иногда включаю Моцарта или еще кого-нибудь, но я не вполне понимаю, как это работает…
Идзуми, отрешенно наблюдавший за болтовней девушек, все думал о маме. Наверное, с того дня она бесповоротно решила вернуться к заурядному образу жизни. Тогда она поставила в центре своего существования сына и все это время крутилась вокруг него. Но теперь, когда у Юрико стали проявляться симптомы деменции, Идзуми чувствовал себя так, будто мама снова его бросила.
Пока Идзуми копался в своих мыслях, остальные налегали на лапшу. Ее больше не запускали по желобам, а брали из общего блюда. За столом бурчал мотор аппарата для нагаси-сомэн, а в нижней чаше-бассейне одиноко плавала розовая лапша.
* * *
Цветочный магазин у станции утопал в насыщенном желтом цвете.
– Ух ты, уже подсолнухи продают! – обрадовалась Каори и взяла три цветка.
Идзуми тут же поправил:
– У нас принято брать только один цветок. – Посвятив жену в семейные традиции, он поставил два подсолнуха обратно в пластиковую вазу.
Юрико предпочитала, чтобы пространство украшала одна веточка: в цветах она ценила отнюдь не количество. «Это же здорово: смотришь на цветок и сразу проникаешься настроением того или иного сезона», – слышал Идзуми от мамы каждый раз, когда они вместе заходили обновить комнатный символ перевоплощения природы. Бывало, что мама с каких-нибудь мероприятий, например со свадьбы знакомых, возвращалась с букетом, но и из него она ставила в вазу только одну веточку.
Идзуми с подсолнухом в одной руке шел вверх по склону улицы. Рядом шагала Каори, ее живот уже сильно выпирал, и она постоянно платочком убирала со лба струи пота.
Идзуми предлагал ей доехать от станции до дома на такси, но Каори настояла на том, чтобы идти пешком: врач сказал, что ей следует больше гулять.
Ночью, после того как Юрико нашли в здании младшей школы, у нее подскочила температура, которая продолжала держаться и на следующей день. Еще появился и ужасный кашель. В итоге Юрико увезли на скорой в больницу, где у нее диагностировали воспаление легких. Один раз ее состояние настолько ухудшилось, что она даже потеряла сознание. Идзуми принял решение сразу взять часть летних отпускных дней. Он практически жил в больнице, ухаживая за мамой. Где-то через неделю после госпитализации Юрико восстановилась, и ей позволили вернуться домой. «Конечно, как тут не идти на поправку, когда рядом такой сын», – сказала при выписке медсестра, приставленная к их палате, и похлопала Идзуми по плечу.
Не без рекомендации врача теперь было решено прибегнуть к услугам не только сиделки, но и пансионата амбулаторного пребывания. С тех пор как Юрико стала проявлять склонность к бродяжничеству, Каори еще больше волновало состояние свекрови, поэтому Идзуми старался упускать некоторые детали в разговорах о мамином здоровье: приближались роды и он не хотел тревожить жену. Но факт госпитализации было не скрыть, и, после того как маму выписали, Каори непрерывно твердила, что хочет встретиться со свекровью, поэтому они решили собраться отпраздновать поправку Юрико.
– Мама, это мы, – предупредил Идзуми, открыв входную дверь.
Юрико показалась из комнаты. Прошла неделя после выписки, но цвет ее лица стал уже более здоровым, а взгляд – живым. Увидев маму в таком состоянии, Идзуми выдохнул с облегчением.
– Ой, дорогие мои приехали! В такую даль, ко мне! Ну же, проходите, располагайтесь скорее, – поторопила Юрико, осмотрев невестку. – Ох, живот-то стал уже совсем большой!
– Да, носить все тяжелее и тяжелее, сил уже не хватает! – посетовала Каори по пути в гостиную и приобняла живот руками.
– Понимаю… Когда я вынашивала Идзуми, тоже чересчур набрала в весе и мучилась от этого. Конечно, газировку пила как не в себя. Какие же мне потом врач нагоняи устраивал!
– А я от шоколада все оторваться не могла…
– О, Мику-тян, неужели и у тебя та же песня?
– Да, причем в последнее время мне удалось немного побороть тягу к шоколаду, хотела уже порадоваться, да не тут-то было: теперь подсела на жареную курицу.
– Ну и ничего страшного! Главное – чтобы тебе нравилось, – радостно подбодрила Юрико. – Ну же, Мику-тян, присаживайся на диванчик.
– Мам…
– М-м, что?
– Не Мику… Каори.
– Ужас, я имена перепутала?
– Да…
– Мама, мы с Идзуми тортик купили: может, за стол?
– Конечно, давайте! Сейчас чай заварю. Или кофе будете? Правда, у меня только растворимый… Ой, цветы-то как завяли! Надо сходить за новыми! – засуетилась Юрико, сняла фартук и начала собираться.
– Мам, не надо, мы уже купили. – Идзуми указал на лежавший на столе цветок.
– Ой, спасибо! Прекрасный подсолнух! А то Никайдо-сан сразу сляжет с простудой.
– Какой простудой?
– А… ой! Опять что-то не то сказала? Мне врач говорил, чтобы я больше двигалась, а я чуть что – сразу валюсь от усталости! – исправилась Юрико и, поднеся ладонь ко рту, от души засмеялась. Ее тело потрясывалось в такт издаваемым звукам.
– Мам, ну все-все, бери себя в руки, – Идзуми натянул на лицо улыбку, но не мог справиться с потом и ознобом.
Каори тоже смеялась, но продолжала поддерживать живот руками.
– Ох-х, неужто у меня с головой уже совсем плохо стало, – внезапно вернулась родная мама, даже лицо ее стало прежним. Она открыла буфет, схватила чашку, что стояла в глубине полки, но, по всей видимости, ей было сложно совладать с руками: послышалось многоголосое бренчание задевающей друг друга посуды.
– Да нет… Нормально все, не переживай.
Не выдержав зрелища маминых мучений с чашкой, Идзуми сам подошел к буфету. Но только он просунул руку, как мама закричала:
– Не надо обращаться со мной как с немощной!
Она схватила двумя руками первую попавшуюся чашку и несколько блюдец. Неуверенно развернулась и пошла к столу, но не смогла удержать пару тарелок, они выскользнули из рук и с дребезгом грохнулись на пол.
– Я не хочу никуда уезжать!
– Мама, тише, успокойся.
– Я тебя тогда бросила, теперь ты меня тоже бросишь?
Каори, впервые ставшая свидетелем такого эмоционального взрыва, потеряла дар речи. Она схватила Идзуми за рукав кофты.
– Идзуми, прости… Прости, Идзуми. Я буду себя контролировать. Я не буду выходить из дома. Я могу стирать и делать уборку, я даже готовлю без проблем! – Не выпуская из рук посуду, Юрико зашла на кухню. – Вот, посмотри, сколько я наготовила! Твой любимый мисо-суп с репой!
– Мисо-суп? – удивился Идзуми. Газ перекрывали на время, пока мама оставалась дома одна. Как же она могла что-то приготовить? Он проследовал за Юрико на кухню, подошел к газовой плите и поднял крышку стоявшей на одной из конфорок кастрюли.
«Квартиры в жилом
