ни было движении. «Нет, это определенно самый поганый участок на всех Изгородях Австралии!» — удрученно думал Бони.
Три дня он воевал с притащенной ветром колючей травой и листьями, расчищал завалы возле проволочной сетки, перекидывал мусор через Изгородь и наблюдал, как его уносит в глубь Нового Южного Уэльса. Три дня ветер издевался над его хлопотами, принося в ответ на каждую переброшенную охапку новую, еще большую кучу из скатавшейся в шары сухой колючей травы.
Даже ночью завывала над палаткой песчаная буря. Верблюды ворчали, беспокоились, взметенный в воздух мелкий песок назойливо лез им в ноздри, резал глаза. Импульсивного от природы Кошмара донельзя раздражала беспрерывная бомбардировка шарами перекати-поля, и время от времени он, не сдерживая ярости, исторгал дикий утробный рык.
Проскитавшийся полжизни в буше, Бони постарался устроиться как можно удобнее. Палатку он, как всегда, поставил с подветренной стороны самого высокого из окрестных барханов, костер разложил в нескольких метрах к востоку, чтобы не докучали дым и искры. Однако несмотря на все предосторожности, песок был всюду: в хлебе, сахаре и чае, в волосах. Песок скрипел на зубах, налипал на лицо. Бони залез в палатку, поплотнее завернулся в одеяло, однако и там першило горло от мелкого, назойливого песка. Эх, сидеть бы теперь в Брокен-Хилле за ресторанным столиком, а на нем — жареный цыпленок да холодного пива кружечка…
К утру буйство ветра поутихло, а уже к обеду Бони от усталости едва разгибал спину. Инспектор удалился от лагеря метров на триста, когда его окликнули. Обернувшись, он увидел рысящего на своей лошадке Ньютона.
— Что, все вкалываешь? — спросил смотритель.
— А куда деваться? — пробурчал Бони. — По мне, так провались эта проклятая Изгородь хоть к дьяволу в пекло, а если отыщется какой сумасшедший динго, рискнувший жить в этой анафемской местности, то и пускай себе полакомится разок в Новом Южном Уэльсе молоденьким барашком — ей-Богу, заслужил!
— Не пристали стражу закона этакие речи, — рассмеявшись, попрекнул его Ньютон.
— Стражу закона — возможно, — буркнул Бони. — А вот парню, которому выпал крест вроде моего, так очень даже пристало. Разве ваше начальство и не слыхивало, что для таких работ давно существуют машины?
— Мы не можем их применять, — возразил Ньютон. — Подумайте только, сколько людей осталось бы без работы. Да и вы сами наверняка не хотите, чтобы сюда, в буш, ворвалась автоматизация. Или я ошибаюсь?
— Ладно, будет вам, — примирительно сказал Бони. — Вообще-то, вы очень кстати и можете сделать для меня кое-что полезное. Пойдемте выпьем по кружке чая, и я объясню вам, о чем речь.
Они уселись под пальмой возле палатки.
— Так вот, — начал инспектор, — я бы хотел попросить вас передать это письмо шеф-инспектору в Брокен-Хилле, вручить лично. Никто, кроме вас, не должен знать, что я веду здесь розыск. Иначе, боюсь, вам придется подыскивать нового фэнсера. Можете ли вы найти убедительную причину для поездки в Брокен-Хилл? Вам придется пожить там несколько дней, пока не поступит ответ на запрос. Я никому здесь не доверяю, кроме вас, но без нужной информации расследование дальше не пойдет.
— Положитесь на меня, — сказал Ньютон. — Несколько деньков в Брокен-Хилле мне, ей-Богу, не повредят.
— О'кей, — продолжал Бони. — А я тем временем позабочусь о вашей, чтоб ей пусто было, Изгороди, но, пожалуйста, возвращайтесь как можно скорее.
Последующие дни, казалось, не шли, а медленно тащились, и Бони едва сдерживал нетерпение. Один раз он ездил на центральную усадьбу за провиантом, однако говорить с кем-нибудь о деле Мэйдстоуна благоразумно остерегался, ругал только во всеуслышание идиотов, палящих куда ни попадя и едва не угодивших в него. Пользуясь случаем, он еще раз подтвердил, будто убежден — Мэйдстоун тоже пал жертвой одного из этих непутевых стрелков. Да и как не быть несчастным случаям, когда в округе столько людей, вообще не умеющих обращаться с оружием. Кто может поручиться, что один из них не отправился на охоту по недоразумению и не выпалил в Мэйдстоуна? А потом перепугался и полиции не доложил.
На обратном пути к своему лагерю Бони навестил Нуггета и рассказал ему, что и сам едва не погиб от шальной пули. Сверх того Бони намекнул, будто намерен согласиться на предложенную Леввеем работу, потому как трудами у Изгороди сыт по горло. Случись Нуггету встретиться с Леввеем, он может сказать ему об этом.
Нуггет во время разговора усердно полировал верблюжье седло. Услышав последние слова Бони, он оторвался от своего занятия и впервые в это утро взглянул ему в лицо.
— Гм-м, хорошая идея, — осторожно сказал он. — Я передам о вашем согласии Леввею. Он парень что надо и сумеет позаботиться о вас.
Бони уже собирался в дорогу, как в лагерь заявился Каланча Кент.
— Привет, Каланча, ну как, больше не тревожили твой сон угонщики скота? — радостно встретил его Бони.
— Нет, — раздраженно ответил Каланча. — А и случись даже такое, я не стал бы трезвонить. Особенно перед проклятыми полицейскими ищейками. Впрочем, я слышал, будто и ты тоже из их шатии…
— Ну уж, я попрошу! — возразил Бони. — Кто это, черт побери, рассказал тебе такую несуразицу?
— А-а-а, да и в Квинамби все в этом уверены, — проворчал Кент. — Почему ты не поговорил с нами в открытую? Зачем ты затесался в нашу среду и ведешь себя, будто ты порядочный работяга? Ни один человек не помогает здесь полиции, особенно если полицейская ищейка переодевается и отнимает рабочее место у других.
— Ты абсолютно неверно оценил меня, приятель, — спокойно возразил Бони. — Тому, кто рассказал тебе этот вздор, надо срочно обратиться к психиатру.
— Может, я заблуждаюсь, а может, и нет, — бухтел Каланча. — Только если ты в самом деле полицейский, то катись-ка ты отсюда поскорее. В нашей округе полицию не очень-то жалуют.
— Благодарю за добрый совет, — ответил Бони. — Имей он отношение ко мне, я бы непременно им воспользовался.
Он резко повернулся к Нуггету и увидел, что тот с непроницаемой ухмылочкой внимательно наблюдает за ним.
— Кстати, Нуггет, — сказал Бони, — что ты сделал с «винчестером», который раньше был у тебя?
— Продал, — лаконично ответил Нуггет. — А ты что же, считаешь, что одного ружья мне мало?
— Нет, не считаю. Просто у меня дома тоже есть «винчестер». Не осталось ли случайно у тебя патронов, ты мог бы мне их продать…
— Нет, не осталось, — сердито ответил Нуггет. — А теперь мне надо к Изгороди, работа не ждет. Ты-то, похоже, целый день готов языком трепать, а мне такое непозволительно. — Он повернулся на каблуках. — Пошли, Каланча, я бы хотел обстоятельно поговорить с тобой,
