трактовку его как общества, где все люди бедные и лишены каждый личной свободы — все ходят строем, одеваются в робы, живут в казармах и т. п. Эта трактовка основана, опять же, на непонимании и путанице категорий общего и частного блага. Разница между общим и частным благом не заключается в том, что общее благо это что-то для общества, а частное «для людей» — это грубая ошибка. Общее благо является общим в том только смысле, что оно определяется общей человеческой природой — физической, разумной и психологической (в диапазоне заведомо известных естественных и культурных вариаций и погрешностей). Эта природа есть в каждом человеке в отдельности. Поэтому когда постулируется и возводится в абсолют общее благо — абсолютизируется благо для каждого человека в отдельности, лично в нем.
Человеческая природа в принципе, в упомянутом диапазоне вариаций и погрешностей — константна. Мы приводили пример в начале курса: никто не съест двадцать булок хлеба в день, не употребит сто литров воды, не обживет двадцать комнат. И когда одному человеку предоставляется комфортное однокомнатное жилье (комната в семье), здоровое питание, здравоохранение, возможность непринудительно трудиться и свободно удовлетворять любые культурные потребности в знаниях и искусстве, и все это в пределах естественных и разумных вариаций, между которыми всегда можно выбирать (например, компот или сок; плавание или велосипед; какую выбрать профессию; Достоевский или Толстой) — такой человек полностью лично свободен. Настоящая разница между общим и частным проходит не между человеком и обществом (как будто при приоритете общего человек обязательно оказывается лично несвободен, в робе и в казарме), а внутри человека — между разумными и естественными потребностями, с одной стороны, и не соответствующими природе, произвольными желаниями и капризами, с другой. Именно последнего рода различные противоречащие природе и разуму потребности (налить в бассейн шампанского и купаться) и невозможны в коммунизме — вот в чем дело. Т. е. дело не в бедности и личной несвободе, а в абсолютном приоритете логически общих, т. е. естественных и разумных потребностей над психологически неестественными и сугубо произвольными.
Приведем такой пример. Грубо, очень упрощенно говоря, в коммунизме ни у кого не может быть «роллс-ройсов» и бриллиантов. Сам базовый принцип коммунизма делает эти неестественные вещи и потребности принципиально ненужными. Люди здоровы физически и нравственно, владеют знаниями и возможностями (перемещения в пространстве, в частности), по сравнению с которыми «роллс-ройсы» покажутся первобытной палкой, и поэтому для них просто смешными (и грустными) будут эти «статусные» вещи. Это не просто пример, это теоретически, на уровне понимания важный момент. Если люди нацелены на «роллс-ройсы» и «статусы» (условные атрибуты превосходства над другими людьми), на частные блага удовольствий и прихотей, а не на общее благо природы и разума — коммунизм невозможен.
Слегка дополним и суммируем произведенное нами рассмотрение идеологических концепций упрощенной, но методологически полезной схемой. Если очень кратко сопоставить все три идеологии, то можно воспользоваться в качестве критериев следующими позициями: равенство / неравенство; общее благо / частное благо. По этим позициям либерализм, консерватизм (в рамках его общей идеи) и коммунизм соотносятся следующим образом:
1) либерализм: равенство (в рамках позитивного права) + частное благо;
2) консерватизм: неравенство + общее благо;
3) коммунизм: равенство + общее благо.
Еще раз заметим, это очень условная и методологически вспомогательная классификация, и ни в коем случае не определения идеологий.
Еще одно, заключительное замечание. Есть с одной стороны не строгое, но при этом несомненное соответствие между тремя идеологиями и тремя основными правовыми концепциями, косвенно демонстрирующая неслучайность в трехчленном делении в обоих этих случаях. Оно полезно в рамках курса просто методологически. Итак: позитивизм связан с либерализмом, историческая школа с консерватизмом, естественно-правовая концепция — с коммунизмом.
Лекция 13. Политико-правовые учения 20 в.: солидаризм, институционализм, нормативизм
13.1. Солидаризм.
13.2. Институционализм.
13.3. Нормативизм (чистая теория права).
Политико-правовые учения 20 в. это чисто научное (внеидеологическое) развитие позитивистской правовой концепции. Исходным и рамочным обстоятельством в этом развитии является то, что оно осуществляется по трем основным направлениям: солидаризм, институционализм и нормативизм. Рассмотрение содержания каждого из этих направлений в отдельности и, главное, понимание логики различия этих направлений в рамках общей идеи позитивизма — задача темы.
13.1. Солидаризм
Солидаризм — хронологически первое из учений 20 в., представляющее собой внеэтатистское развитие континентальной, «мягкой» версии позитивизма (принципа действительности права) с элементами исторической школы. Его основателем является французский профессор права Леон Дюги (начало 20 в.).
Солидаризм — позитивистская концепция, в которой используется понятие класса как общесоциальной функции, а право постулируется как система договоров между классами и прочими объединениями людей (синдикатами), образующая солидарность. Солидаризм это, по сути, постулат общественного единства и согласия. Солидарность — соединенность, единство. Идея солидаризма заключается в постулате условий, обеспечивающих соединение в обществе различных элементов и групп, вопреки имеющимся разным интересам, направленным на разъединение. А право является базовым уровнем в этих условиях.
Солидаризм оперирует термином «класс», но совершенно в ином и даже противоположном марксизму смысле. Т. е. само понятие класса здесь иное, чем в марксизме. Исходной посылкой солидаризма является представление не о политической или основанной исключительно на собственности, но функционально-ролевой сущности того, что называется классом. Класс — не политико-правовая общность, но социальная функция, образованная сходством выполняемых в обществе ролей. В частности, собственность это функция, заключающаяся в обеспечении работы владеемого объекта или ресурса. Мысль в том, что собственность это прежде всего ответственность, а частный интерес выступает в качестве средства мотивации в рамках этой ответственности (собственник мотивирован частным интересом, в рамках этого интереса ответственно обеспечивает работу объекта общего блага — выполняет важную социальную функцию).
О собственности говорится специально в оппозиционном марксизму смысле (солидаризм позиционируется изначально так теория, альтернативная марксизму), для объяснения того, почему собственность как классовый признак это совсем не то, что говорит марксизм. Согласно солидаризму, собственность на средства производства это не эксплуатация, образующая непримиримую вражду, а функция, соединяющаяся с другими функциями, из чего в итоге и собирается общество, подобно тому, как механизм собирается из выполняющих различные функции агрегатов.
Исходя из объединяющей, а не разъединяющей функции класса собственников вытекает, что классы это не полярная, не двоичная система. Классов не два, их столько, сколько функций в обществе. При этом их множество в принципе не ограничено — не существует конечного набора классов и прочих объединений людей. Важное место в системе классов занимают синдикаты.
Синдикаты — специфически значимая категория классов. Это объединения людей на профессиональной основе, по сути профсоюзы (во французском языке слово «синдикат» означало именно профсоюз). Это дополнительные классы, образующие
