в последний момент не успел ухватиться за этот поручень, то его не примут за столом у Асов?
— Так что, может и викингом быть не обязательно?
— Я похож на викинга?
Макс ещё раз оглядел собеседника. На нем были грубые ботинки. А икры до колен обтянуты гамашами. От чего штанины на бедрах казались шире, чем были.
— Нет, скорее на путешественника девятнадцатого века.
— Так и есть. Только начало двадцатого. Меня зовут Сэнди.
— Поступки — вот настоящее богатство, — продолжил Сэнди.
— Ага, — с иронией подхватил Макс. И мысли, и чувства, и то, что создано тобой. Жить во всем этом будем и после смерти.
— Все твои достижения и мысли важны прежде всего для тебя, — ответил Сэнди. — Не так важно, что ты оставишь после себя. Ведь погибнуть можешь не только ты, но и вся цивилизация. Для кого тогда всё это? Все эти пирамиды и книги — это, конечно, хорошо. Но имеет значение больше для их создателей. Через что они прошли и что постигли, создавая их. Вот это мы и забираем с собой.
— Пирамида пропуск в Вальхаллу?
— В какой-то мере. Но не для того, ради кого её построили, для того, кто строил.
— А как вы здесь оказались?
— Я взошёл на гору.
— При жизни?
— При смерти. Но не спустился.
— Это засчитывается?
— Конечно. Это и был мой путь сюда. Кто-то прыгнул с парашютом. Кто-то действительно отправился на войну. У каждого свой путь. Главное — перебороть себя. И у каждого эта вершина своей высоты. Кто-то осмелился написать стихи и показать их всем. Тоже вариант. А уже само место зависит от количества таких поступков. Оно может быть ближе к богам или дальше. Но нет поступков — нет места. Вообще люди слишком волнуются о том, как жить. Надо бы думать о том, как умирать. Ведь так важно то состояние, в котором ты перешагнешь эту грань. Тут есть и те, кто не взошел. Они завершили свой путь уже здесь. Главное, что они шли и умерли в этот момент. Как воины достойные пировать здесь вечно.
— Как красиво! Так я пойду, осмотрюсь? — уточнил Макс.
— Иди, конечно.
Где-то вдалеке Макс увидел сооружение напоминающее огромный шатер. Там горел свет. И это было самое яркое пятно во всём этом поле. Он шел мимо костров поменьше и обратил внимание, что возле одного из них сидели люди в камуфляже. Во всём похожи друг на друга, кроме рисунка этого самого камуфляжа.
Турист обнаружил, что место, куда он шёл, действительно то, чем казалось издалека. Огромный шатер под которым стояли длинные грубо сколоченные деревянные столы с различными не вегетарианскими блюдами. А рядом, на таких же простых скамьях сидели самые разнообразные люди. Викингов, из которых, было меньше всего.
“Так вот они — чертоги Одина! — подумал Макс. — Так просто. Как будто кеттеринг большой корпорации”.
Но вот что его действительно поразило, так это женщины. Нет, он, конечно, ожидал увидеть, что кто-то будет прислуживать героям за столом. Но это были самые обычные, если так можно сказать, люди. Вообще, с того края шатра, где он очутился, почти все были одеты во что-то ему современное. Да, совершенно разное: от снаряжения альпиниста, до спортивного костюма adidas и просто обычной городской одежды. И девушки под стать. И все разные. Совсем не обязательно красавицы и кажется, вовсе не девственницы. Они не только подносили угощения, но и просто сидели на скамьях рядом с мужчинами о чём-то беседуя с ними.
— Это награда героев.
Оказывается, Сэнди последовал за ним.
— Здесь они встретят тех, кого действительно хотят видеть. Тех, кого любят. Кого привели сюда в своём сердце.
— Женщины тоже мертвы? — уточнил Макс.
— Не обязательно. Будем считать, они являются сюда во сне. В своём сне. А потом его забывают.
— Хм… А если, скажем одна такая девушка является наградой сразу для двух героев? А то и трёх?
— Ничего страшного! — улыбнулся Сэнди. — Это Вальхалла, детка. Обслужит сразу трёх.
— Шучу, конечно. Она будет одна, но в трех своих проекциях. Параллельных. Ага.
И добавил:
— Ну что же ты? Иди, присядь. Попробуй найти себе место.
Максим двинулся между столов в поисках места, но все скамьи были заняты. Вдруг какой-то мужик в тельняшке, не то моряк, не то десантник, махнул ему рукой.
— Эй приятель, ты наверно актер? Иди садись рядом со мной.
Мужик подвинулся, и рядом с ним образовалось небольшое место на скамье. Макс поблагодарил и начал опускаться на деревянные доски. Но в тот момент, когда его пятая точка уже должна была коснуться твердой поверхности, он почувствовал, что теряет опору. Вместо скамьи его встретила пустота. Беспомощно взмахнув руками в поисках опоры, он ухнул в тьму с головой. Будто в пропасть.
***
— Хр, кр-р, — неразборчиво прохрипела рация.
Затем уже более внятно голосом Тимура:
— Делаем остановку. Все стоим где стоим. Друг к другу не подходим.
Цепочка связанных веревкой людей остановилась. Видимость была такой, что восходители на расстоянии пары метров уже не видели друг друга. Не туман. Пурга. Совершенно непроницаемая белая пелена, несущаяся на огромной скорости. Холод проникает в малейшую щель. Даже, кажется, сквозь такую дорогую аутдорную одежду. В случайно оголенные участки тела сразу врезается тысячу микроскопических льдинок.
Помимо самого руководителя группы, в веревку было ввязано три человека. Но от каждого из них она уходила в белое молоко. Со стороны могло показаться, что поводырь ведет мулов. Если не сказать, ишаков.
— До вершины пятьсот метров, — продолжила рация. — Но дальше мы не пойдем. Слишком опасно. Можем легко оступиться и улететь с гребня. Все поворачиваем назад.
Кажется, все внутренне были согласны и даже ждали этого решения. Группа как-то охотнее начала шагать вниз. Но веревка, перед замыкающем теперь группу Тимуром как-то ослабла и начала путаться под ногами. Тимур подтянул её к себе и обнаружил пустой “австрийский проводник” куда должен был быть вщёлкнут карабин Максима.
В первые секунды Тимур растерялся. Куда он мог деться?! Карабин не был замуфтован?! Улетел?! Он должен был почувствовать рывок. И только потом до него дошло… А в такой кутерьме проходящего мимо человека легко не заметить.
Макс двигался сквозь белую мглу и бурчал себе под нос: “Будет окно… Надо идти… Зачем надо было выходить, если с самого начала видно, что непогода? Люди настроились. Что значит, назад? Надо дойти если уже начали. Я настроился. Я дойду. Сколько тут? Пятьсот метров”.
Максим продолжал двигаться несмотря на всё усиливающийся ветер. Главным образом глядя себе под ноги. При всём при
