Замечательно, что вы согласились. В шесть вечера. Адрес скину в сообщении. До свидания! В ее словах звучат вполне ощутимые нотки подлого обмана, подвоха…
Медленно возвращаю телефон в сумочку, пытаясь разложить по полочкам услышанное.
– Лад, да отомри ты уже! Кто звонил? – взволнованно тараторит Марго.
– Мама Руса звонила. Сказала, что ей нужны умелые и трудолюбивые ручки. Завтра у нее юбилей. Она меня как домработницу позвала, понимаешь?
– Нет, она заманила тебя. Это подстава, Ладка. Ты что, собираешься идти? – не унимается Марго.
– Да. И там отдам Русу деньги. Это… конец, Маргош. Она обманом меня позвала в дом, чтобы унизить или…
– Нет никаких «или», – отрезает Рита.
– Я выдержу, – стиснув зубы, произношу я.
Такси подъезжает вовремя. Расплачиваюсь с водителем и ступаю на гравийную подъездную дорожку. Осторожно подхожу к калитке и прислушиваюсь к звукам веселья – голоса, смех, крики, звон бокалов, шаги. Стекла дребезжат от громкой музыки. Глубоко дышу, пытаясь унять дрожь и заношу руку над домофоном…
– Это… Лада. Меня позвала Марина Дмитриевна. Я… домработница, – отвечаю незнакомцу, ответившему на звонок.
– Проходите.
Калитка распахивается, любезно впуская меня внутрь – в изощренную ловушку, виртуозно сплетенную мамой Руса. Во дворе красуются роскошные машины – белоснежные внедорожники, черные седаны, красные маленькие машинки, кабриолеты, мотоциклы… Машины Руслана нет. Ничего удивительного – наверняка он захочет выпить за здоровье мамы и явится на такси.
Меня никто не встречает – я всего лишь домработница, а не уважаемая в этом доме гостья…
– Здравствуйте, – робко стучусь в дверь и приоткрываю ее, заглядывая в светлую просторную прихожую.
– Здрас-сьте. – Вздрагиваю от удивления, услышав приветствие. На пороге меня встречает именинница. Ее глаза прищуриваются, губы сжимаются в тонкую линию. От напряжения даже ее залитые лаком локоны становятся неподвижными.
Марина Дмитриевна вздыхает, смерив меня взглядом и сухо произносит:
– Иди пока на кухню. Поможешь девочкам. Я потом скажу, что делать дальше.
Марина Дмитриевна взмахивает рукой в сторону кухни. Шифоновые пышные рукава ее платья колышутся, как живые. Я послушно киваю и сбрасываю балетки.
– Не разувайся, дурочка, – снисходительно бросает она. – Иди. Работай.
И это все? Хозяйка уплывает к гостям, оставляя меня одну. Ступаю в дышащую ароматами и паром кухню. Наташа – помощница по хозяйству семьи Данилевских протягивает мне фартук и заставляет вымыть руки.
– Почти все собрались. Ждут хозяйского сына. Его невеста Арина здесь, а Руслана все нет… Марина Дмитриевна уже извелась, – протягивает Наташа, вынимая из духовки курник. – А ты… откуда взялась? Такая пугливая. – Добавляет она улыбнувшись.
– Марине Дмитриевне меня… порекомендовали, – блею я. – А что же у них… помолвка сегодня? – спрашиваю, монотонно расставляя бокалы на подносе – не хочу вызывать расспросами подозрения.
– У хозяйки юбилей. А помолвка… Хм… Там свадьба уже скоро. К чему хороводиться? Ой, да аккуратнее ты, неумеха! – упирая руки в пухлые, затянутые красным фартуком бока, кричит Наталья.
Вилки и ложки валятся на пол. Бокалы я успеваю удержать от падения. Ставлю поднос на стол и молниеносно склоняюсь, подбирая приборы. Так вот для чего меня позвали? Показать серьезность отношений Арины и Руса? Сыграть сцену, после которой я растрогаюсь и подам на развод в день суда? А лучше раньше… Например, завтра. Сбрасываю с себя волнение, как липкую паутину и облачаюсь в покров решительности. Марине Дмитриевне не стоило так изгаляться. Ей-богу, я и сама бы ушла… Нужно было немного подождать. Подхватываю поднос, выпрямляю спину и гордой походкой шествую в зал…
Глава 36
Лада.
– … и желаем нашей Мариночке Дмитриевне неиссякаемого вдохновения, здоровья, женского счастья, – по просторному залу льется елейный голос высокой дамы с короткой стрижкой. Звенят бокалы и смех.
Стараясь не привлекать внимания, ступаю по фигурному паркету к роскошному столу, украшенному дорогим хрусталем и цветами. От волнения слегка втягиваю голову в плечи и расставляю бокалы перед гостями: блондинкой с красной помадой, седовласым поджарым мужчиной, брюнеткой с каре, стариком, похожим на Жерара Депардье, папой Арины, очевидно, ее мамой, Ариной… Надеваю на лицо маску равнодушия и делаю вид, что мы незнакомы.
– Спасибо, Ольга Павловна, спасибо, дорогая! – Марина Дмитриевна любезно отвечает на поздравление и поднимается с места. – Можно и мне сказать несколько слов, уважаемые гости? – Данилевская поднимает почти пустой бокал.
– Да!
– Конечно!
Я застываю с подносом немного поодаль от хозяйки вечера. Впору бежать, но под ее пристальным взглядом ноги словно врастают в пол.
– Что нам матерям нужно? Чтобы дети были счастливы, так?
– Да! Конечно! – охотно соглашаются гости.
– Ариночка, иди сюда, детка, – зовет Марина Дмитриевна.
От витающей в воздухе ванильной сладости хочется поморщиться. Арина вспархивает и, пританцовывая, как гребаная балерина, подходит к будущей свекрови. Обнимает ее, как родную и что-то шепчет на ухо.
– Арина очень любит моего сына. И носит моего внука, да! Надеюсь, ты не против, что я раскрыла тайну? – заговорщицки протягивает Марина Дмитриевна.
– Нет, не против, – губы Арины расплываются в победоносной улыбке.
– Ой, какая чудесная новость! Поздравляем!
– А мы и не знали!
Голоса гостей сливаются в неразличимый гул. Я приваливаюсь к стене, как пойманная в силки птичка, и аккуратно ставлю поднос на край стола. Какая же ты, Ладка, дура! Знатно тебя подловили!
– Но есть одно препятствие, мешающее счастью моих детей. Одна девушка захомутала моего сына и обманом женила на себе. Очевидно, он купился на смазливую мордашку девицы или… Уж не знаю, чем она его разжалобила? Придумала вескую причину и заключила с ним фиктивный брак.
– Ах!
– Боже мой… Разве такое возможно?
Щебетание гостей звучит надоедливым фоном. Так, значит, Марина Дмитриевна? Вот для чего вы устроили этот спектакль? Задумали разжалобить меня еще больше? Интересно, а о визите Арины она знает? Неужели, они всерьез решили, что я держусь за Руса?
– Да, как видите, возможно, – вздыхает Марина Дмитриевна, бросив на меня уничтожающий взгляд. – Что только девицы не выдумают, что стать частью уважаемой семьи!
Ну уж нет… Она решила, что я буду молчать? Слушать сочувственные вздохи посторонних людей и ее излияния несчастной и «обманутой» матери?
– А с чего вы решили, что я хочу стать членом вашей семьи? – металлическим голосом произношу я. Гости замирают и вмиг переводят на меня взгляды. Отрываюсь от стены и выхожу в центр гостиной. Я совершенно одна… Нет папули, мамы или бабушки… Нет никого, способного за меня заступиться. Я у себя одна… И я буду защищаться.
– Ну как же, милочка? – дрогнувшим голосом отвечает Марина Дмитриевна. Складывает пальцы в замок и прищуривается, разглядывая меня, как букашку. – Я еще не встречала девушек, равнодушных к моему сыну, – ухмыляется
