Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 171
И вопрос, стоявший сейчас перед ним, выглядел так: не превратилась ли вся эта жизнь в простой поиск развлечений, в сплошную отмазку? Он выбрался из-за стола и пошел звонить Олафу Бёргеру.
Когда он прорвался через соединения и помехи, в трубке, наконец, послышался хриплый как у лесоруба голос Бёргера:
–Ну?
–Сколько раз я тебе говорил: по телефону так не отвечают. Тебе полагалось сказать: «маса Бёга’ в трубка, чем могу служить, бвана?»
–Объясни-ка мне, за какие такие грехи мой рабочий день то и дело прерывают всякие фанатики, реднеки и авторы дешевых книжек из богом проклятой провинции?
–Это потому, что у тебя ямочки на щеках как у милашки Ширли Темпл, а еще ты великий издатель дешевых книжек, и яподжарю тебя на медленном огне.
–Что у тебя на уме, придурок?
–Придется отказаться от обеда.
–Жаннин меня испепелит. Ради тебя она приготовила мусаку с баклажанами. А возня на протяжении всего дня с бараниной вряд ли способствует поднятию настроения. По крайней мере, предложи мне оправдание.
–Два свежеиспеченных мажора из «Маркиза» хотят показать мне изнанку жизни.
–Это не оправдание, это просто курам на смех. Ты, должно быть, шутишь.
Сорокин помедлил с ответом. Пауза даже чуть затянулась.
–Мне надо сделать это, Олаф,– произнес он совсем другим, совершенно серьезным тоном.– Это важно.
В трубке тоже наступила тишина.
–Голос у тебя какой-то невеселый, Энди. Что-то случилось? Я тебя целых три месяца не видел – что-то снова тебя гложет?
Сорокин поцокал языком, подбирая слова. В конце концов он решил сказать все как есть.
–Я пытаюсь проверить, есть ли у меня еще яйца. Снова.
–В тысячный раз.
–Угу.
–И когда ты уймешься? Когда тебя укокошат?
–Поцелуй за меня Жаннин. С меня ужин во «Временах года», если этим можно искупить…
Пауза.
–Энди…
Еще одна бесконечная секунда.
–А?
–Ты слишком дорог для того чтива, что я редактирую, но есть много других, заинтересованных в тебе. Не облажайся.
–Угу.
Бёргер повесил трубку. Некоторое время Энди Сорокин не двигался с места, уставившись в обитую красным бархатом стену телефонной будки. Потом резко выдохнул и вернулся к сцене с полотна Хогарта.
Эндовер методично стучал по столу указательным пальцем.
–Вот увидишь,– повторял он как заведенный.– Вот увидишь, вот увидишь…
В то время, как Чоат, зачернивший щеки головками горелых спичек из пепельницы, хлопал руками как крыльями и точно так же монотонно каркал:«Невермор, невермор, невермор…»
Они протащили его по всем райским заведениям, которые он знал и без них. По всем местам, где он побывал в молодости, во вполне предсказуемых районах: по Нижнему Ист-сайду, по Виллидж, Испанскому Гарлему, Бедфорд-Стайвесанту.
И при этом распалялись все больше. Оба протрезвели. Холодный ночной воздух, ноябрьский снег, да и заведений, где можно было бы без проблем выпить, попадалось им немного. В общем, они протрезвели. Это превратилось в какую-то вендетту со стороны обоих парней из Йеля, не только Чоата. Теперь уже Эндовер был с ним заодно, и оба жаждали показать титану Сорокину что-то, чего он не видывал прежде.
Бары, еще бары и абсолютные дыры, где люди сидели, нашептывая в либидо друг друга. А потом вечеринка…
Звук обрушился на него Ниагарой размытых впечатлений, потоком не связанных друг с другом разговоров.
–…Я подошел кТеду Бейтсу спросить насчет тех последних наместников, аМарви и говорит, кой черт я мотался за ними на Виргинские острова, и почему бы мне не заткнуться, а яговорю, типа, после того, как этот чертов псих-директор и его гребаная команда пытались, типа, с моей помощью спастись от мужеложества, мне было так муторно, что даже пары таких не хватило бы, чтобы возместить все эти идиотские беспорядочные сношения, а потом, если уж они притащили с собой шлюху, сами бы ей платили, а то я…
–…Бла-бла-бла, чи-чи-чи, бла-бла-бла…
–…Класс! Высший класс! В антракте все устроили, как в«Тысяче и одной ночи»– с официантками в таких прозрачных шароварах, а официантами в тюрбанах, и есть пришлось, лежа на боку, и, честно говоря, есть, лежа на боку, чертовски трудно, почти так же трудно, как если бы еда лежала у тебя на боку, хи-хи, ей-богу, не знаю, как они это делали в те времена, но еда была высший класс, правда. Там был такой суп с лимоном, называется как-то вроде «куфте абур», и это к…
–…Бдя-бу-бу-бу, бип-бип, чи-чи-чи…
–…Это перечисление прерванных часов и бесперспективных отношений не заслуживает внимания, ибо в текущий момент, в это конкретное мгновение бесконечного, бестелесного времени, в этот момент, в который я намерен кратко описать все, через что мне довелось пройти прежде со всей очевидностью обрисуется само. И если не конкретно этот случай, то нечто обобщенное в ретроспективе, а также то, что имело место до этого, будет восприниматься как испаряющийся след подобных друг другу инцидентов вплоть до этого мгновения, и… БОГА РАДИ, Джинни, не ковыряй пальцем в носу…
–…Бам-бам-бам, бздынь, динь, блям, хрюм, чи-чи-чи…
Формально это можно было бы назвать вечеринкой. Внешне это напоминало вечеринку, на которой слишком много людей собрались в слишком тесном пространстве – в грязном лофте на Джейн-стрит вВиллидже. Однако это было чуть больше, чем обычная вечеринка.
Имели место ритуальные танцы дружелюбно настроенных туземцев, как физические (иллюстрацией чего могло служить медленное, психосексуальное, на редкость неумелое скольжение Симоны и литературного агента ее мужа), так и эмоциональные (это когда Вагнер Коул беспощадно ободрал шкурку с поэтессы с выбеленными перекисью волосами, чьи восторги по поводу современной литературы явно повторяли обзоры в«Субботнем Ревю»), а также этнические (сводившиеся в основном к невинному трепу о том, кто, как и скем в дальнем углу за каучуковым деревом). В общем, здесь собрались абсолютно все, потому что Флоренс Магрен праздновала свою днюху (уиииии!), ну, чем не повод собраться вместе.
Энди Сорокин стоял у камина, держа свою «Маргариту» обеими руками, и разговаривал с бледнолицей девственницей, которую откопал и притащил ему Эндовер. Она выкладывала ему все, что думала о плохом фильме, снятом по одному из его последних романов.
–Я никогда не считала Кэрин безнадежно плохой,– говорила девственница.– А когда сняли фильм, мне просто не понравилось, как исполняет эту роль Лана Тёрнер.
Сорокин смотрел на нее и благосклонно кивал. Она была маленького роста, с могучим бюстом. Платье от Руди Гернрайха подпирало ее грудь, и улыбалась она губами, не скаля при этом зубы.
–Очень мило с вашей стороны говорить так; киноверсия вышла вообще не самой лучшей, хотя режиссура Франкенхаймера лично мне понравилась.
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 171
