ни того, а Крипс премьером не станет. Я его по интернету не видел».
Он почувствовал, как впервые в эту историческую эпоху сильно опьянел и начал потихоньку улетать в пьяное беспамятство. Это его заметно встревожило. Попаданец хорошо помнил, как И.В. Сталин таким вот образом проверял своих соратников – опьянял до зеленых зюзиков, а потом слушал их пьяные откровения.
Известно ведь, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Много можно наболтать, хоть до лагеря, хоть до расстрельной стенке. И ничего потом уже не докажешь, да и кому доказывать – следователям? Покорнейше благодарю, он уже с ними встречался. Дуболомы и бестолковщины с перечнем дурацких вопросов. Им не нужны твои уверения в невиновности, у них есть план в раскаявшихся узниках, которые потом расскажут на несколько листов протоколов.
Бр-р, лучше уж молчать. А то с усталости и голода он точно напьется и что-нибудь расскажет, интересное и оригинальное по 58 статье УК РФ, ха! А Вождь, паршивец такой, все подливает. И не только штрафные В.М. Молотову, но и ему. Вкусный, благозвучный, но какой же крепкий коньяк! Там ведь не хрестоматийные сорок градусов, а больше. Сколько он не знает с пьяну, но точно выше нормы водки по ГОСТу XXI века
Попаданец был уже хорошо подшофе, но хорошо видел, что себе И.В. Сталин наливал себе коньяку на донышке, а затем доливал вином. А вино – это вино, немногим меньше десяти градусов.
«Ах так! - пьяно подумал решительный Сергей Александрович, - тогда на войне, как на войне. Как там у французов - в ля герр… ах, не помню. Ну и плевать!»
Хозяин, тоже пьяно улыбаясь, пододвинул к великому князю рюмку с коньяком, мол, пей, иначе зачем собрались? Молотов, как мутно видел генерал-лейтенант, уже держал с аналогичным содержанием.
«Ну, это хороший повод, - как подумал попаданец трезво и рассудительно, а на самом деле, пьяно и наивно, - выпить и упасть под стол. И пусть, на хрен, политики – политизируют. А я как бы поплыл».
Он нарочито пьяно и бестолково посмотрел на собутыльников, что-то сказал, непонятное даже самому.
Актером Сергей Александрович был посредственный, любительского театра, но, видимо, все же для XXI века. Для ХХ же века, во всяком случае, для кремлевских деятелей, оказалось достаточно.
- Эк его, - громко сказал Вождь, - вроде бы крепкий мужчина, советский пролетариат, великий князь, по крайней мере. А нескольких рюмок коньяку хватило!
- Да! - громко согласился Молотов, не понимая, о чем говорит Коба. Ему из трех собутыльников, между прочим, оказалось труднее всего. Он сегодня весь день без перерыва работал в НКИДе, принимал дипломатов различных стран по сложным вопросам. Устал, не пообедал, а тут еще И.В. Сталин заставил его влить в себя ударную доза коньяку.
Вот Молотов и поплыл. И не играя, как попаданец, а по-настоящему. В итоге, Сергей Александрович, что-то промямлив, выпил полную рюмку коньяку и, как бы окончательно опьянев, сполз под стол.
И.В. Сталин под пьяным впечатлением начал его будить. И, может быть, «добудился», но Вождь, оглянувшись за помощью, вдруг увидел, что и его старый верный соратник, сидя, мирно спит. А потом под влиянием какого-то внутреннего толчка тихонечко сполз на пол, рядом с великим князем.
Это обозлило полупьяного (полутрезвого?) Вождя. Он махнул на этих слабаков, выругался по-грузински в воздух. Сел за обеденный стол, когда-то рассчитанный на троих, налил рюмку коньяку (одну за неимением собутыльников!), смачно выпил, закусив колбаской.
Внезапно ему стало смешно и даже немного гордо. Он Вождь – везде Вождь! Даже в распитии коньяку он только немного пьян (с точки зрения пьяного человека). А эти двое, как их еще назвать после этого, валяются под столом.
- Александр! - громко позвал он Поскребышева, - иди сюда, посмотри, как я поохотился.
Секретарь, его верный Санча Панса, услышав голос Хозяина, его зовущий, да еще с такой интонации, какую он редко слышит, быстро подошел и при виде общей картины постарался побыстрее спрятать сардоническую улыбку.
Хорошо поддатый (это еще мягко сказано) И.В. Сталин сидел за столом, под столом, как бы изображая подстреленные тушки зверей, лежали нарком НКИД В.М. Молотов и генерал-лейтенант великий князь Сергей Александрович Романов.
Вернее, Поскребышев так предполагал. Лиц он не видел, но специфическая одежда, что у одного, что у другого, а главное, только они и приходили через приемную, делали его в этом уверенным.
- Позвони домой этим молодцам, пусть перетащат тела родных домой, нечего им тут валяться, - несколько расплывчато распорядился Хозяин, - и давай мою машину, поеду на ближнюю дачу, отдыхать.
А.Н. Поскребышев, соблюдая служебную субординацию, конечно, поначалу вызвал бронированный «Паккард» И.В. Сталина. Но потом быстренько обзвонил жену В.М. МолотоваПолину Семеновну Жемчужину и жену великого князя Сергея Александровича (а, значит, и сама великая княгиня!) Марию Федоровну.
Правда, не обошлось и без досадного казуса. Поскребышев, повторяя слова своего Хозяина, предложил забрать тела своего мужа.
Полина Семеновна, видевшая и не такая из жизни своего мужа-наркома, и сама бывшая тогда наркомом, только хладнокровно поинтересовалась, где стоится вынос.
А вот Мария Федоровна при известии о неподвижном теле мужа Сергея Александровича, которое надо выносить, по глупому упала в обморок. Сам сталинский секретарь, разумеется, ничего не видел, но характерное «Ах», потом звук упавшей телефонной трубки и, наконец, рухнувшего женского тела, все объяснял и так.
В полголоса матерившийся Поскребышев хотел уже было положить трубку, когда в ней послышался женский голос (домработница?), тревожно зовущий на помощь, а потом мужской голос. Мужчина, в конце концов, и подошел к телефону. Это оказался Г.Н. Королев, один из заместителей Романова и одновременно старший майор НКВД.
Поскребышев его лично не знал, но в списках ответственных работников среднего звена он был обозначен. С такими людьми он разговаривал только с позиции силы, как сильный старший со слабым младшим.
- Езжай, давай, ничего страшного не случилось, - властно ответил он Королеву (мол, хоть ты отстань!), пили вместе с Хозяином, да и упились до зеленых чертиков, лежат, лыка не вяжут. Забирайте домой, что ему в кабинете Сталина валятся.
Впрочем, А.Н. Поскребышев был не только злым. Когда надо, он становился и добрым и не только со служебной стороны. По его приказу, молодцы из кремлевской охраны НКВД, пока жены ехали, вытащили два тела из столовой И.В. Сталина на диваны в приемной. И там эти же ребята слегка облили водой,
