в то утро сразило известие, что Эрик, такой чудесный Эрик – убийца. Всегда такой приветливый, изящный, а в то утро – растрепанный, одурелый, перепуганный, как загнанный зверь, в спешно натянутом спортивном костюме, который он теперь снимет только затем, чтобы облачиться в оранжевую робу заключенного.
Он был влюблен в свободу, обожал лес, рыбную ловлю на мушку и широкие просторы – а теперь попадет из полицейской машины в зал для допросов, потом в камеру предварительного заключения, а после автозак отправит его в тюремную клоаку, где ему предстоит провести всю оставшуюся жизнь за убийство Аляски Сандерс.
* * *
Сначала Эрик Донован отрицал свою причастность к смерти Аляски Сандерс. Дабы освежить его память, Гэхаловуд запустил видеозапись показаний Уолтера Кэрри. Эрик в полном недоумении смотрел на лицо друга крупным планом: друг признавался в убийстве и прямо называл его соучастником.
– Что за ерунда? – возмутился Эрик. – Я не убивал Аляску!
– Это разве не ваш пуловер? – спросил Гэхаловуд, показывая свитер в прозрачном пластиковом пакете.
– Не знаю, мой или не мой, но да, у меня такой есть – как и у тысяч студентов университета в Монархе.
– Уолтер утверждает, что это ваш пуловер.
– Раз он утверждает, значит, это тот пуловер, что я ему одолжил.
– Когда вы это сделали?
– Две недели назад. Дело было в субботу, 20 марта, я запомнил день, потому что тогда лесники составили на нас с Уолтером протокол. Мы с ним поехали удить рыбу в речке, той, что впадает в озеро недалеко от Грей Бич. Ну, вы знаете, я вам в понедельник говорил про этот уголок. Короче, рыбачили мы и попали под дождь. Думали, что ливень быстро пройдет, и укрылись под деревом. Уолтер замешкался, промок до костей и стал замерзать. Трясся, как черт знает что. Мне было не особо холодно, я вообще не такой мерзляк, как он. Ну, я и снял пуловер, дал ему. Этот самый пуловер! Дождь все не кончался, мы смотали удочки и припустили к машинам. Как сейчас вижу: Уолтер в своей тачке стягивает мой намокший свитер, кидает его на заднее сиденье и говорит: “Постираю и верну чистый”. Я сказал, что это лишнее, но он настаивал.
– Так он вам его вернул?
– Нет.
– Очень милая история, только неубедительная, – сказал Гэхаловуд.
– Блин, сержант, я не вру! Я даже пытался через несколько дней забрать этот пуловер. Сказал про него Аляске, а она разозлилась. По-моему, это та пресловутая ссора, про которую вам говорила Салли Кэрри…
– А, так вы с ней все-таки ссорились! Зачем вы нам солгали?
– Я вам не лгал, сержант. Это даже не ссора была! Я хотел забрать пуловер. Уолтер на несколько дней уехал из Маунт-Плезант, я упрашивал Аляску его отдать, а она разозлилась, что я к ней пристаю, вот и все. Сказала, чтобы я звонил Уолтеру, я и позвонил. Он сказал, что перед отъездом положил пуловер в багажник своей машины, а поскольку машину он оставил в Маунт-Плезант, я попросил у Аляски разрешения заглянуть в багажник. Но пуловера там не было.
– Мне очень жаль, Эрик, но я ни единому слову не верю во всей этой истории с загадочным исчезновением пуловера. Почему вы нам раньше об этом не говорили?
– Откуда мне знать, что пуловер как-то связан с убийством?
Гэхаловуд явно сомневался, и Эрик добавил:
– Я правду говорю, сержант! Клянусь! Спросите Уолтера, он вам обязательно подтвердит все, что я сказал.
– Уолтер умер, – резко сказал Гэхаловуд.
– То есть как это – Уолтер умер?
Допросы продолжались. Эрик упорствовал: он не убивал Аляску Сандерс, он не имеет никакого отношения к убийству. Потребовал адвоката и связался с Патрисией Уайдсмит, молодой бостонской специалисткой по уголовному праву. Она включилась в дело. Но число улик против Эрика все росло. Прежде всего, его ДНК соответствовала второй ДНК, обнаруженной на пуловере. “Это пуловер Эрика, – возражала адвокат Уайдсмит, – вполне логично, что на нем его ДНК. Мой подзащитный уже сказал, что носил его, прежде чем одолжить Уолтеру”.
Кроме того, у Эрика не было алиби на вечер убийства. Он вернулся с сестрой к родителям около половины двенадцатого ночи и, по его словам, отправился в кровать. Но позже, когда все семейство спало, он прекрасно мог уехать снова, его отсутствия никто бы не заметил.
Последний гвоздь в этом деле был забит, когда в спальне Эрика нашли отпечатанное на компьютере сообщение:
я все про тебя знаю.
Письмо было идентично тем, что получила Аляска. Принтер Эрика отправили на анализ, и он подтвердил наличие необычного изъяна: поврежденная печатающая головка оставляла точно такой же отпечаток, как и в посланиях, адресованных Аляске.
– Кто угодно мог зайти
