— Вон он! Вон! Подлый Иуда!
Генерал Лаптев, ни на кого не надеясь, побежал посмотреть. Действительно, на одной из лопастей вентилятора преспокойно сидел Чепухалин и беспечно болтал ножками.
— Ну что, — крикнул он, — генерал, поймаешь меня или нет? — Он плюнул вниз и попал на генеральский сапог.
В бешенстве генерал Лаптев выхватил табельное оружие и, крикнув:
— Слезай, падла! Слезай! — разрядил в Чепухалина всю обойму.
— Ха! Ха! Ха! — как Фантомас, рассмеялся Чепухалин и исчез.
Вентилятор снова закрутился, а к ногам обескураженного генерала упали все семь пулек табельного «макарова».
Но упрямый генерал не хотел пасовать перед каким-то капитаном, который сошел с ума. Он сел в БТР-90 и отправился в ближайший дивизион, дабы совершить пуск ракет в автономном режиме. Это был его последний шанс выправить положение.
Дивизион располагался в семи километрах на север. К нему вела замаскированная проселочная дорога, вдоль которой стояли вековые сосны. Летний ветер раскачивал их верхушки в голубом небе. Но генералу Лаптеву было не до лирики. Он приказал зарядить все пулеметы, пушки, а также — гранатометы и ПТУРсы и держать их в полной боевой готовности, а огонь открывать по любому подозрительному объекту, будь то человек или другое существо — без предупреждения и команды. Дорогу он знал, как пять своих пальцев. Что такое семь километров для БТР-90, у которого крейсерская скорость сто км в час? Чепуха. Максимум десять минут езды со всеми непредусмотренными остановками. И хотя эти десять минут пролетели, как мгновение, но знакомого шлагбаума с часовым генерал так и не увидел. Один раз над верхушками сосен вроде бы мелькнула антенна связи, но тут же пропала, и сколько генерал Лаптев ни крутил головой, больше ничего разглядеть не сумел.
— Сержант! — позвал он командира подразделения, который сидел в башенке. — Ты места узнаешь?
— Да вроде наши, — ответил после некоторого раздумья сержант. — А может, и не наши. Кто его знает?
— Что значит «не наши»! — возмутился генерал. — Ты эти штучки брось. Все места наши!
— Так точно! — бодро ответил сержант.
— Слушай мою команду: берешь троих бойцов и прочесываешь лес в радиусе ста метров, не больше. Цель — найти КПП.
— Есть прочесать лес в радиусе ста метров, — ответил сержант, — и найти КПП.
— Если обнаружите что-то необычное, стрелять на поражение.
— А?.. — заикнулся удивленный сержант.
— Под мою ответственность! Повтори!
— Стрелять на поражение под вашу ответственность.
— Молодец! — похвалил генерал. — Докладывай обстановку через каждые три минуты. Выполнять!
— Есть выполнять!
И солдаты скрылись в лесу. Больше их никто не видел, кроме нашего генерала. Прошло десять минут, двадцать, полчаса. Ниоткуда докладов не поступало, хотя генерал все еще на что-то надеялся. Он сидел на командирском месте и считал удары сердца. Оно билось ровно и уверенно. «Все обойдется, все обойдется, — твердило оно. — Все обойдется!»
Генерал сказал водителю:
— Сиди здесь и никуда ни-ни! Я сейчас…
Он вытащил пистолет, дослал в ствол патрон и пошел в лес, в котором обычно прекрасно ориентировался, потому что часто ходил по грибы. Но там, где по его расчетам должен был находиться ракетный дивизион, то есть на поле сразу за соснами, ядовито зеленело болото с островком по середине. А на том острове генерал Лаптев разглядел что-то черное. Да и вообще, вокруг этого островка творилось что-то непонятное, словно на окрестность была накинута пелена. А над болотом висели черные, мрачные тучи.
Генерал Лаптев снял с левого глаза черную повязку, чтобы лучше все вокруг разглядеть, и только ступил в то болото, как над камышом абсолютно бесшумно проплыла фигура Чепухалина на мотоцикле. На лбу у Чепухалина росли оленьи рога, а из глаз сыпались искры. Он ослепительно улыбнулся белоснежной улыбкой и сказал, да так ясно и четко, что генерал услышал, как щелкают его огромные зубы:
— Влип ты, генерал по это самое не хочу. А помнишь, как ты меня драл, когда я был лейтенантом?
— Так это ж было по службе, — ответил генерал. — А на службе, сам знаешь, без этого нельзя, иначе ваш брат на шею сядет.
— Выходит, я на твоей шее катался?
— Выходит!
— Ну тогда не обессудь, генерал! — зловеще произнес Чепухалин и прыгнул ему на шею.
Генерал Лаптев сразу погрузился в черное болото по колено.
— Неси меня на остров! — приказал Чепухалин. — Покажу я тебе твоих солдат, и ты сядешь рядом с ними.
Хотел генерал Лаптев его застрелить, да рука онемела. Хотел прочитать «Отче наш…», да язык прилип к горлу. Да и, честно говоря, генерал забыл молитву, потому во всю эту ерунду никогда не верил. Но другого выхода не было. Помнил он еще, как бабка его молилась перед иконами, и застряла у него в памяти пара фраз из Евангелия. Теперь он нес на себе то ли настоящего Чепухалина, то ли водяного черта, и избавиться от него можно было только с помощью молитв. Поэтому генерал старался вспомнить себя пятилетнего. Но в голове было пусто, как в солдатском котелке. Кроме служебных инструкций, генерал ничего не мог припомнить. Он уже погрузился по пояс, а Чепухалин знай себе командовал:
— Быстрее, товарищ генерал, быстрее! Так мы до вечера никуда не доедем.
Вот уже черная холодная вода поднялась до груди, и генерал стал задыхаться. А Чепухалин твердил одно:
— Быстрее, папаша, быстрей! Если найдешь дорогу, отпущу на все пять сторон.
— Каких пять сторон? — удивился генерал. — У нас только четыре стороны света.
— Это у вас, людишек — четыре. А у нас, чертей — пять! Можешь выбирать любую.
Вот уже вода стала доходить до горла, и генерал понял, что Чепухалин специально заманивает его на глубину, чтобы утопить. И тут он вспомнил первую строчку: «Вот имя Отца и Сына…» и произнес ее вначале робко, всего лишь один раз, да и то шепотом. Но и этого было достаточно.
— Эй, папаша! — подпрыгнул Чепухалин так, словно ему в зад вонзили вилы. — Ты что?! Мы так не договаривались!
— А как мы договаривались? — разлепил сухие губы генерал Лаптев, и ему в рот полилась холодная болотная вода. Выплюнул он ее и добавил: — И Святого Духа. Аминь!
Капитан Чепухалин — «Бух!» слетел с генеральских плеч и с головой погрузился в болото — остались торчать одни рога. Генералу сразу стало легко двигаться. А Чепухалин оторвал себе рога, которые ему мешали, превратился в кикимору и стал вокруг генерала плавать, норовя опять запрыгнуть ему на шею. Генерал стал отстреливаться. Он попал в кикимору не меньше семи раз, потому что был первоклассным стрелком — но не помогло. Кикимора сделалась только злее и быстрее. Генерал стал изнемогать. Он уже не мог быстро вертеться. И вдруг из болота вместе с пузырями всплыл обычный алюминиевый крестик на красной суровой нитке. Видно, кто-то из солдат, быть может, точно так же держал оборону перед болотными чудищами, да не выдержал, погиб, а во исполнение воинского долга послал напоследок крестик боевому генералу. Схватил этот крестик генерал Лаптев и выставил перед собой как раз в тот момент, когда кикимора болотная уже брала верх. Закатились глаза у кикиморы. Пробовала она нырнуть, да неведомая сила выталкивала ее наверх. Пробовала она закопаться в тину, да спасительная тина вся вокруг пропала. Наконец в кикиморе как будто бы что-то сломалось. Из ее ноздрей фонтаном ударила зеленая кровь, закипела болотная вода, всплыли вверх брюхом лягушки, ужи и тритоны, и кикимора тут же издохла. В этот момент генерал Лаптев ощутил под ногами дорогу и поблагодарил:
