Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168
есть два типа людей: жаворонки и совы.
— Есть такое, — с доброжелательным видом согласился с ней Дульцов.
— Но вот я почему-то утром — сова, а вечером — жаворонок, — попыталась свести разговор к шутке Юлия Романовна. Шутка была не особо к месту, но вполне забавная и сама по себе: все развеселились и засмеялись.
— Знаете, что к нам премьер приехал? — спросил Роман, когда смех немного поутих.
— Нет, — сказал Майский.
— Я бы и сам не знал. Шел сегодня с работы, а меня полицейский остановил. Оказывается, какой-то форум сегодня, всю П-скую оцепили, пришлось крюк давать.
— Да-да. Днем на каждом перекрестке по патрульной машине стояло. Говорят, что в городе полицейских не хватило, так что даже дополнительные отряды с А-ска вызывали, — сказал Дульцов с насмешкой.
— Да кому он нужен?! — неожиданно пылко включился в разговор Леонид Федорович. — Толку-то что приехал. Встретятся сегодня узким кругом с местными князьями, поговорят, судьбы наши порешают и уедет. Живут элитой, для себя, а народ — отдельно. Платят вроде людям деньги какие-то, да и ладно, а то, что они там уже всю страну разворовали, так это никого не волнует…, — в этот момент Леонид Федорович вдруг осекся, потому что Юлия Романовна больно наступила под столом ему на ногу. Он повернул голову и прочитал в ее лице явное недовольство его чрезмерной активностью, но вошедшего в раж Леонида Федоровича уже невозможно было остановить — давно уже не высказывал он того, что так сильно у него накипело. — Разворовали! — с еще большей убежденностью повторил он, смотря прямо на супругу. — Сначала отдали все заводы кучке олигархов; вся страна, миллионы людей строили, а разделили среди сотни человек. А сейчас посмотри, как все раздирается. Дорвались до власти, рассадили везде своих знакомых и родственников, выборы фактически отменили — и держатся. Прицепились, присосались как паразиты и страну на дно тянут. А самое главное — мы ничего сделать не можем. И по этому же принципу так стали поступать на всех уровнях. Думают: «А что, если у премьера друг детства по спортивной секции за несколько лет из никому не известного тренера по дзюдо становится миллиардером, сидя на подрядах у государственных компаний — так и мне можно». Вот это откуда! Вот почему нормальным считается, когда жена мэра, миллиардерша, сделала свое состояние на застройке города, которым руководит ее муж…, — выразив свою последнюю мысль, не на шутку заведенный Леонид Федорович вдруг понял, как все это до боли, до беспомощности ясно и совершенно очевидно. Он нервически засмеялся, но уже через секунду его смех неожиданно прекратился, и в лице отразились досада и ненависть. — Все об этом знают, везде это, повсюду, но никто ничего не делает. Ведь это недопустимо в цивилизованном мире, это судебно наказуемо должно быть! А посмотрите на наши министерства. Из семнадцати министров — пять связано родственными узами; каждый третий — родственник! Да еще какие родственники — муж с женой. Юля, ты же помнишь, — обратился он к жене, которая сидела, держа голову абсолютно прямо, и с виду оставалась непроницаемой, — много было чего в советском союзе, и хорошего и плохого, но того, чтобы министрами были муж с женой, даже представить себе невозможно было. Это сразу бы попало под общественное осуждение. И боялись, боялись этого самого общественного осуждения. Вот о чем я! Текущая власть ставит себя выше людей: они творят то, что хотят, не считаясь ни с законами, ни с конституцией, ни с моральной стороной вопроса, ни с народом!
Все молчали. Марина (единственная кто смотрела Леониду Федоровичу в глаза) внимательно слушала, периодически понимающе кивая головой, Юлия Романовна так и не шелохнулась все это время, Дульцов откинулся на спинку кресла, и тоже, кажется, о чем-то размышлял, а Майский сидел угрюмый и мрачный, опустив голову и водя вилкой по своей тарелке, рисуя ею какие-то невидимые узоры.
— Да, сейчас конечно не советский союз, — начал Роман, когда отец остановился, — и власть не принадлежит народу — это точно. Но появились другие возможности, открылись новые пути. Если ты деятельный, инициативный человек — у тебя есть шанс реализовать себя, и ты можешь послужить родине, внести свой вклад в общее дело! — все это Роман говорил страстно, четко, уверенно, с глубокой убежденностью в свои слова.
— Возможности?! Ты говоришь о возможностях?! — взорвался Майский и, выронив со звоном свою вилку, посмотрел на Романа. Он пылал изнутри, и это состояние души в полной мере выразилось у него во взгляде: глаза его вытаращились и воспаленно смотрели на брата. — Для кого эти возможности?.. Раньше тоже надо было подстраиваться под власть — надо было быть коммунистом; но кроме этого еще и порядочным человеком. Если для тебя не существовало понятие честности, справедливости, уважения к другим людям, то и шансов продвинутся почти не было. За тридцать пять лет жизни в прошлом веке я не могу вспомнить ни одной неприятности, которая была бы связана с чиновничьим произволом, а сейчас любое обращение в государственную структуру, даже по самой незначительной мелочи — это целая проблема. А уж я-то в этой системе поверте-е-елся. Цели чиновников — их личная выгода. Они не понимают, что работают на народ, что зарплата им начисляется из бюджета; они заняты устройством своей жизни самыми аморальными и отвратительными способами. У них нет ни совести, ни страха. Пока такое поведение поощряется и остается безнаказанным на самом высоком уровне, на глазах у миллионов людей, те чиновники, что сидят ниже, будут чутко воспринимать эти сигналы сверху и относиться к гражданам как к массе, которая не имеет никаких реальных рычагов управления этим аппаратом, а только докучает им своими назойливыми просьбами. Это самые бесчестные преступники, враги народа, жулики, а чтобы среди жуликов пробиться наверх, надо быть еще более хитрым и безжалостным! Вот для кого эти возможности!.. Да кому я объясняю? Ты же сам без пяти минут госслужащий. Ну и что же ты ушел и не стал там себя «проявлять»?!
— Вот потому и ушел, что решил им не уподобляться! Но при этом не ною и не сокрушаюсь, а что-то предпринимаю! — гневно произнес Роман в ответ брату: последние преисполненные сарказмом слова сильно задели его самолюбие. — И самое ценное для меня заключается в том, что я имею сейчас возможность попытаться самостоятельно устроить свою судьбу, на себя работать, а если получится, то и пользу обществу принести.
— Предприниматели — такие же мошенника, как и чиновники, — немного успокоившись, ответил ему Майский. — Они так же далеки от народа. Их единственная цель —
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168
