После он учил меня готовить. Я была благодарна ему за заботу, а потому внимательно следила за тем, как правильно варить чечевицу и даже задавала вопросы, стараясь выглядеть заинтересованной. И, кажется, преуспела: во всяком случае, Краснов издевки не уловил и на полном серьезе вещал, что чечевицу следует солить в конце варки, как и прочие бобовые культуры. А я даже удержалась от смеха, когда представила, как варю на досуге бобы, и поняла, что благодарность бывает разной. К чечевице Илья подал обжаренную особым способом говядину и салат, состоящий из кучи разной зелени, огурцов и помидор и посыпанный кедровыми орешками.
Непривычный обед неожиданно пришелся мне по вкусу, и это заставило взглянуть на сидящего с сытым, довольным видом блондина по-новому. Что за мужчину на этот раз мне подсовывает судьба? Будем честны: красив, обеспечен, умен, отважен и заботлив. Где та самая червоточинка, которая даст понять, что напротив сидит обычный земной человек, такой же, как и я сама? После истории с Мишей я в каждом искала подвох. Мой пристальный взгляд Илья расценил по-своему.
– Неужели невкусно? – он вскинул широкую бровь.
– Наоборот, не ожидала от тебя таких талантов. Я приятно удивлена, по правде говоря.
– Жизнь заставит, всему научишься, – подмигнул мне Краснов, но тут же стал серьезным. – Ира, мы можем прекратить все это, если ты захочешь. Не обязательно все на свете доводить до победного конца…
Что он имел в виду, уточнять было не нужно. Согласна, ситуация зашла слишком далеко. Когда дело касалось других людей, пусть и близких, становилось страшно и горько, но сегодня я сама чуть не погибла под колесами автомобиля, и это было совершенно другое. Никому в жизни я не пожелала бы испытать на собственной шкуре то чувство смиренной безысходности перед летящей на тебя тонной громадины. И тем сильнее горело во мне желание наказать Самойлова, поставить зарвавшегося мужлана на место и защитить себя и других от его беспредела. Хотя бы в память о Мише, раз его я спасти не смогла. Я покачала головой:
– Не хочу ходить и постоянно оглядываться, плохо спать и каждый раз просыпаться из-за кошмаров. Кто-то должен остановить Самойлова. Полиция что-то не очень шевелится, а у нас, судя по всему, превосходно получается действовать ему на нервы, – я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла нервной и неуверенной, все же возможные риски пугали, и я понимала, что с одинаковой вероятностью не повезти может, как Олегу, так и мне лично. Подстегивало только то, что я была твердо уверена: правда на моей стороне.
– Аминь! – припечатал Краснов. – В таком случае завтра едем в «ИрмПласт», я договорился.
Перед уходом Илья зачем-то взял мое лицо в ладони и подробнейшим образом изучил зрачки. Что он там хотел найти – загадка, может, проверял, не балуюсь ли я втихаря таблетками… Я застыла и не мешала человеку – скрывать мне было нечего, попутно на полузаконных основаниях любовалась его голубыми озерами.
– Хочешь, я останусь? – напряженным голосом спросил он.
– Лучше не сегодня, – я отвела взгляд, испугавшись непонятно чего.
Краснов хмыкнул и без предупреждения приник к моим губам. Поцелуй был глубоким, с намеком на продолжение, руки блондина бесстыдно шарили по моему телу, пока мое сознание беспечно парило где-то под облаками, и я только и могла, что поспевать за его языком и ослабевшими пальцами скрести по крепкой груди Краснова. Он вел, и я шла за ним, позабыв про собственные принципы и убеждения, хоть я и осознавала смутно, что происходит, сил сопротивляться не было. Илья был как сама стихия – неотвратим. В конце концов, он ощутимо стиснул мой зад широкими ладонями и отстранился.
51– Это чтобы ты понимала, от чего отказываешься, Помидорка, – с шальным взглядом нездорово блестящих глаз заявил он. – Тест-драйв, так сказать, – подмигнул он мне и оставил одну.
Я шумно выдохнула и сползла по стеночке, сердце колотилось где-то в районе горла. Интересно, могу ли я утверждать, что еще легко отделалась? Своим поступком гадкий Краснов переплюнул даже утреннюю попытку неизвестного меня задавить, и потому остаток вечера я думала только о нем. И если в самом начале нашего знакомства наглый тип меня жутко раздражал, то теперь я уже была не столь категорична, да и не было смысла врать самой себе. Блондин мне нравился. И даже больше: меня тянуло к нему с неимоверной силой, несмотря на всю неправильность и неуместность подобных чувств. Я долгое время от них отмахивалась, ждала, когда это пройдет, и я снова стану нормальной и адекватной, но продолжать игнорировать влечение и дальше уже не получалось. Поцелуй горел на губах до самой ночи, заставляя вертеться на простыни и стыдливо мучиться от нелицеприятной правды: с Мишей ничего подобного я не испытывала.
У нас были ровные, взрослые, как я называла их про себя, отношения. Без подростковых гормональных взрывов, вспышек ревности, бурных ссор и примирений. Мы оба знали, чего хотели, и уверенно к этому шли. Нам совершенно точно было хорошо друг с другом, и мы совпадали по многим параметрам, но голову от поцелуев с ним мне не сносило, а ноги в прямом смысле не подкашивались. Тогда это казалось нормальным и правильным, сейчас же с горечью приходилось признать: не случись с Мишей несчастье, и мне никогда не довелось бы узнать, каково это, когда от поцелуя с мужчиной теряешь опору и забываешь обо всем на свете. Иногда мы, вместо того чтобы сделать собственный выбор, просто соглашаемся с тем, что предоставляет нам жизнь.
Жгучий стыд тут же накрыл с головой, и я нырнула под одеяло, но от себя не спрячешься. Я больше не была в состоянии с прежней силой горевать по жениху, и какая-то часть меня считала это неправильным, недостойным порядочного человека. Определенно, притязания Краснова все только лишь усложняли. Этим мне и нравился Миша – с ним было просто и понятно, и я могла, не терзаясь совестью, делать свой выбор.
«Из-за тебя мне пришлось принимать ледяной душ два раза. Если я заболею, это ляжет на твою совесть!» – вспыхнул вдруг экран сообщением в темноте комнаты. Похоже, Краснову так же не спится. Эта мысль согрела сердце и заставила расплыться в блаженной улыбке.
«Я подготовлю тебе полоскание» – отправила я ответ.
«Не совсем то, на что я рассчитывал» – пришло сразу же. Я пожелала Илье приятных снов и со спокойной душой уснула, телефон остался лежать рядом с подушкой.
На следующее утро Илья явился встречать меня лично, и после того, что случилось на пешеходном переходе, это не казалось мне бредовым излишеством.
– Готова? – он странно посмотрел на мои брюки-палаццо и, как будто имел на это право, выдал: – Что за хрень ты нацепила?
– Не разбираешься в моде, помалкивай! – обиделась я за стильную шмотку и вместо губ для поцелуя подставила щеку.
Сам Краснов щеголял в свободных подвернутых брюках, легкой рубашке с вышивкой в виде полосатого паруса на кармане и топсайдерах на босу ногу. Его светлые волосы как всегда лежали в восхитительном беспорядке, и в целом складывалось впечатление, что он спустился на нашу грешную землю прямиком с борта собственной яхты. Я, кстати, не удивлюсь, если у него таковая как раз и имеется. Илья придержал меня в объятиях, когда я дернулась, чтобы отойти, ткнулся носом в мои распущенные волосы и нарочито шумно втянул воздух.
