— Знаете, чего бы мне хотелось? — внезапно спросил Грэхем. — Поговорить с вами с глазу на глаз.
— Ну так в чем же дело? Почему бы и нет? — У судьи был сухой резкий голос. — Почему бы и нет? Разве меня когда-нибудь обвиняли в том, что я надутый дурак или сухой чинуша?
— Нет, нет. Дело вовсе не в этом. Но…
— Тогда высказывайте все, что думаете. Да, можете говорить в присутствии мистера Барлоу. Как и моя дочь, он вырос у меня на глазах. Мы давно знаем друг друга.
Понурив голову, Грэхем раздумывал. Он с силой тер ладонью одной руки костяшки другой, сжатой в кулак, то и дело сводя ладони. Он ерзал в кресле. Наконец он приподнял голову:
— Я не могу поверить в вашу историю, сэр. И это факт.
— Хорошо. Начнем с самого начала. Почему вы не можете поверить? Но прежде чем вы расскажете, одно уточнение! — На этот раз по лицу судьи скользнула ехидная усмешка. — Где наш друг доктор Фелл? Я бы хотел, чтобы он присутствовал при попытке загнать меня в угол.
— Он сейчас появится. Доктор не может двигаться так быстро, как мы с мистером Барлоу. Его везла мисс Теннант, но он сказал, что по дороге хочет на что-то посмотреть. И можете быть уверены, я не собираюсь загонять вас в угол!
— Прошу прощения. Продолжайте.
И снова ладонь правой руки Грэхема сжала костяшки левой.
— Значит, этот Морелл. Мне его внешность понравилась, ручаюсь, не больше, чем вам…
— Да?
— Но давайте обратимся к событиям прошлого вечера. Он очутился здесь в двадцать пять минут девятого. Подошел к дому и проник в него через окно. — Грэхем кивком показал на него. — Не так уж важно, почему он здесь оказался. Не так уж важно, пришел ли он дать вам деньги или предполагал получить их от вас. Просто предположим, что, оказавшись в доме, он обнаружил комнату пустой. Что он естественным образом должен был сделать? Или любой на его месте? Окликнуть кого-нибудь, не так ли? Подать голос и крикнуть: «Эй, есть кто-нибудь дома?» Или пойти на розыски хозяина. Но вы сказали, что не видели, как он появился, и не слышали никаких звуков.
— Верно.
Грэхем говорил с трудом, четко выговаривая каждое слово.
— Хорошо. Предположим, кто-то следил за ним. Предположим, кто-то последовал за ним через окно — чтобы убить его. Это не исключено. Могло быть. Но что-то тут было явно не то. Убийца не мог просто так последовать за ним по пятам и пристрелить его. Вы должны были услышать их из кухни. Стены тут очень тонкие, в чем я сам убедился. Вы могли бы без труда услышать чьи-то голоса из соседнего помещения.
Это мог подтвердить и Фред Барлоу.
— Итак, сэр, Морелл понял, что ему угрожает опасность. Он услышал угрозы в свой адрес. Естественно, он тут же взялся за телефон и воззвал о помощи. Но если даже он увидел, что убийца приступил к делу — ну, скажем, появилось оружие, — почему он кинулся к телефону? Почему он не позвал вас: вы же могли стать свидетелем? И это еще не все. Почему убийца позволил ему снять трубку, дозвониться до оператора, услышать ответ и сказать, в каком он положении, — и лишь после этого сзади подойти к нему и выстрелить? Почему убийца не потребовал: «Убери руки от телефона — или я тут же всажу в тебя пулю»? Согласитесь, что все это выглядит как-то неестественно. Убийца не мог не знать, каковы должны будут быть первые слова Морелла: «Человек по имени Джонс собирается убить меня. На помощь!» Вы понимаете, сэр?
Грэхем вскинул руку, призывая к молчанию, хотя судья Айртон не собирался говорить.
— Это с одной стороны. А теперь я вам откровенно расскажу, как вы все это организовали, если вы в самом деле убили его.
— Я слушаю, инспектор.
— Морелл оказался в бунгало. Он вошел через окно, потому что взглянул в него и увидел, что вы сидите в гостиной — может быть, за чтением. Он открыл его и вошел, — показал Грэхем. — Вы встали и включили центральное освещение. Предложили ему садиться.
Эта сцена предстала перед Барлоу с ужасающей ясностью. Он отчетливо видел, как судья совершает все эти действия, как Морелл сияет белозубой улыбкой в проеме окна.
Грэхем продолжил повествование:
— Может, Морелл в развитие своего розыгрыша сказал: «Ну, так как, собрали деньги?» — «Да, — сказали вы. — Подождите минутку, я принесу их». Но денег у вас не было. Вместо этого вы приготовились убить его. Когда вы в тот день поехали в Лондон, то где-то приобрели револьвер «Ив-Грант» тридцать второго калибра. Пока еще мы не знаем где, но если проследим его путь, то в конце его окажетесь вы. Вы вышли из комнаты, сказав, что идете за деньгами. На самом деле вы отправились за оружием. Морелл сидел на моем месте, спиной к дверям. И вдруг он понял, что зашел слишком далеко. Он понял, что вы оказались в тяжелейшем положении и готовы убить его. Да, я знаю, что вы умеете сохранять каменное выражение лица! Но желание убийства проявляется на любом лице, его трудно скрыть. Я предполагаю, он ужасно испугался. Он осознал, что находится в сельской местности, в полумиле от любого живого существа, в компании крутого и неразборчивого в средствах пожилого джентльмена, который даже не даст ему возможности объясниться, а сразу же, как бы он, Морелл, ни старался, приступит к делу. Насколько я вас знаю, именно так вы и должны были действовать.
В комнате сгущались сумерки.
— Не лучше ли придерживаться фактов? — предложил Барлоу, ибо предполагаемая картина слишком точно соответствовала образам, сложившимся в его воображении. — А то этот полет фантазии…
— Помолчите, Фредерик, — сказал судья, прикрывая глаза ладонью. — Прошу вас, продолжайте, инспектор.
Грэхем смущенно откашлялся:
— Теперь вы все понимаете. Морелл увидел телефон. Вот что он мог сделать: позвонить оператору и сказать: «Я говорю из коттеджа судьи Айртона «Дюны». Меня зовут Морелл. Я думаю, тут могут возникнуть неприятности» — или что-то в этом роде. Понимаете, ничего определенного. Но достаточно, дабы предотвратить какие-то действия с вашей стороны, на тот случай, если вы их замышляли. Просто чтобы остановить вас и получить возможность объясниться с вами. Так что он кинулся к телефону.
Грэхем замолчал и поднялся. Словно иллюстрируя свою версию, он подошел к столу. Настольная лампа с массивным бронзовым абажуром стояла на промокательной бумаге. Грэхем дернул за цепочку и включил свет. На стол упал яркий круг света, за пределами которого все тонуло в темноте.
Отодвинув стул, Грэхем устроился у стола. Теперь он сидел спиной к ним. Справа от него стоял телефон.
— Он появился тут бесшумно, — продолжил инспектор, — и говорил очень тихо. Скорее всего, шепотом. Дверь, — Грэхем оглянулся через правое плечо, — дверь была у него за спиной, на стенке справа. Увидеть ее он мог, только повернувшись. Он позвонил оператору и сказал: «Дюны». Коттедж Айртона». Он был готов продолжить разговор, когда посмотрел через плечо, вот так. И увидел, что дверь открывается. Он увидел, что вы держите в руке. Он резко повернулся к телефону и заорал: «Помогите!» Он не успел больше ничего сказать, ибо вы сделали быстрый шаг, второй, третий и всадили ему нулю в голову за правым ухом.
