убийца, а он на эту роль подходит лучше остальных.
— И даже лучше меня? — Крюков был искренне удивлен.
Сидоров пожевал губами и нехотя признался.
— Понимаешь, сынок, если бы мне нужно было просто закрыть дело, я бы с удовольствием повесил эту мокруху на тебя. Но в данном случае мне нужен убийца. который поможет свалить крупную фигуру. Как в шашках — ать-два и в дамки! Вроде тарана. И кандидатура Мартанова меня вполне устраивает во всех отношениях.
— Ну а Яшка Ягужинский чем хуже?
Полковник рассердился.
— Не твое дело. Вали и благодари Бога, что я сегодня хорошо позавтракал. А то для профилактики сунул бы тебя в камеру с клопами и парой беспредельщиков. Иди, погуляй до завтра. И не забывай, дело тебе придется иметь — не со мной, так с Борманом. Невелик выбор.
Крюков вышел от полковника и направился в студию. Ему необходимо было поговорить с Ольгой насчет Яго и Анжелы. Он знал о них слишком мало, но оба вызывали у него все больший интерес.
Ольгу он нашел в спортивном модуле. Она сидела на велотренажере, но не крутила педали, а выслушивала возбужденную речь Руслана. Тот стоял рядом и что-то горячо ей доказывал. Вид у нее был по меньшей мере ошарашенный. В руках Руслан крутил лист бумаги, от которого машинально отрывал клочки и катал в шарики.
Увидев вошедшего Крюкова. Руслан со злостью смял остаток листка, бросил на пол и поспешно вышел вон. Крюков по привычке, автоматически поднял обрывок бумаги и разгладил его. Обрывок как обрывок. Только на одном его конце была накарябана буква «ю». Она вполне могла быть последней недостающей буквой во фразе: «Приходи в душевую». Впрочем, это была только гипотеза.
— Чего хотел от тебя этот сумасшедший? — спросил сыщик Ольгу.
Она не сразу сообразила, что от нее хотят. Наконец поняла.
— Знаешь, он только что признался, что убил Дину.
— И Бодрова?
— И Бодрова. А ты откуда знаешь?
— У меня в детском саду по дедукции всегда пятерка была, — буркнул Крюков. — Расскажи подробнее.
Ольга замялась, потом, решилась и начала излагать события с самого начала.
— Понимаешь, он ко мне клеился уже давно. Но я его просто боюсь. Он же отмороженный. Чуть что — сразу за нож хватается. Если бы не его отец, он бы сел не один раз и в сумме лет на сорок. Потом я его, вроде, отшила. А теперь он снова взялся за свое. Пришлось в который раз объяснять, что он герой не моего романа. Он обиделся и ни с того ни с сего вдруг заявляет, что ради меня замочил Динку. В том смысле, что она и сейчас все равно бы победила, как тогда, на конкурсе. Потому что у Бормана все схвачено.
— А Бодрова за что? — спросил Крюков.
Руслан сказал, что тот его вычислил. И стал шантажировать. Какие-то бешеные деньги требовал. Пришлось убить.
Крюков зашевелил извилинами, и эта напряженная работа мысли сопровождалась страдальческой гримасой на его лице.
— А ты сама-то веришь в то. что он рассказал?
Ольга пожала плечами.
— Руслан очень странный и непредсказуемый. Самое смешное, что это может быть правдой.
Они вместе вышли в столовую. Здесь собрались Анжела, Руслан, Яго. Лось, трое охранников и члены съемочной группы. Они закусывали. Увидев вошедших, Руслан вскочил и двинулся на Крюкова. Ольга постаралась удержать его, но он отстранил ее движением руки.
— Не мешай, женщина!
И затем обратился к капитану.
— Слушай ты, охрана, твое место в собачьей будке у дверей дома! Если я тебя еще раз увижу…
— Соблаговоли захлопнуть пасть, придурок недоделанный, — вежливо посоветовал ему Крюков. — А то больше никогда и ничего не увидишь.
Руслан завыл, как южный тайфун, и, сметая на пути детали интерьера и предметы сервировки, обрушился на противника. Крюков шагнул в сторону и разрушительный смерч пронесся мимо, чтобы через секунду вернуться. И снова мимо.
— Ты слишком злишься, — объяснил ему Крюков. — Таким злым драться нельзя, а надо сидеть в сортире и кричать: «Занято!».
Тут капитану пришлось прервать лекцию, потому что противник подошел на среднюю дистанцию и принялся яростно размахивать руками и ногами. Сила в его конечностях была неимоверная, но ему чуть-чуть не хватало координации. Большой стол, стулья, этажерка с полками — все это цеплялось за его ноги, словно он был большим магнитом и получил власть над всем, что попадало в поле его притяжения. Поэтому Руслан оставил тщетные попытки во что бы то ни стало ударить врага ногой и обрушил на него кулаки. Впрочем, тоже без особого успеха.
Крюкову не составляло труда уклоняться от его сильных и довольно резких ударов. Пока тот замахивался, Крюков успевал покинуть зону поражения, наградив атакующего парой-тройкой болезненных апперкотов или свингов. При этом он старался не слишком покалечить противника и лупил его преимущественно по корпусу, чтобы сбить дыхание. Но Руслан, казалось, был отлит из металла. Ему бы пройти хорошую школу, стал бы классным бойцом. Но, видно, не любил парень учиться.
Через несколько секунд яростного напора Руслан стал выдыхаться. Он пропустил несколько болезненных и еще более оскорбительных для себя ударов и решил форсировать ход поединка.
— Осторожно! — воскликнула Ольга, но Крюков и сам заметил тускло блеснувший в кулаке Руслана клинок.
«Увы, вечер теряет томность очарования», — подумал Крюков и взялся за противника всерьез.
Он отступил на шаг, чем спровоцировал дерзкого юношу на атаку. Затем сметающим блоком «миказуки» подошвой ботинка отбил в сторону руку с ножом, повернулся и ребром все той же подошвы ударом «йоко» пробил железный пресс противника. Вероятно, брюшные мышцы Руслана могли бы выдержать удар лошадиного копыта. Но ведь лошадь, в отличие от Крюкова, никогда специально не училась бить ногами ближнего своего. Бедняга согнулся в низком поклоне.
Крюков допустил ошибку. Увидев в руке Руслана нож, он тоже на него разозлился, правда, совсем немного, но и этого оказалось достаточно. Он не смог отказать себе в удовольствии добить противника боксерским сокрушительным «прямым правой в репу». Нож отлетел в один угол, его незадачливый пользователь в другой. Движимый понятным чувством беспокойства, Крюков, естественно, наклонился к ножу. Поднимать его он не стал. И без того знал сей предмет лучше, чем собственную зубную щетку. Это был все тот же злополучный стилет, изъятый им в кабаке у Дины, которым она позже и была убита, подброшенный ему в сумку и «подаренный» затем Бодрову. Скорее всего, именно этим стилетом был убит Бодров. На клинке все еще темнели пятна засохшей крови.
Трое охранников подскочили к Крюкову.
— Сейчас мы этого
