Книга Волчья любовь - Ульяна Соболева

– Что теперь будет со мной? – спрашиваю я Вахида, пытаясь найти ответы в его глазах. Вспоминаю слова Роксаны о том, что обращение запрещено законом, что Вахид не имел права делать это. Но он лишь улыбается мне в ответ, словно пытаясь развеять мои сомнения этой своей невероятно соблазнительной улыбкой от которой даже кости перестают болеть.

Переводя разговор на другую тему, Вахид говорит:

– Теперь перед тобой откроются новые возможности, Лана. Ты сможешь быть рядом со мной целую вечность. Разве не этого ты хотела, маленький Мотылек? Ты высоко взлетела. Ты на самом солнце и все еще целая. И рядом со мной ты всегда будешь высоко в небе.

Его слова звучат как обещание бесконечных возможностей, и в этот момент я чувствую, как мое сердце наполняется надеждой и радостью.

Я обнимаю его, прижимаюсь лицом к его груди, сейчас мне кажется, что все мои мечты свершились. Я получила все, чего желала: возможность быть с любимым, пережить с ним вечность, исследовать этот новый, неведомый мир вместе. В моем сердце царит странное адское удовлетворение, и я на мгновение забываю о том, через что мне пришлось пройти на пути к этому счастью.

Но в глубине души я не могу избавиться от ощущения, что это счастье слишком велико, чтобы быть безусловным.

«Наверное, это слишком хорошо, чтобы быть правдой,» – проносится у меня в голове. Все вокруг кажется идеальным, и я не могу избавиться от страха, что этот идеальный мир может в любой момент рухнуть.

Но сейчас, в объятиях Вахида, я позволяю себе забыть обо всех сомнениях и беспокойствах. Я погружаюсь в это чувство… в это ощущение безграничности всепоглощающей любви, позволяя ему обволакивать меня, как теплый, уютный плед. В этот момент я действительно счастлива, и ничто другое не имеет значения.

Глава 17

Ночь наступила неожиданно, и с ней пришли невыносимые муки. Моё тело охватила жгучая боль, каждая кость, каждый мускул кричат от агонии. Кажется, даже кожа, ногти и волосы пронзает нестерпимая боль. Я лежу, свернувшись от муки, и не в силах сдержать крики и слёзы, прорывающиеся сквозь стиснутые зубы.

Вахид рядом со мной, его руки крепко держат меня, словно он пытается своей силой удержать мою боль внутри, не дать ей разрушить меня. Он шепчет мне что-то на своём языке, слова звучат успокаивающе, но я не в состоянии их воспринимать. Боль поглощает всё, оставляя место лишь для страдания и отчаяния. Я не могу ответить ему, не могу даже подать знак, что слышу его. В этот момент я одна со своей болью, несмотря на его присутствие рядом.

Сейчас я понимаю, что испытывала Айше каждый день. Эта мысль мелькает в моём сознании, пробиваясь сквозь мрак боли. Адская агония, которую она должна была терпеть, теперь стала и моей долей. Внезапное осознание того, что такое боль и страдание испытывали многие до меня, и многие будут испытывать после, приносит странное утешение. Я не одна в этом мучительном пути превращения. А еще… я хотела этого. Хотела стать частью мира моего мужа и моего сына. Не хотела состариться, покрыться морщинами и потерять его. Я эгоистично хотела вечности рядом и кто меня осудит за это.

Ночь тянется бесконечно долго, каждая минута наполнена мукой. Вахид не отходит от меня ни на шаг, его присутствие становится единственным якорем в этом адском шторме боли. Я понимаю, что это испытание – часть моего пути превращения, часть моей новой жизни среди Горных Волков. И хотя сейчас мне кажется, что ужасное испытание никогда не закончится, где-то в глубине души я знаю, что должна пройти через это, чтобы стать сильнее.

В этот момент моё сознание начинает медленно угасать от истощения, и последнее, что я чувствую, – это прикосновение Вахида, обещающее мне, что всё будет хорошо.

Медленно возвращаясь к реальности из глубин беспамятства, мир вокруг меня кажется размытым, словно я смотрю сквозь пелену тумана. Поворачиваю голову и вижу рядом Вахида. Он не бросает мен, не уходит. Он проживает со мной эти безумные минуты и часы. Его присутствие успокаивает, приносит ощущение безопасности даже среди этой боли, которая все еще ощущается в каждом уголке моего существа. Боль сильная, но я чувствую, как она медленно, очень медленно начинает отступать, оставляя после себя лишь эхо.

Вахид нежно гладит мои волосы, его прикосновения легкие и заботливые. Затем он подносит к моим губам какую-то жидкость. Я жадно прильнула к ней, понимая, что это кровь. Вкус металла мгновенно разливается по моему рту, и, несмотря на первоначальное отвращение, я не могу сдержать жажду и голод, которые захлестывают меня с новой силой.

Это странное и пугающее ощущение – желать того, что всегда казалось мне отталкивающим. Но сейчас, в этот момент, я не в силах бороться с этой потребностью. Я пью, чувствуя, как каждый глоток приносит мне облегчение и восстанавливает силы, хоть и вызывает волну вины и смущения.

Пока я пью, Вахид продолжает гладить меня по голове, его голос звучит утешающе и спокойно, словно он пытается убаюкать мои страхи и сомнения. "

– Все будет хорошо, Лана. Ты сильная. Ты справишься. Если бы я думал иначе я бы этого не сделал…Ты привыкнешь. Каждое наше обращение это боль. Она становится частью сущности, с ней срастаешься, ее ждешь, ей радуешься, потому что после наступает свобода… – шепчет он, и я ощущаю как его слова просачиваются мне под кожу, как становится легче от них. И меня обволакивает ощущение – теперь больше не чужая… такая же как и он.

Понимание того, что я переживаю обращение и что моя жизнь навсегда изменится, все еще кажется мне нереальным. Но присутствие Вахида рядом, его забота и поддержка помогают мне смириться с этой новой реальностью. Я знаю, что пока он рядом, я смогу пройти через любые испытания. Ради него, рядом с ним, вот так держа его за руку.

***

В тот момент, когда Вахид замирает, я ощущаю, как напряжение витает в воздухе. Не сразу понимая, что происходит, я прислушиваюсь и осознаю, что вокруг стало необычайно тихо. Эта тишина в лесу ненатуральна, словно все живое затаило дыхание в ожидании чего-то неведомого. Вахид резко встает с колен, и я вижу, как его руки сжались в кулаки, словно он готовится к предстоящей угрозе. Я услышала стон бессилия. Надсадный такой несвойственный ему.

– Так скоро?…– шепчет кажется сам себе,