Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
мегаполисе типа Москвы болеть до двенадцати раз в год (с учетом летнего перерыва чаще, чем раз в месяц) — это вариант нормы. Это не значит, что все болеют так, некоторые болеют вообще один-два раза в год. Но это значит, что в такой ситуации нет повода переживать из-за иммунной системы ребенка.
Кстати говоря, в этих частых болезнях детсадовского возраста, помимо пользы для тренировки иммунной системы, можно найти еще один плюс. Об этом писал кумир моего детства, выдающийся советский генетик Владимир Эфроимсон. Рассматривая роль дошкольного и раннего школьного возраста в развития одаренности через так называемый импрессинг[86] (более сложный аналог импринтинга в педагогике) и являясь ярым противником советской системы дошкольного «образования», он размышляет о роли болезней:
Весьма вероятно, что значительная часть детей, непрерывно проходивших через обычные ясли и детские сады, к школьному возрасту, точнее, ко второму классу школы, оказались бы вполне подходящими для перевода в школу для умственно отсталых, потому что многие из так называемых «задержек развития» по прохождении необратимых стадий, на которых возможен импрессинг, уже неспособны наверстать упущенное. Однако положение спасает обстоятельство, которое мы временно назовем «принципом надкритической численности». Суть его в том, что с увеличением численности ясельного или детскосадовского коллектива резко и даже катастрофически возрастает вероятность возникновения и распространения инфекции (гриппозной, желудочно-кишечной, даже дизентерийной, и глистной), не говоря уже об обязательных простудах из-за предпрогулочного перегрева детей, одетых первыми и дожидающихся одевания последних. В результате ясли и детские сады приходится временно закрывать, ребенок переходит на попечение своей семьи, и таким образом интеллектуальная и этическая депривация довольно часто прерывается. В противном случае ясельное и детсадовское отставание детей было бы гораздо более резко выражено [87].
Сейчас можно сказать, что дело не только в интеллектуальной и этической депривации, но и в снижении когнитивных способностей при неудовлетворении потребности в привязанности, которое также возникает в детских садах советского типа. К сожалению, большинство нынешних детских садов, несмотря на яркие здания и новомодные бассейны, мало чем отличаются от тех, в которых выросло наше поколение. Поэтому слова Эфроимсона, написанные в 70–80-е годы прошлого века, не сильно потеряли свою актуальность.
Глава 26. Самый важный витамин
Почему я рекомендую такие большие дозы витамина D?
Как известно, витамины — это не химическое и не физиологическое определение. Витамины относятся к самым разным классам химических веществ и выполняют самые разнообразные функции — антиоксиданты, коферменты, элемент гемоглобина и прочее. Объединяет их только одно: они жизненно необходимы и они не производятся нашим организмом. Тем не менее гипо- и авитаминозы встречаются в современном мире очень редко: большинство витаминов в избытке находится в нашей пище. Поэтому пить мультивитамины абсолютно бесполезно, а в некоторых случаях даже вредно.
Особняком стоит витамин D. Химически он является секостероидом, а физиологически — гормоном. Витамин D — самый сильный стероидный гормон в организме. Его особенность заключается в том, что он на самом деле производится в нашем теле: вначале в коже под влиянием ультрафиолета, затем превращается в активную форму в печени и почках. Парадоксально, но единственный витамин, который мы способны производить в достаточном количестве, это единственный витамин, который нам требуется пожизненно принимать.
О важности витамина D говорит тот факт, что он является единственной причиной светлокожести. Предки всех современных людей жили в Африке и были темнокожими. Темнокожесть обеспечивается высоким содержанием пигмента меланина в коже, который защищает ее от воздействия ультрафиолета, самое опасное последствие которого — рак кожи. Однако если меланин не дает ультрафиолету пройти, выработка витамина D снижается. Это компенсируется обилием солнца в близких к экватору широтах, откуда мы все родом.
Часть древних людей мигрировала на север и оказалась в неприятной ситуации: солнца стало меньше, что привело к тотальному дефициту витамина D. Поскольку дефицит витамина D приводит ко множеству заболеваний и более ранней смерти, эволюционное преимущество получали люди с более светлой кожей, и в результате появилась «раса»[88] белых людей. Люди, которые остались жить ближе к экватору, цвет кожи так и не поменяли[89].
Чем же так важен витамин D, что он стал корнем расизма, подчинения одних людей другими и даже их массового уничтожения? Список состояний, связанных с дефицитом витамина D, впечатляет[90]. С гиповитаминозом D связывают и более тяжелое течение инфекций у младенцев, и повышение глюкозы и «плохого» холестерина у детей, и диабет, и старческую деменцию, и даже эректильную дисфункцию и меньшую продолжительность жизни в целом.
В результате нашего обширного расселения по всей Земле, вдали от тех мест, к которым наш организм наиболее приспособлен и где прошли наши основные этапы эволюции, большинство населения планеты в той или иной степени страдает недостаточностью витамина D и вынуждено его восполнять. Зашедшие дальше всех — жители Крайнего Севера — успешно делают это с помощью рыбьего жира (поэтому они могут позволить себе более темный цвет кожи, чем их внутриконтинентальные соседи). Если смотреть по населению разных стран, национального дефицита нет только у узкой прослойки африканских государств.
Я восемь лет проработал в Центре врожденной патологии, где моей основной специализацией было лечение детей с несовершенным остеогенезом, то есть врожденной хрупкостью костей. В нашем Центре наблюдаются и лечатся несколько сотен «хрупких» детей, которые приезжают со всего бывшего СССР. Генетическая поломка, которая приводит к дефекту коллагена костей и лежит в основе заболевания, никак не влияет на уровень витамина D. Однако сопутствующий дефицит витамина D усугубляет хрупкость костей и увеличивает вероятность возникновения переломов. Поэтому мы строго контролируем уровень витамина D в каждую госпитализацию каждого пациента, и у нас набрались данные, с помощью которых мы, вслед за зарубежными коллегами, оценили популяционный уровень витамина D.
Наши результаты вполне согласуются с данными литературы на эту тему. Средний уровень витамина D среди всех возрастов оказался практически на нижней границе нормы (за счет малышей, у которых иногда наблюдался «токсический» уровень). Дефицит витамина D выявился у двух третей пациентов. При этом дефицит увеличивался с возрастом, а в группе старше двенадцати лет он был стопроцентным. Дело в том, что витамин D и половые гормоны синтезируются из одних и тех же химических предшественников, и во время пубертатной половой бури можно хоть целый день лежать на солнце — витамину просто не из чего образовываться. Поэтому подростки нуждаются в повышенных дозах витамина D.
Как вы уже, наверное, догадались, добавлять в рацион витамин D нужно всю жизнь. Однако рекомендованные дозы сильно расходятся[91]. Рекомендуемые мной дозы вы слышали в предыдущей главе. Подросткам я рекомендую назначать витамин D на основании анализа
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
