школьная политика полового воспитания — это круто, но демонстрации в реальной жизни — это не то, что мне нужно.
— Достаточно справедливо.
— Поэтому я впервые прогуливаю школу. Только что решила, что это мой следующий новый опыт. — Улыбка, которую я ей подарила, была, по всей вероятности, слегка ненормальной. — Сделаешь заметки для меня, пожалуйста?
Она покачала головой.
— К черту это, я иду с тобой. Давай выбираться отсюда.
Сначала мы остановились у кофейни, потому что нам требовался кофеин. А уже затем мы принимали решения. Впереди маячил пустой пятничный вечер. Так не пойдет.
Не буду врать: во мне жило некоторое чувство страха и вины из-за того, что я прогуливала школу. Но я доблестно игнорировала это. Ну и что, если меня снова задержат или расскажут маме? На самом деле, я бы предпочла, чтобы мама никогда не узнала; ее уровень стресса из-за меня и так был достаточно высок. Однако это был один жалкий урок за всю мою школьную жизнь, в отличие от конца света.
— Меня похитили инопланетяне, — сказала Ханг, сидя со скрещенными ногами на своей кровати. Вышеупомянутые планы включали в себя ночевку у нее дома. Поскольку у ее родителей был очень хорошо укомплектованный бар, и они пошли поужинать с друзьями, мы допили кофе и принялись за пиво. — Они украли меня прямо из школьного коридора. Я ничего не могла сделать, кроме как позволить им проводить на мне свои больные и извращенные тесты.
— Боже, бедняжка. — Я отхлебнула из своего стакана.
— Я упоминала, что все инопланетяне выглядели как мужчины-модели?
— Все эти зонды. Ты такая храбрая.
— Я стараюсь. — Она фыркнула. — А как насчет тебя? Почему ты пропустила свое последнее занятие?
— О, я поскользнулась и потянула левую грудь, — сообщила я с невозмутимым лицом. — Пришлось немедленно пойти домой и дать ей отдохнуть.
— Правильно. Это звучит мучительно.
— Очень. — Я похлопала себя по груди. — Доктор сказал, что я, возможно, не смогу носить лифчик с косточками в течение нескольких недель. Мы здесь говорим о возможном провисании. Боль реальна.
Ханг рассмеялась.
— Этой проблемы у девушки с плоской грудью никогда не будет. Держись от меня подальше со своей пышной грудью. А я буду придерживаться своих спортивных бюстгальтеров и комфорта, большое спасибо!
На маленьком плоском экране, висевшем у нее на стене, в тишине крутилось какое-то реалити-шоу. Картины, которые она нарисовала, занимали другую стену, темы варьировались от автопортретов до друзей, домов на ее улице и мелких повседневных вещей.
— Ты действительно безумно талантлива, — сказала я уже не в первый раз.
— Заткнись.
— Так и есть.
— Нет. — Она сделала глоток пива. — Папа безумно талантлив. Я обычный человек.
Я только покачала головой.
— Мне и моему брату повезло, — сказала она. — Мама — бухгалтер, папа — учитель рисования, у нас работают оба полушария мозга.
— Не уверена, что у меня есть хоть капля мозгов, — пошутила я. — Мама умная. Однако ей пришлось бросить колледж, чтобы воспитать меня. Донор спермы не хотел иметь с нами ничего общего. Его потеря.
— Ублюдок.
Я пожала плечами.
Конечно, иногда это причиняло боль, но не меняло сути дела. Меня любили. Я бы не позволила этому придурку, который разбил мамино сердце и так сильно подвел нас, заморочить мне голову. Не будет никакого эмоционального воссоединения, никакого понимания и окончательного прощения. Для меня он не существовал. Одного любящего родителя может быть более чем достаточно. Конец истории.
— Итак, — сказала она, лежа на боку и снова поднося пиво к губам. — Когда мы начнем отправлять оскорбления Джону?
— Эм, никогда?
Ее рот широко открылся от удивления.
— Нет, давай же. Он позволил этой сучке прикоснуться к себе после того, как она наговорила о тебе все это дерьмо. Где же преданность?
— Он мне не принадлежит. Если у него плохой вкус в отношении женщин, это его проблема. — Это заставило меня немного умереть внутри, но ничего страшного.
— Ни в коем случае, ты не можешь оставить это так. А как же дружба?! Товарищество?!
Может быть, мне следовало рассказать ей историю о том, как он пришел мне на помощь, когда у меня лопнуло заднее колесо. Но даже при том, что мне действительно нравилась Ханг, доверие все равно давалось нелегко. За последние несколько недель в мою личную жизнь вторглись достаточно, чтобы я теперь глубоко ценила это.
Она протянула руку, маня пальцами.
— Просто дай мне свой телефон. Я пошлю ему одно маленькое, краткое сообщение, вот и все. Что-то вроде «надеюсь, у тебя был хороший день и что твой пенис отвалится».
— Нет. Мы не переписываемся с Джоном по пьяни.
Два часа спустя…
— Как ты думаешь, спермотоксикозник — это одно или два слова? — спросила Ханг, покусывая нижнюю губу и изучая экран моего мобильного.
— Ты назвала его спермотоксикозником?
— Изобретательно, не правда ли?
— Да. — Я растянулась на кровати рядом с ней. Потолок, казалось, делал какое-то странное вращение. — Жаль, что я не подумала об этом.
— Как я уже говорила, водка помогает творчеству. Это высвобождает художника изнутри.
— Очевидно.
— Мой брат не обрадуется, что я украла эту бутылку из его комнаты. Хотя на самом деле я не так уж часто пью. И все же мы должны скрыть улики и ничего ему не говорить. И мы определенно не должны позволить моим родителям узнать об этом. — Ее сотовый снова зазвонил, и она схватила его с прикроватного столика. Я восхищалась способностью этой девушки к многозадачности. Кто знает, со сколькими разными людьми она вела текстовые разговоры сегодня вечером?
— О, это мило. Ужин Кэрри и Софии с родителями Софии проходит хорошо.
— Здорово. — Я вздохнула. — Все должны быть счастливы, влюблены и прочее дерьмо.
— Хм. Либо это, либо выпивка и отправка парням образных и гневных сообщений.
— Да.
От входной двери донесся стук. Мы обе вздрогнули и сели, а потом почему-то начали смеяться. Не знаю почему, но в то время это имело смысл.
— Мой брат, должно быть, забыл свой ключ. — Ханг слезла с кровати, и я последовала за ней не только из любопытства, но и из-за того, что хотела в туалет. К счастью, мы еще не переоделись из той одежды, в которой ходили в школу. Никто не застанет меня врасплох в пижаме, для разнообразия.
Дом представлял собой длинное, низко посаженное кирпичное ранчо, стены которого были увешаны большими, яркими, красивыми полотнами. Все картины написаны отцом Ханг. Если бы он был моим родителем, а я увлекалась искусством, я бы тоже испугалась. Он был хорош.
Снова стук во входную дверь.
— Терпение, — крикнула Ханг, щелкнула замком и распахнула
