В комнату вошла женщина, имеющая замечательную наружность.
Немолодая, спокойная, безукоризненно опрятная, в высшей степени респектабельная, седые волосы под скромной белой наколкой гладко причесаны, глубоко запавшие глаза смотрят прямо в лицо собеседнику, словом, женщина характера сильного, на который можно положиться. Но, вглядевшись, вы замечали в ней неизгладимую печать какого-то тяжкого горя, пережитого в прошлом. Печать эта скорее угадывалась, чем была заметна, во взгляде, выражавшем стоическое терпение, в безучастной манере держаться, напоминавшей безучастие смерти. Печальна была история ее жизни. Она поступила кухаркой в дом леди Ланди, когда та только что стала супругой сэра Томаса. Рекомендацию ей дал священник ее прихода. Эстер Детридж была когда-то замужем за горьким пьяницей, доставившим ей много горя. Имелись у нее некоторые изъяны В один из самых буйных приступов муж так сильно ударил ее, что у нее развилась странная нервная болезнь. Несколько дней она была без сознания, а когда очнулась, полностью потеряла дар речи. С тех пор временами на нее находило — она становилась как бы не в себе. И кроме того, Эстер Детридж всегда оговаривала одно условие — у нее должна быть своя комната. Но с другой стороны, в противовес этим минусам, она была трезвенница, безукоризненно честна во всех отношениях и готовила чуть ли не лучше всех поваров Англии. Приняв это в рассуждение, сэр Томас решил взять Эстер Детридж на испытательный срок и скоро обнаружил, что никогда в жизни принятие пищи не доставляло ему такого удовольствия. После его смерти новая кухарка осталась в услужении у вдовы. С первых дней леди Ланди невзлюбила ее. Существовало одно странное подозрение, которому сэр Томас значения не придавал; но люди, менее склонные ублажать свой желудок, не могли не ставить ей это лыко в строку. Врачи, консультирующие ее случай, обнаружили кое-какие физиологические несообразности, свидетельствующие о том, что женщина симулирует немоту по одной ей известной причине. Прибегали к разным хитростям (слышала Эстер прекрасно), пытаясь вынудить ее произнести хоть слово, но все напрасно. Расспрашивали о прошлой жизни с мужем. Она наотрез отказывалась отвечать. Иногда на нее нападал каприз, и она вдруг требовала отпустить ее на несколько дней. Если ее не отпускали, она прекращала работать. Если грозились уволить, она упрямо смотрела в пол, точно хотела сказать: «Дайте мне расчет, и я уйду». По причине всего этого леди Ланди не раз подумывала расстаться с кухаркой; но все как-то не решалась. Кухарка, в совершенстве владеющая искусством стряпать, ничего не требующая сверх обычного жалованья, экономная и бережливая, не заводящая ни с кем ссор, пьющая из крепких напитков только чай, и притом скрупулезно честная, — такой кухарке найти замену не очень легко. Смертным многое приходится терпеть на нашей грешной земле. Вот и леди Ланди терпела свою необычную кухарку. В сущности, Эстер Детридж жила в доме на грани увольнения, но покуда ее не увольняли, она получала свои выходные (справедливости ради замечу, она редко просила их) и спала всегда в отдельной комнате, запершись на ключ, где бы семейство Ланди ни жило.
Эстер Детридж медленно приблизилась к столу, за которым восседала леди Ланди. Сбоку на шнурке у нее висела грифельная доска с карандашом, чтобы писать ответы, которые не выразить жестом или движением головы. Взяв в одну руку доску, в другую карандаш, она с каменной покорностью приготовилась слушать.
Леди Ланди начала допрос согласно схеме, по которой допрашивала других слуг.
— Вам известно, что мисс Сильвестр покинула Уиндигейтс?
Кухарка кивнула.
— Вам известно время, когда она ушла?
Опять кивок. Первый утвердительный ответ за все расследование. Леди Ланди с жаром продолжала допрос.
— Вы видели ее с тех пор, как она ушла?
Кухарка кивнула в третий раз.
— Где?
Эстер Детридж, не торопясь, вывела на доске четким прямым почерком, неожиданным для женщины ее класса, следующие слова: «По дороге, ведущей на станцию. Недалеко от фермы Чью».
— Что вы делали на ферме Чью?
Эстер Детридж написала: «Покупала яйца для кухни, дышала воздухом».
— Мисс Сильвестр вас видела?
Кухарка отрицательно покачала головой.
— После фермы Чью она пошла в сторону станции?
Кухарка опять ответила отрицательно.
— Она пошла в сторону пустоши?
Эстер кивнула.
— Куда она пошла потом?
Эстер Детридж написала: «Пошла по тропинке, ведущей в Крейг-Ферни».
Леди Ланди в волнении поднялась с кресла. В Крейг-Ферни путника может привлечь только гостиница.
— Гостиница! — воскликнула леди Ланди. — Она шла в гостиницу!
Эстер Детридж ждала с непроницаемым видом. Леди Ланди на всякий случай задала последний вопрос:
— Вы кому-нибудь рассказали об этом?
Эстер Детридж кивнула. Этого леди Ланди не ожидала. Кухарка, подумалось ей, верно, не поняла ее.
— Значит ли это, что вы кому-нибудь еще рассказали то, о чем сейчас рассказали мне?
Опять кивок головы.
— Человеку, который расспрашивал вас так же, как я?
Эстер Детридж. кивнула в третий раз.
— Кому вы рассказали?
Кухарка написала на доске: «Мисс Бланш».
Леди Ланди отпрянула, потрясенная открытием, — Бланш не на шутку вознамерилась найти Анну Сильвестр. Падчерица что хочет, то и делает, никого не слушая, — падчерица может оказаться серьезной помехой. Тайное бегство Анны смертельно оскорбило леди Ланди. Злая, как фурия, она твердо решила раскопать позорящие гувернантку факты и предать их огласке в своем кругу — разумеется, из святого служения долгу. Но эта негодная девчонка, выступив на стороне Анны, может испортить все!
Первое, что надо сделать, не мешкая, известить Бланш, что ее планы раскрыты и что она, леди Ланди, запрещает ей вмешиваться в эту историю.
Леди Ланди дважды дернула шнурок колокольчика: согласно домашнему распорядку это означало, что хозяйка требует свою горничную. Затем обернулась к кухарке, которая все еще стояла с каменным лицом, ожидая дальнейших вопросов и сжимая в руке грифельную доску.
— Вы поступили плохо, — жестко выговорила ей леди Ланди. — Я ваша хозяйка. Значит, отвечать вы должны только мне.
Эстер Детридж кивнула, признавая с ледяным безучастием непреложность факта. Кивок кухарки был непростительной грубостью. И леди Ланди продолжала еще более жестко:
— Мисс Бланш вам не хозяйка. Вы очень сильно провинились. Как вы посмели отвечать ей на расспросы об Анне Сильвестр!
На этот раз Эстер Детридж все с тем же безучастием вывела на доске две короткие фразы в свое оправдание: «Мне не было велено не отвечать. Я храню только свои секреты».
Этот ответ переполнил чашу терпения леди Ланди, решив тем самым судьбу кухарки.
