со Снейпом сцепились, вчетвером на одного напали… то есть нет, поточнее, это Джеймс с Сириусом начали его задирать, Питер, помнится, смотрел только и попискивал от восторга, а Люпин сделал вид, что книжку читает, то есть тоже ничем и никак не вмешивался. Ну и вот, задираются, издеваются, обычные пацанские разборки, а тут твою маму принесло… Нет бы пощадить пацанскую гордость, но она полезла заступаться: начала ругаться с Джеймсом, чтобы он Северуса оставил в покое, и такими, знаешь, словооборотами его приложила, что хоть стой хоть падай. В общем, только хуже сделала. Северус-то гордый до невозможности, разобиделся только, что за него девчонка заступилась, огрел Лили крепким словцом, та в ответку, ну, слово за слово — и расплевались. Тем самым нам с Джеймсом зеленая тропа открылась, стали мы по очереди за твоей мамой ухаживать. Сначала я подкатился, Джеймс попозже начал, после того случая с Люпином, когда одумался и остепенился.
— А тебе было очень жалко, когда мама выбрала папу? — спросил Гарри, краснея от смущения. Вижн фыркнул и игриво щелкнул мальчишку пальцами по кончику носа.
— Ну как я могу жалеть, если от их союза родилось вот такое зеленоглазое чудо? — обнял и привлек к себе. — Нет, Гарри, я не жалею, всё было правильно. И мне очень-очень больно от того, что Лили и Джеймс погибли, а ты остался один. Гарри, прими мои самые искренние соболезнования. Я очень сочувствую тебе.
Глазам стало горячо, и Гарри покрепче зарылся лицом в сильное плечо Гринвуда. Сипло выдохнул:
— Спасибо…
Лишь поздним вечером Петунья отпустила Вижна, после того, как твердо-натвердо убедилась в том, что парень не простудился и совершенно точно здоров. Но, отпуская Гринвуда домой, она содрала с него обещание заглядывать к ним почаще, а то Билли-то редко стал захаживать, от силы раз-два в год покажется, принесет деньги и снова исчезнет надолго. Выслушав аргументы Петуньи, Вижн внимательно посмотрел на Гарри.
— А что, малец, выбросы стихийной детской магии у тебя были?
— Э-э-э… Были, — закивал Гарри. — Но их Бестия гасит, поглощает… Не дает мне начудить.
— Кто такая Бестия? — удивился Вижн.
Пришлось ему задержаться ещё на час — познакомиться с волшебной Книгой. Как и всех, она его заворожила и привела в восторг, как и вызванный в качестве доказательства лемур по имени Заря. А что касается поглощения детских всплесков магии, то Бестия действительно гасила их, перехватывая магию Гарри и вбирая в себя, не давая ничего поджечь и разрушить. Книга стала совсем разумной, вместе с именем она приобрела чувства и характер. Гарри рассказал гостю о том, как она пересекла полмира, чтобы прийти к нему из Англии в Швейцарские Альпы, чтобы помочь ему в беде. Она вообще откуда угодно может прийти, стоит только позвать!
Тут мальчишка опустил голову и часто-часто запыхтел, как это обычно делает ребёнок, сдерживая рвущийся наружу плач. Вижн тут же стек с банкетки, встал на колени перед Гарри и, взяв за плечи, встревоженно заглянул в опущенное лицо.
— Ты что, Гарри? Чего ты, маленький?..
— Я не позвал её, когда ты упал туда, — тоненько вскульнул Гарри. Подумал, зажмурился и заревел в голос, пришибленный виной. Вижн обреченно прижал мальчонку к себе — ох, горюшко…
— Ну тихо, тихо, не реви. Зачем ты её ко мне звать-то будешь? Я не собирался тонуть… Меня же сразу вытащили, Гарри, не вой, чудик… Послушай… Гарри, эй, послушай, что я скажу. В Альпах ты её не звал, ты только подумал о том, что она тебе нужна, так? Ну во-о-от. Пойми, малыш, Книга сама знает, когда прийти. Веришь?
— Правда? — Гарри поспешно вытер слезы.
— Самая истинная правда! — клятвенно заверил мальчика Вижн. — Если опасность мнимая, Книга не придет, как бы ты ни звал её, вот хоть обкричись, нипочем не придет. Это я образно говорю, на самом деле она и просто так придет к тебе, как к другу, — Вижн улыбнулся. — Ну, Гарри, больше не будем плакать?
Гарри замотал головой, слабо улыбаясь и благодарно разглядывая лицо человека, который за какой-то день стал практически родным. Даже ближе и роднее Сириуса. Наверное, потому, что от Вижна исходила уверенная сила, от него так и веяло надежностью, в отличие от ветреного и беззаботного Сириуса Блэка.
Вижн стал ещё одним взрослым другом для Гарри Поттера, и если Сириус вел себя в их отношениях как малолетка, ввязываясь во все детские игры и проделки Гарри и Дадли, то Вижн, напротив, был наставником. Приходил он, как и пообещал, очень часто, при этом как-то ухитряясь сделать так, чтобы их пути не пресеклись с Сириусом Блэком. На вопрос Гарри, почему он избегает Сириуса, Вижн ответил:
— Не хочу его расстраивать своим видом. В школе мы, кстати, не особо ладили. Ну достаточно мы друг другу глаза и нервы намозолили. Так что… с глаз долой, из сердца вон.
Что-то он не договаривает… но Гарри не стал настаивать на более точном и правдивом ответе: не хочет говорить — не надо, возможно, у него на то есть уважительные причины.
Волшебная палочка для друида
Дальнейшие два года прошли очень оживленно — протек и утек девятый год, настал и потек десятый… Гарри и Дадли сильно вытянулись, окрепли. Дадли стал плотно сбитым крепышом на радость матери, здоровый такой, с широким лицом и крепкими кулаками. Гарри вырос в тонкого жилистого драчуна, юркий и живой, он угрем вертелся, остро реагируя на каждого обидчика, а их было немало. Очки-то Поттер снял, но странности происхождения никто не отнимал: все в городе знали, что Гарри сирота, что его родители не то разбились пьяными в автокатастрофе, не то были убиты маньяком, в общем, тайна, покрытая мраком. А где загадки, там и непонимание. А непонимание, в свою очередь, порождало отчуждение, со странным мальчиком никто не желал связываться.
Нет-нет, внешне он был обычным: тоненький боевитый шкет, помогающий тёте и дяде по дому, выгуливающий на поводке роскошного ретривера, иногда его видели за городом катающимся верхом на черной лошади в компании родственников. Темные волосы, зеленые глаза, вежливо-лукавая улыбка, воскообразный след на лбу над правым глазом в виде косого зигзага, вот его примерное описание — самый обычный пацан. И безотцовщиной его не назовешь, ну, а как же, ведь его и дядя Вернон воспитывал, и крестный отец свою мужскую руку к
