в кладовку, где еще пять минут раздавались подозрительные шорохи, чавканье и хруст сырных крекеров.
26
— Она вообще собирается приходить в себя? — сквозь вату в ушах раздался чей-то недовольный голос.
— Имей совесть! — возмутился кто-то другой, — Человек умер, а мы сейчас требуем, чтобы она вскочила и исполнила танго?
— Танго в ее исполнении был бы комичным, — фыркнул некто.
Почему мне кажется, что я знаю, кому принадлежит этот недовольный голос? Рогатому Альбертино!
— Ты олень до мозга костей, — вздохнул Филиппок.
Его сухие маленькие лапки сжали мою руку, а потом нежно, слегка царапая, погладили.
— Ульяяяшааа, — протянул он, — Просыпааайсяяааа.
— Не хочу, — сорвалось с губ.
В голове была абсолютная каша.
Я вроде и помнила все, но не было четкой уверенности, что это все не приснилось.
Мне кажется, или я все-таки умерла?
Тогда почему я ощущаю себя вполне живой и… бодрой? В чем подвох?
Из-за этих мыслей даже не хотелось открывать глаза.
Но лапки енота сделали это за меня!
Филиппок своими острыми пальчиками поднял мне веки и заглянул сначала в правый, потом в левый глаз.
— Живая! Зрачки реагируют на свет и движения, — оскалился он в мохнатой улыбке.
— Да вы мертвого на том свете доконаете! — в сердцах воскликнула, — Я в раю? Хотя… если вы тут… в аду все-таки? А вы как сюда попали? Неужели операция по спасению мира пошла не по плану?
— У нее прорезался голос, — отчего-то довольно произнес Альбертиино, — Оживает спасительница наша.
В уши потихоньку врывались окружающие звуки.
Вот где-то далеко скрипнули детские качели, раздался веселый заливистый смех. Возмущенно загавкал чей-то пёс. Еще были скворчащие отголоски и звуки скребущейся ложки по тефлоновой сковородке. По моей сковородке! На моей кухне! Там кто-то еще и напевал!
Черт возьми, да я же у себя дома!!!
В квартире, обставленной именно так, какой она была до ограбления Денисом.
Что вообще происходит?
— Кристооооофф! — громко протянула я, — Мне нужны ответы! Немедленно!
Шкрябанье ложкой по сковородке прекратилось, и в следующий миг мужчина материализовался передо мной в комнате.
Все та же расстегнутая бархатная куртяшка Санты, обтягивающие штанцы и милая улыбка на лице.
— Ульяна!!! — он отбросил ложку в сторону и кинулся ко мне с объятиями, — Еще никогда в жизни не был так рад кого-то видеть в добром здравии!!!
— Вот именно! Что это все значит? — обвиняюще ткнула пальцем ему в голую грудь.
Горячую грудь, я бы даже сказала, огненную.
Это напомнило мне пережитую агонию рядом с шаром, и я быстро отдернула руку… Кристофф попытался ее перехватить, но не успел. После чего поднял взгляд полный удивления. Наивный такой взгляд… и глазками хлоп-хлоп.
— Все закончилось хорошо, — крайне осторожно начал он.
— А подробнее? — сузила я глаза.
Вот чует мое сердце какой-то подвох!
— Мир спасен, все вернулось, как и было… все люди живы…
— Зло исчезло?
— Магия надежно заточена в шаре, — хмыкнул мужчина и кивнул на прикроватную тумбочку, где стоял хорошо знакомый сувенир. Увидев его, у меня по телу пробежали мурашки.
Сейчас он был целехонький, ни царапинки, ни единого скола. Внутри шара падал снег, и мигали гирлянды на доме.
— Зло любит огоньки гирлянд?
— Их люблю я, — улыбнулся блондин, — А темная магия на этот раз сидит под семью замками и в пяти артефактах.
— Мало, закуй ее в цепи еще для профилактики.
— Хорошо, — слегка подхалимски согласился Кристофф.
Ох, чует жо… сердце! Что-то тут не так…
— А больше ничего не хочешь рассказать?
— Знаете, кажется, нам пора, — вдруг крякнули Филиппо и Альбертино, — Нас ждут там… ээээ…
— Белки! — выпалил енот.
— Точно, нас ждут белки! — совсем не заботясь, что выглядит это неправдоподобно, подтвердил олень.
Филиппок уселся на шею рогатому и оба растворились в воздухе, будто их тут и не было.
— Предатели, — философски прокомментировал Кристофф.
— Боятся гнева женского, — понимающе пожала плечами, — Ну? Колись давай. Почему я жива, и почему всеми фибрами души ощущаю какой-то подвох?
— А тебя больше печалит, что ты жива, или подвох? — попытался пошутить он.
— Все зависит от твоего ответа! — рыкнула я, — Ну?!
Мужчина пытливо посмотрел, отбросив всю дурашливость, прищурился и выдал:
— У меня был план, как вернуть тебя к жизни, — сказал и отскочил к стене не хуже испуганного кузнечика в траве.
— ЧТООООООО?!?! — после моего крика соседи обязательно вызовут полицию…
— Ну… — глазки у него забегали, — Я не был уверен на сто процентов, что получится, но знал, что есть шанс спасти тебе жизнь.
После этих слов я замерла и отложила сувенирный шар обратно на тумбочку. А то больно уж руки чесались запустить им в Кристоффа.
— Так ты меня спас? А не говорил, что это возможно, так как не был уверен?
— Да, — просто ответил он, — Шансы были пятьдесят на пятьдесят. Твое тело могло отвергнуть магию и ничего бы не получилось. Я не хотел дарить ложную надежду.
— Лучше бы ты сказал, — в сердцах бросила, — Сберег бы мне клубок нервов и ведро слез.
— А если бы не получилось? — возразил он, — Я не мог обещать того, в чем не был уверен!
— То есть теперь я жива и здорова? Мир спасен, а время вернулось вспять?
— Ну… почти, — почесал он за ухом.
— А что не так? Не всё вернулось после катастроф?
— Нет, — отмахнулся Кристофф, — Здесь все нормально. Мир тот же, что и был раньше, никто ничего не помнит.
— Тогда в чем дело?
— В тебе, — выдохнул он.
— Я так и знала… — трагично прошептала себе под нос, — И? Что со мной не так?
— Все так… просто ты теперь не только живая и здоровая, но и… немного бессмертная… в смысле, совсем бессмертная, — мужчина предпочитал не смотреть мне в глаза, а разглядывал шторы, — В общем, такая же, как я… магическая сущность во плоти. Щелкни пальчиками?
Я машинально щелкнула. С тумбочки сорвался сувенирный шар и заехал Кристоффу прямо в лоб.
— Должны были сорваться искры с пальцев, а они почему-то появились у меня в глазах, — пожаловался он, потирая ушибленное место.
Я щелкнула снова. Со стены сорвалась картина и упала Кристоффу на голову тяжелым уголком рамы.
— Оооуу… Ты как-то неправильно щелкаешь… — прокряхтел он.
И вновь щелчок пальцами. Из коридора прилетела метла и начала дубасить уворачивающегося мужчину.
— Хм, а неплохо, — довольно покивала я головой, — Удобненько!
— Тебе надо еще поработать над щелчком пальцами, — робко заикнулся он.
— Не надо! Самую главную функцию они уже умеют выполнять.
Мы посидели немного в тишине… каждый думал о чем-то своем, а я пыталась понять рада я открывшемуся знанию о бессмертии, или все-таки убить блондина?
Почему-то
