Александра кулачком постучала в дверь.
Раздались шаркающие шаги.
— Кого нелегкая принесла? — Хозяйка квартиры разговаривала сама с собой. — Кто? — неприветливый голос резанул слух Шуры.
— Я, бабушка, к Кириллову Вячеславу Владимировичу, — на всякий случай погромче — Рогожин предупреждал, что старуха глуховата, — сказала Александра.
— Че орешь?! — Ответом было бурчание:
— Нету Славки!
— Когда он придет?
— Бес его знает! — Бабка дверь не открывала. — Ты девка Славы?
— Нет! — засмеялась Шура. — Меня человек к нему прислал. Весточку передать. Пускай Вячеслав зайдет к Рогожину в госпиталь. — Она повернулась спиной к двери, считая свою миссию завершенной.
— Дочка! — Дверь скрипнула. — А ты случаем не врачиха? — Дебелая женщина в засаленном халате, с опухшим лицом, обрамленным пепельными космами жидких волос, заискивающе улыбалась.
— Медсестра, — ответила Александра.
Женщина пригласила:
— Ты зайди! — От нее исходил тошнотворный запах. — Славка, обормот, неделю дома не показывался.
Забыл тетку! — плаксивым голосом произнесла хозяйка квартиры.
Дальше прихожей Александра идти отказалась. Тетка Кириллова не настаивала. Она обрушила на гостью водопад проклятий и причитаний:
— Я Славика с пеленок вынянчила! Устроила в столичный вуз учиться. Брат мой безголовый по экспедициям мотался, нефть на Севере искал и помер в тридцать восемь годков. Клещ его энцефалитный цапнул… Жена, Любка, стерва, за длинным рублем брата моего погнала комаров в тундре кормить. Но ничего, бог Любку наказал! — Заплывшие глаза женщины метали молнии. — Раньше Володи откинулась, а я с дитем на руках осталась! — Тетка Кириллова скуксилась, готовясь пустить слезу. — Ты, дочка, не брешешь?
Медсестра?
Шура достала из сумки платок и старательно высморкалась. Это была нехитрая уловка оградить нос от запаха гнилых зубов совершенно не следившей за собой женщины. Ее рот походил на руины городской стены. Передние зубы отсутствовали полностью, от боковых остались почерневшие пеньки.
«Неужели к старости я буду похожа на эту замусоленную мымру?» — Александра непроизвольно поежилась.
Хозяйка квартиры пухлыми пальцами чертила круги на своем животе, обвислой груди.
— А в желудке как закрутит, изжога невыносимая печет! — Она рассказывала Александре про свои болячки.
— Соду пейте, — посоветовала девушка. — Так вы передадите?..
— Вернется — сразу доложу, — по-военному четко пообещала женщина. — Но он может умотать в свою дыру. Везде ему бандюги мерещатся! Представляете, говорил мне, что за ним следят. Кому он, говнюк сопливый, нужен. Всего ничего следователем поработал, бумаги из папки в папку поперекладывал и возомнил о себе. Машину у подъезда заприметил. Мало ли тачек импортных ныне в Москве? Нет, ему какая-то… — тетушка наморщила лоб, вспоминая марку автомобиля. — О… — она торжественно подняла палец, — «Тойота» примерещилась. «Ездит за мной!» — говорит…
— Извините, от вас можно позвонить? — Александра устала слушать ее.
Телефон находился в комнате. Пыльные плюшевые гардины, плотно зашторенные, не пропускали дневного света.
Александра подошла к трюмо, где стоял телефон.
Сняла трубку. В зеркало она видела — хозяйка, развалясь на диване, навострила уши.
Особой необходимости звонить не было. Ей просто хотелось услышать ставший родным голос Рогожина, доказать ему, что она без устали готова носиться по сотням адресов, исполнять самые сумасбродные просьбы и делать все, только бы оставаться с ним.
Александра быстро набрала номер поста хирургического отделения.
— Алло, Валюша!..
На противоположном конце провода ответила сменщица.
— ..Пригласи Рогожина из четвертой палаты.
Александра знала — напарница, бывшая моложе ее на пять лет, считала Шуру перезревшей невестой, помешанной на поисках женихов.
— Весенний романчик наклевывается! — заворковала трубка. — Пойду приглашу твоего ухажера, — хихикнула сменщица.
Александра обернулась, вежливо улыбнулась сгоравшей от любопытства хозяйке квартиры. Та осклабилась щербатым ртом.
— Ты откуда звонишь? — Хрипловатый баритон Рогожина прозвучал как музыка.
— От тетушки Кириллова…
— Шура, к чему такая спешка? — упрекнул Дмитрий. — Домой хоть успела зайти позавтракать?
— Успела, успела… — солгала Александра. — Нет твоего приятеля дома. А тетушке он не сообщает, где гуляет.
— Черт с ним. Ступай домой, отоспись и — до послезавтра.
Послезавтра Александра выходила в день.
— Прощай, Дмитрий…
Люди произносят слова чаще всего бессознательно.
Их истинный смысл не укладывается в сознании, и объяснить, почему именно «прощай», а не какое-нибудь легковесное «пока» или «до встречи» выбрала Александра, она не сумела бы.
Расставшись с неприятной тетушкой Кириллова, Шура вышла из квартиры.
Приподнятое настроение влюбленной женщины, которой ответили взаимностью, вернулось. Толкнув носком сапожка дверь подъезда, Александра оказалась на улице, залитой светом вступающего в свои права мартовского дня.
Стайка мальчишек с яркими портфелями-рюкзачками за спиной, рассевшись на спинках скамеек, обменивалась какими-то своими драгоценностями. Мелькали бумажные вкладыши из пачек жевательной резинки, кругляши пробок кока-колы.
— Здорово, пацаны! — Александра дурашливо щелкнула по носу попавшегося под руку мальчишку в пестрой вязаной шапке с висячим на одной нитке помпоном. — Филоните?! С какого урока убежали? — Она заливисто засмеялась, увидев растерянность ребятни.
Помахивая сумочкой, Шура шла по тротуару, ломая каблуками намерзшие за ночь ледяные корки лужиц.
— Математичка! — Получивший щелбан мальчишка стянул за помпон шапку. — Новенькая! Заложит, что мы на физру не пошли! Ох, папка меня взгреет…
От грустных мыслей мальчишку отвлекла машина, выехавшая из арки дома. Цифры на номерной табличке выглядели диковинными иероглифами. Заляпанные грязью, они совершенно не прочитывались.
— «Тойота-Королла»! — восторженно ахнул пацаненок, наблюдая, как колеса машины завращались, набирая обороты.
Красные огоньки стоп-сигналов, вспыхнув, погасли.
— «Спринтер»! Спорнем… — азартно перебил второй прогульщик, не отводя глаз от автомобиля, развивающего опасную для узкой дороги скорость.
— Гля, он уже на тротуар прет! — Мальчик прижал к груди шапочку. — Ой, тетеньку задавит…
