Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Большие и малые речки Валахии начали вздуваться, а все просёлочные дороги и даже центральные тракты превратились в настоящие грязевые каналы и стали практически непроходимыми. Наступила привычная уже здесь на юге весенняя распутица.
В османской империи со смертью султана Мустафы III произошла смена политического руководства. Без интриг и подковёрной борьбы здесь, конечно же, не обошлось. На престол вступил родной брат покойного Абдул-Хамид I. К столь высокому положению он готов не был. Долгое затворничество во дворце совершенно в стороне от государственных дел сделало его человеком набожным, богобоязненным и нерешительным. Это был не Мустафа, характеризуемый своими современниками как энергичный и воинственный правитель, склонный к принятию самостоятельных решений и отличавшийся большой несговорчивостью в переговорах с противником. В Стамбуле заговорили о необходимости решить все спорные вопросы с Россией миром, прекрасно понимая, к чему может привести эта длящаяся уже шестой год война. Военный флот Турции был сожжён. Средиземное море оставалось блокированным русской экспедиционной эскадрой, и подвоз хлеба по нему в метрополию был весьма затруднён. В провинциях огромной страны, раскинувшейся на трёх континентах, было неспокойно, а казна её опустела. Уверенности в боеспособности сухопутной армии никакой не было. Каждый раз, когда она выходила против русской, это неизменно заканчивалось для неё поражением. В марте 1774 года турецкая сторона предложила Румянцеву начать переговоры. Полномочия вести их и подписать так нужный Турции мирный договор получил великий визирь. Хотя это и упрощало ведение переговоров, визирь старался всячески затянуть их, требуя от русской стороны заключения предварительного перемирия. Но подобный подход был невыгоден России, стремившейся поскорее закончить войну из-за резкого обострения внутренней обстановки, связанной с крестьянской войной Пугачёва. Неспокойно было и на северо-западных рубежах империи. Пришедший к власти в Швеции молодой и амбициозный король Густав III, бредил восстановлением статуса Великой Швеции и был полон реваншистских устремлений к России. В Санкт-Петербурге резонно опасались, что в любой момент, воспользовавшись тем, что держать большой военный контингент на северных рубежах Россия сейчас была не в состоянии, он мог нанести превентивный удар и попытаться вернуть королевству те земли, что были ранее утрачены им по Ништадскому и Абоскому договорам. Войну на два фронта Российская империя позволить себе никак не могла.
Требовалось скорейшее завершение турецкой войны, и Румянцев, видя всю бесперспективность переговоров, решил их не затягивать, а перейти к активным боевым действиям, дабы принудить противную сторону к скорейшему заключению мира.
Двадцатого марта, когда войсковые барабаны только что пробили сигнал «заря», командир особой отдельной егерской роты капитан Егоров был вызван в главное квартирмейстерство армии через вестового.
– Проходи, Алексей, долго собираешься, ты последний, кого мы тут все ждали, – ворчливо проговорил фон Оффенберг.
В комнате помимо него и Егорова находились начальник «особой» службы Баранов, первый помощник главного квартирмейстера армии Соболев, человек в штатском и ещё двое незнакомых Алексею крепких молодых офицеров.
– Господа, все собравшиеся здесь должны понимать, что всё услышанное здесь, никоим образом не должно уйти за пределы этого кабинета, – барон внимательно оглядел всех собравшихся. – Дело, обсуждаемое сейчас, представляется руководством военной коллегии особо важным, и оно взято на контроль на самом верху. Прошу прощения, что напоминаю руководству главного квартирмейстерства в вашем лице, Иван Александрович, – полковник посмотрел долгим пристальным взглядом на Соболева, – но здесь интересы государственные превыше армейских. Отсюда и требование к вам о всецелом содействии этой высочайше спланированной операции. Итак, переходим непосредственно к делу, – и Генрих Фридрихович склонился над картой. – Пододвигайтесь поближе к столу, господа.
Вот, вы видите перед собой карту с большим масштабом, где видна вся южная часть Валахии и примыкающие к ней по Дунаю земли Северной Румелии, включая как болгарские, так и восточно-сербские территории. Пустые переговоры с турками не сегодня завтра закончатся, затянуть их, так как это было два года назад, им уже не удастся. И наша Первая армия перейдёт Дунай, чтобы разбить противника и привести нашу империю к скорейшей победе. Но вы, все здесь сидящие, прекрасно понимаете, что достижение мира не заключается только лишь в одном ведении успешных боевых действий. Мирный договор между двумя огромными империями как результат войны, смею вас уверить, – это очень непростое дело. У нашей державы есть возможность максимально закрепить результат всех своих военных побед и не упустить те выгоды, что сложились к сему времени в связи с изгнанием неприятеля из Крыма и с прилегающих к нему причерноморских степей. Османам сейчас подыгрывают большие мировые игроки, заинтересованные в максимальном ослаблении обеих наших стран от нынешнего и длящегося уже шестой год противостояния. Но главная их цель – это не столько ослабить обе стороны, а не дать усилиться именно нашей державе, прорубающей, как при Петре, окно на море, но только теперь уже на южной стороне. Золото! Вот что смазывает все механизмы в дипломатических сношениях между странами, а уж тем паче в таких вопросах, как заключение мира после длительной и ожесточённой войны. Золото, золото и ещё раз золото! Оно у нас есть и должно попасть максимально быстро в такое надёжное место, чтобы в нужный момент смазать эти заржавевшие во время последней войны шестерёнки дипломатии. Кто эти самые пресловутые шестерёнки в османской империи: сам ли визирь, беи или же паши, занимавшие ключевые места в турецком правительстве? Члены высокого дивана или влиятельные родственники правящего султана? Знать нам это с вами ни к чему. Об этом хорошо осведомлены те люди из Коллегии иностранных дел, коих здесь представляет господин Гончаров и коим предстоит вести дела в Стамбуле.
При словах полковника человек в штатском встал и поклонился всем присутствующим.
– Присаживайтесь, пожалуйста, Пётр Фёдорович, – попросил полковник. – С вашего позволения я продолжу излагать дальше. Итак, это золото сейчас лежит у небольшой сербской деревушки под названием Горня-Топоница, совсем неподалёку от сильной Нишской крепости. Здесь, среди нас присутствующих, есть именно тот человек, который знает точное место, где оно спрятано. И этот человек перед вами, – полковник кивнул на Алексея.
«Ё-моё! – думал Лёшка, представляясь. – Это что же, опять чесать ножками через горные перевалы да через половину османской Нишской провинции?! И именно сейчас, весной, когда внизу на равнине распутица, а наверху в труднопроходимых лесах всё ещё лежат снега!»
Как видно, полковник уловил настрой Алексея. Он пристально вгляделся в его глаза и тихо сказал:
– Это очень важно, капитан. Пусть лучше это золото смазывает те пресловутые шестеренки, про которые я только что здесь сказал, чем их окропляет та кровь, которую проливают наши солдаты в боях. Оно должно попасть в руки тех наших людей, которые уже готовы его принять,
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
