Дураки могли попытаться откупиться от него, когда он их прижал. Например, сдали ему общак банды. Он ведь молодой, без рода за спиной. Откуда у него деньги? Сейчас у него есть собственное имение, а бывший род Бобровых строит ему усадьбу. Там уже вовсю кипит работа, я сам видел.
— Не исключаю твоей теории, но как-то это, за уши что-ли притянуто,- задумчиво произносит глава рода.- Зачем, по-твоему, пацану идти в тёмный кратер. Там ведь опасно.
— Потому что он искатель, отец,- отвечает Геннадий.- Извини, но твой разум ещё не достаточно очистился, а не так давно ты и вовсе не читал докладов наших спецов. В городе появился отличный искатель. Аккурат перед заварушкой с бандой, кто-то продал артели артефакторов эссенции элементалей. Несколько десятков штук. И вот тебе ещё одна мысль на подумать. Михаила Медведева некоторое время не было в городе. Мы ведь следили за ним. Он ходил в кратеры, а после его эпатажного возвращения, город оказался завален редкими ресурсами. Чёрт, да к нам даже граф из Питера на личном самолёте прилетал. Выкупил в искательском районе три десятка плодов Хурши! А знаешь сколько выкупил ресурсов Синдикат из этой добычи? Ровно ноль! Ничего! Ни веточки с руки Энта! Ни плода Хурши! Даже труп Гурсы сдали таксидермисту, не связанному с нами. Медведев знает, что за ним охотятся. Вокруг него растёт гора трупов из тех, кто решил попытать удачу. Ну как? Ты всё ещё думаешь, что моя теория притянута за уши?
* * *
Тюмень, территория банды «Юные кости», заброшенный склад
Беспризорники. В Тюмени их много. Так уж вышло, что город сократил расходы бюджета на содержание детских домов. И вот совпадение, случилось это сразу же после прихода к власти губернатора Ильяса Залужного. Сам он конечно же этого не признаёт, мол расходы были очень большие, а так всё хорошо у нас с детскими домами. И еда есть, и тепло в детских домах, детишки там живут чуть ли не лучше, чем у родителей дома. И всё это, конечно же, враньё. Еда в детских домах на столы детям подаётся либо гнилая, либо просроченная. Далеко не всегда есть отопление. Бывает, что зимой по пару недель тепла в трубах не дождёшься. И это всё на фоне уменьшения зарплат воспитателей. Кто будет работать в таких условиях за копейки? Только те, кому это нравится. В плохом смысле. Хорошие воспитатели большей частью покинули заведения, чтобы банально прокормить свою семью. Остались только жестокие тираны, для которых детский дом — это личная камера пыток. Не мудрено, что дети побежали оттуда. Нынче на улицах детей беспризорников куда больше, чем в детских домах. Соотношение примерно один к десяти. Один в детском доме, десять на улице. Постепенно, дети оказавшиеся на улице выросли. Резко возрос уровень преступности. Приученные к тому, что в жизни всего нужно добиваться самому, повидавшие на своём веку много жестокости, дети превратились в головорезов. Оттого-то в городе так много бандитов. Явного разгула преступности всё же нет, но если задуматься, даже в соседних, не таких уж и благополучных городах процент убийств, краж и разбоя всё же поменьше.
«Юные кости», одна их крупнейших банд подростков-беспризорников. В ней состоит по меньшей мере полтысячи парней и около сотни девочек. Почему так? Неужто девочки меньше бегут из детских домов? Нет, дело не в этом. Просто многие девочки, по указке взрослых преступников отправляются работать. Думаю, вы сами догадаетесь, кем именно они работают. И всё же, вернёмся к банде. На деле, это даже не банда. Просто у детишек в этом городе так принято называть свои объединения. Первые поколения так назвались, а младшие стали повторять за ними. Юные кости, в отличие от многих других групп беспризорников, бандой на самом деле не являются. Одно лишь название. Да, преступления они совершают. В основном кражи. Продукты крадут. В остальном же, это просто сборище детишек. Другие беспризорники пренебрежительно обзывают их юнками, за отказ от грабежей и убийств. Мол, если не готов убить, вали к юнкам, тебе там самое место.
— Как вкусно!- пищит мелкая девчонка лет пяти-шести, с засунутой в рот ложкой.- Петя! Спасибо!
— Пожалуйста, Катя,- отвечает ей высокий, но очень худой парень, стоящий на раздаче у кастрюли с супом.- Давай, топай к дивану, дай другим подойти еду взять.
Заброшенный склад, на котором базировался костяк банды юнок, когда-то принадлежал мебельной фабрике. Фабрику закрыли, товар со склада вывезли, а затем его забросили. Размерщик у склада, надо сказать, соответствует нуждам мебельной фабрики, так что тут может поместить вся банда, ещё и место вдоволь останется. Только вот, никогда вся эта орава тут не собирается. Кто-то попрошайничает, кто-то ночует в других местах, кто-то за улицей смотрит или на дело отправляется. Словом, обжит тут только один угол. Вдоль стены стоят ряды лежанок, раскладушек, даже кроватей, которые скорее всего нашли на помойке или сколотили из подручных средств. С другой стороны от спальных мест, у соседней стены, стоят диваны. Общее место для игр, разговоров и отдыха. А в самом углу, небольшой склад с едой, немудрёная посуда и стол для раздачи пищи. Если вдруг кто-то захочет украсть еду юнков, им придётся пройти мимо всех. А за еду эти детки готовы на многое, почти на всё.
— Петь, откуда у нас мясо?- берёт мальчишка лет десяти тарелку с супом у их главного, стоящего на раздаче.
— Откуда-откуда, от верблюда,- отвечает подросток.- Давай, топай. За тобой ещё двадцать человек топчется. Иди-иди. Все есть хотят.
Накормив всех своих подопечных, кто сегодня был на их базе, Пётр снял с себя заляпанный фартук, отложил поварёшку и пошёл вдоль рядов кроватей. Идти ему пришлось целую минуту. На последней, самой крайней кровати сидел другой подросток. Тоже парень. Ещё более худой, чем сам Пётр. Его глаза были закрыты, но он не дремал.
— Сань,- аккуратно тронул Петя за плечо друга.
— А-а?- распахнул глаза юноша и ничего не понимающим взглядом осмотрелся.
Только спустя пару секунд его взор проясняется и он смотрит в лицо своему улыбающемуся другу.
— Всех накормил,- произносит с довольным видом Петя.- Ты чего не подошёл? Хочешь есть? Там ещё суп есть. Я для тебя кусок мяса на дне кастрюли оставил.
— Да нет, я не хочу кушать. Пусть лучше мелкие ещё одну порцию разделят,- отвечает Александр.
Мелкие. Да, у юнок не только подростки и дети от шести лет. Есть и совсем крохи. Младенцев нет, но вот от двух лет детишки встречаются. И им крайне не хватает питательных веществ. Оттого-то многие повзрослевшие дети выглядят совсем не свой возраст, а младше.
— Сань, ну ты чего. Ты столько бабла нам принёс. Мы теперь кушать минимум месяца полтора будем нормально,- отвечает Пётр.- Тебе больше других должно доставаться еды так-то. Ты же добыл деньги.
— Я их не добыл, а получил задарма.
— Так тем более. Благодаря твоей удачей, мы теперь сытые сидим! У меня живот никогда так не выпирал. Сам посмотри! Я как те пузаны богатенькие,- оттягивает футболку Пётр и трясет слегка выступающим животиком.
— Ты не понимаешь,- тихо произносит Александр.- Я соврал тому аристократу. Использовал своё заклинание. Как тогда, в полицейской управе. Сказал, что у нас один смотрящий. Он думает, что все беспризорники перестанут его выслеживать. Он ко мне по-доброму. А я…
Глаза у Александра вдруг подозрительно заблестели. Всё же, пусть он и подросток, пусть повидал в жизни много всякого дерьма, но он всё ещё ребёнок. Притом, ребёнок, у которого есть принципы.
— Петь, дай телефон,- шмыгнув носом просит юноша.
— Эй, ты чего это?- забеспокоился главный юнка.- Ты ему хочешь позвонить или написать? Зачем? Он же придёт, деньги наши заберёт.
— Это его деньги,- отвечает Александр.- Дай телефон.
— Друг, обернись, посмотри туда,- кивает в сторону кучи детей Пётр.- Смотри, они весёлые. Васька, самый мелкий, даже смеётся. Он так давно не смеялся. У него сил не было. Мы всех накормили. Пойми, нельзя возвращать деньги! Нам самим надо, очень надо!
Юный маг, смотрит на кучу своих друзей, совсем юных детишек, некоторые из которых ещё толком нормально не ходят. На душе у него
