поставила их на стол, сделала кофе, порезала десерт.
— О, что у нас за праздник? — спросил Дима, заметив десерт.
— Просто решила нас с тобой порадовать, — ответила я.
— Ален… Тебе уже тридцатка скоро. Обмен веществ не тот. Давай не будем налегать на сладости, ок?
— То есть? Я что плохо выгляжу? — обомлела я.
— Нет, что ты, не плохо. Не перекручивай то, что я сказал, пожалуйста.
Больше ничего не добавив, он сел за стол и как ни в чем ни бывало начал есть одновременно рассказывая о том, что было на рынке. А у меня аппетит отбило напрочь да и то, что говорил Дима, пролетало мимо ушей. Я просто сидела и ковыряла собственноручно приготовленную азиатскую лапшу с мясом и овощами и смотрела на то, как мои ляжки расплющились на табурете. Может быть я и правда поправилась и Дима просто стесняется мне про это сказать? Давно же не взвешивалась, а по одежде было не похоже. В какой-то момент улизнула в ванную, в которой были весы. Ну вот, те же пятьдесят два килограмма. Скинув домашний костюм, покрутилась перед зеркалом. Не фитоняшка, конечно. Нет ни модного “ореха”, ни выраженного сухого пресса. Ну а где им взяться, если времени на зал нет от слова совсем? И, если сжать бедро, то апельсиновая корка проступает… Но в целом фигура стройная, не хуже чем раньше. Присмотрелась к лицу. В уголках глаз и носогубных складках обозначились едва заметные заломы. Лицо утратило юношескую пухлость, резче обозначились скулы. Мне двадцать девять. А не двадцать пять, как было, когда мы познакомились. Так ли сильно я изменилась? Может ли быть, что я стала меньше нравиться Диме?
Хотя всего несколько дней назад он устраивал сцену ревности, просил чтоб я не ночевала на работе да и в постели у нас все, как раньше… Вроде бы и причин себя накручивать нет — по всему похоже, что он и правда имел ввиду только то, что сказал, но осадочек все равно остался.
Глава 21
Лена выглядела просто замечательно. Неделя на островах придала ее коже нежное, золотистое сияние, а множество приятных впечатлений от отдыха заставили синие глаза гореть еще ярче и разукрасили скулы мягким румянцем. Сестра была фанатом солнцезащитных средств, длинных платьев и шляпок на отдыхе а так же купания только на рассвете и закате, а потому никаких тебе солнечных ожогов и несчастной сухой коричневой кожи, усыпанной пигментными пятнами.
— А давай ты все же расскажешь, как у тебя дела, Ален? — сказала девушка, когда мы посмотрели все фотографии и видеозаписи с медового месяца и вдоволь налюбовались собой в привезенных Леной с острова нарядах.
— Я же все равно все узнаю.
— Да ничего не происходит, Лен, — отмахнулась я. — Про командировку ты знаешь…
— И этот твой взгляд в сторону тоже знаю. Что твой бигбосс-мудак продолжает доставать?
— Он не мудак…
— М-м-м, — синие глаза сестры загорелись ярче, — это уже интересно.
Застонав, я плюхнулась на диван и закрыла лицо руками.
— Лен, он хочет меня вернуть. И говорит это прямым текстом. А еще он бизнес разделил и с отцом на ножах из-за нашей истории…
— Из-за истории, в которой о том, как он, двадцатидевятилетний мужик, страшный босс и большой начальник селфмейд несмотря на наличие богатого папочки, просто взял и бросил тебя потому, что этот самый папочка сказал жениться на этой… Как же ее… Владочке! Во! Ты эту историю имеешь ввиду?
— Я же не собираюсь, Лен, — отняв руки от лица, сказала я. — У меня Дима…
— Ты его любишь?
— Да какая любовь, Лен? Это так временное помешательство на почве новой встречи с бывший, который в молодости разбил сердце, а теперь захотел меня вернуть. Ностальгия. Камбек в прошлое… Не знаю, как объяснить. Может быть сходить к психотерапевту?
— Я не про Тарновского спрашивала, а про Диму, Ален, — проговорила сестра. — А то, что ты подумала именно о нем, это очень нехороший симптом.
— Мне так стыдно перед Димой, ты просто не представляешь, — призналась я.
— За что стыдно? Ты что изменила ему? Нет! А над чувствами мы не властны в плане из возникновения. Но можем их контролировать. Другой вопрос, стоит ли оно того?
— Я тебя не понимаю…
— Ален, как ни крути, а тридцатник приближается. И встретить его лучше либо одной, либо с тем мужчиной, с которым взаимная любовь и гармония.
— И ты туда же? — взвилась я. — Господи, такое впечатление, что вот сегодня мне еще двадцать девять и я молодая женщина со стройной фигурой, а завтра уже тридцать и я сразу жирная старуха, у которой каждый съеденный десерт оседает десятком сантиметров в плюсе на бедрах!
— И кто это у нас поселил в твоей голове вот это вот все? — насторожилась Лена.
— Я в субботу десерт купила. А Дима сказал с ними заканчивать потому, что мне скоро тридцать лет, обмен веществ не тот и стоит прекратить налегать на сладости. Вот скажи, я что плохо выгляжу?
— Ты замечательно выглядишь. Если думаешь, что я это говорю просто потому, что ты моя сестра и я тебя люблю, то можем сделать тебе снепы и скинуть их моему менеджеру чтоб сказал свое мнение. Хочешь?
— Нет, — простонала я.
— А я хочу чтоб ты хорошенько подумала о том, нужен ли тебе Дима. Вы четыре года вместе, а дело никуда не движется. Если бы ты так хотела — это одно. Но все не так, а потому стоит поговорить с Димой о том, каким он видит будущее. Я уже так делала, ты помнишь.
— И результат тоже помню.
— Да. Я избавилась от бесперспективных отношений, которые не привели бы ни к чему кроме впустую потраченного времени, а потом встретила Влада.
— Вообще-то мы о чем-то таком уже говорили. По дороге из аэропорта после командировки. Дима сказал, что собирает на свой дом и что мы будем там растить детей.
— Ален, расписаться и планировать беременность можно и живя на съемной квартире, если вдруг ты не знала. Было бы желание, так сказать. Но, все! Больше ни слова об этом. Что делать со своей жизнью, решать тебе. Ты всегда относилась ко мне именно так, за что я тебе всю жизнь буду благодарна и взамен поступлю так же.
— Ты думаешь… Думаешь мне стоит попробовать с Тарновским? — выдавила я.
— Я думаю, что помимо Димы и Тарновского есть еще другие мужчины на белом свете. И один из них явно окажется достойным тебя, — заключила сестра.
До
