мыльная губка. А ваши кухарки вовсю используют стружку грассова корня, – заметил препод, господин Риас. – Но, надеюсь, никому не доводилось встречаться с малиновым оводом? Или есть такие?
Пожилой седовласый преподаватель окинул взглядом аудиторию в ожидании ответа.
О, я точно могла бы рассказать об атаке малинового слепня. Но тогда пришлось бы отвечать на дополнительные вопросы и сразу бы выяснилось, что от верной смерти меня спас Эдвард. Нет, спасибо, мне достаточно сплетен и разговоров на тему моих взаимоотношений с герцогом Тарренсом.
Кого же он обнимает так пылко?
Одна из адепток, Эльза, подняла руку:
– Этим летом на меня напал малиновый слепень.
Вся аудитория повернулась к деве с веснушками и пышными рыжими волосами. У неё был острый подбородок и приподнятые к вискам уголки глаз – этакая хорошенькая лисичка.
– Да? Расскажите, как вам удалось спастись, – сказал господин Риас.
– Наш кузнец прибил его кувалдой. Слепень полз по наковальне в мою сторону.
Марселла прошептала мне на ухо:
– Странно, а зачем она пошла в кузницу? Что ей там делать?
– Кувалдой? Прекрасно! – похвалил преподаватель. – Отличный выбор инструмента для воздействия на малинового слепня. Мы с вами уже выяснили, что железный панцирь этого зловредного существа выдерживает гигантские нагрузки. Полотенцем, как муху, его не прихлопнешь.
А Эдвард проткнул овода кинжалом, кувалды у него с собой почему-то не было. Однако отлично справился!
– Теперь я выйду замуж за кузнеца Улгаса, – застенчиво поделилась с нами Эльза. – В наших краях существует примета: если мужчина спас деву от малинового слепня накануне Праздника Летнего Разнотравья – а именно тогда Улгас меня и спас – дева будет счастлива в браке только с ним. И ни с кем другим.
– Ты выйдешь за него?! – изумлённо воскликнули несколько однокурсниц. – Выйдешь замуж за кузнеца?!
– Да, – тихо сияя, ответила Эльза. – Вы не представляете, какой он… У него такие плечи… такие мускулы… А когда он… Хм… В общем, мой папочка подарил Улгасу графский титул в благодарность за моё спасение. Свадьба состоится следующим летом, уже начались приготовления. Я вас всех приглашаю.
Пять минут все взволнованно обсуждали случай Эльзы, интересовались размером кувалды, обхватом бицепса кузнеца и бюджетом предстоящей свадьбы… А потом в аудиторию заглянула секретарь и сообщила, что адептку Флауэр вызывают к ректору.
Об Эльзе тут же забыли.
Я вышла на улицу, закуталась в плащ и под моросящим дождём уныло поплелась в главный корпус. Неужели выгонят? И что я буду делать?
Домой ни за что не вернусь, мне туда нельзя.
***
– Доброе утро, адептка Флауэр, – процедил герцог Тарренс таким ледяным тоном, что сразу стало ясно: сейчас он постарается, чтобы это утро стало для меня как можно менее добрым.
Тучи за окном сгущались, вот-вот загремит гром.
– Здравствуйте, господин ректор, – пискнула я. Пока шла, мысленно приготовилась к сражению, но сейчас вся моя смелость куда-то испарилась.
При моём появлении Тарренс поднялся с кресла и вышел из-за стола. И теперь стоял напротив и рассматривал меня, скрестив руки на груди.
Украдкой огляделась. Кабинет впечатлял размерами и убранством. На стенах висели картины из истории лунных драконов. Я заметила портрет императорской семьи: Анастасия – герцогиня Эралианская – сидела на троне, инкрустированном серебристо-серыми и синими драгоценными камнями, и держала на коленях малыша-дракончика. Рядом с троном стояли император Ютрис Неудержимый и арранд Реймонд Бесстрашный – у него на руках был старший сын, тоже ещё совсем маленький.
Эти картины очень популярны в Эралиане, так как все подданные обожают императорскую семью. Кстати, нянюшка мне говорила, что в её мире в центре композиции всенепременно был бы император Ютрис, а принц с женой стояли бы у трона. Но для лунных драконов женщина, тем более мать – это венец творения, человеческое подобие богини Фуэндэ. Понятно, почему на всех семейных портретах в центре всегда находится прелестная блондинка.
Малыши-дракончики на картине были настолько очаровательны, что я не выдержала и улыбнулась.
– Вижу, вы в чудесном настроении, Кейт? – сухо осведомился ректор.
В его голосе слышалась обида: я тут, между прочим, хмурый и расстроенный, а вы чему-то радуетесь, да?
На вопрос я не ответила, только вздохнула. У меня тоже настроение не очень.
– Ваш браслет зафиксировал нарушение внутреннего распорядка Академии. После девяти вечера вы находились в мужском крыле общежития, – мрачно сообщил Эдвард. Его стальные серые глаза замораживали меня. – В комнате 334, где проживают виконт Арайя и его сосед.
Я опустила голову. Вообще-то, собиралась толкнуть целую речь в свою защиту. Но слова застряли в горле, едва увидела сердитого ректора. Боюсь, если начну оправдываться, голос задрожит и мой лепет будет звучать жалко.
– Не очень-то хорошо начинать учёбу в Академии с нарушений, юная леди. И что мне с вами делать?
– А что вы обычно делаете в таких случаях?
Я подняла голову и с надеждой взглянула на ректора. Вдруг он сейчас скажет, что на первый раз я отделаюсь строгим предупреждением?
– Или отправляю провинившегося домой, или жестоко наказываю.
Жестоко?!
От ужаса перехватило дыхание. Нет, ну… Не к позорному же столбу меня привяжут перед главным корпусом? Не видела там никакого столба! Да и нельзя так обращаться с отпрысками знатных фамилий – а все без исключения студенты имеют великолепную родословную, и я в том числе.
Я и так умираю от стыда, представляя, как выгляжу в глазах новых знакомых – преподавателей, сокурсников. И особенно – в глазах Эдварда. Меня застукали у парней! Объясняй теперь, что я скромная и благонравная дева, которая ни разу в жизни не только не целовалась, но даже и не обнималась с мужчиной!
Ой, вру. Обниматься-то обнималась – в чулане, с господином ректором. А ещё в коридоре – с Грэмом. Но в обоих случаях моё мнение не учитывалось!
– Так что вы выбираете, юная леди? – коварно прищурился ректор.
Я в отчаянии посмотрела на него. Он снова надо мной издевается! Видимо, ужасно разозлился, узнав, что бегаю в гости к виконту.
Никогда больше туда не пойду! Никогда!
– Сначала скажите, в чём заключается это ваше… жестокое наказание, – потребовала я.
– Не скажу, – нагло заявил господин ректор. Так бы и треснула по его красивой породистой физиономии, чтобы не смеялся над моим испугом.
Мне действительно страшно!
– Но я задержалась в комнате виконта не по своей воле, – в отчаянии воскликнула я.
– Что?! – изумился ректор.
– Да. Поверьте, я ни в чём не виновата! Меня туда заманили, используя магию. А потом не выпускали до десяти вечера.
– Кто это сделал?! Виконт Арайя?! Да я голову ему снесу! – Эдвард вскипел и сделал движение, словно собирался схватиться
