сюда под ложным предлогом. Головорезы прячут свои лица и нависают над нами, как проклятые стервятники. Я начинаю думать, что мои дети могут быть в реальной опасности, а ты имеешь чертову наглость сказать мне, что что-то знаешь, и отказываешься сказать, что именно? Ну, я еще раз говорю, к черту. Выкладывай все прямо сейчас, или я подойду и сверну тебе твою чертову шею.
Сестры захихикали в своей обычной манере школьниц в завершение этой речи.
Колетт тоже захихикала. Все еще улыбаясь, она взглянула на Харлана.
- О, Боже. Теперь у тебя настоящие проблемы, Харли.
Он посмотрел на нее, выражение его лица было торжествующим, но не лишенным теплоты.
- Никто не называл меня так уже очень давно. Я не в восторге от того, что нахожусь здесь по многим причинам, но видеть вас снова все же приятно.
Домохозяйка стукнула кулаком по столу, отчего зазвенело столовое серебро.
- Нет! Ты не можешь игнорировать меня, придурок! - Она подняла нож для стейка и помахала им перед ним. - Выкладывай свои подозрения, пока я не выложила твои кишки.
На этот раз Нина рассмеялась более по-взрослому.
- У кого-то проблемы с управлением гневом. Не обращай на нее внимания. Она все еще расстроена из-за того, что ее назвали шлюхой-изменницей.
Колетт захотелось выпить вина, чтобы потягивать его, наблюдая за разворачивающейся забавной драмой. На столе стоял бокал, но он был пуст. Жаль. Несмотря на собственную многослойную озабоченность ситуацией в Рейвенс-Рич, ей стало смешно. Похоже, сестры Мартинсон сохранили свою прежнюю склонность жестоко расправляться с людьми, которых считали ниже себя. Людей, которые были ниже их по положению. Она до сих пор отчетливо помнила, как Нина размахивала стодолларовой купюрой перед лицом бомжа, а потом ее тогдашний бойфренд избил того до потери сознания, когда несчастный попытался выхватить купюру из ее пальцев. В те времена Колетт всегда получала огромное удовольствие, наблюдая за их действиями. По крайней мере, в этом смысле ничего не изменилось.
Домохозяйка посмотрела на Нину, ее пальцы покраснели, когда она крепче сжала рукоятку ножа.
- О, я не забыла о тебе, маленькая миссис Сучка. Никто не может так оскорблять мою семью и оставаться безнаказанным. Я скоро и с тобой разберусь.
Нина изобразила дрожь и рассмеялась.
- Оооо, я так боюсь.
- А тебе, блядь, стоило бы. - Взгляд домохозяйки вернулся к Харлану. - У тебя есть десять секунд, чтобы начать говорить.
Харлан бросил на нее недоуменный взгляд.
- Мадам, вы угрожаете мне физической расправой?
Женщина усмехнулась.
- Совершенно верно.
Брэдли впервые вмешался.
- Прошу всех успокоиться.
Все проигнорировали его, а Харлан в течение нескольких секунд молча смотрел на женщину. Выражение его лица было задумчивым, но он не выглядел слишком расстроенным из-за возможности причинения какого-либо вреда его персоне.
Он пожал плечами.
- Учитывая необычный характер этого собрания, я полагаю, что не вижу никакого вреда в том, чтобы выложить все свои карты на стол. Я уверен, что власти никогда не...
И в этот момент свет погас.
Сразу раздались испуганные крики и возгласы удивления, когда чернота окутала комнату. За этим последовало возбужденное бормотание голосов, поскольку многие в комнате вслух задавались вопросом, что происходит. Брэдли не стал добавлять свой голос к хору причитаний и возмущений. Электричество отключилось. Ну и что? В этом не было ничего зловещего, и он не видел причин волноваться по этому поводу. Рейвенс Рич находился далеко в горах. Вероятно, перебои случались регулярно. Кто-то из персонала, несомненно, запустит генератор, и свет скоро снова вернется.
А пока он воспользуется минутной передышкой и попытается образумить Харлана Росса. Этот человек, казалось, был на грани того, чтобы заговорить о том, о чем они все договорились никогда больше не говорить. Ни с незнакомцами, ни даже между собой. О таких вещах лучше не вспоминать до конца жизни. Это была клятва, которую Брэдли никогда не нарушал. Он редко позволял себе даже думать о той давней ночи. Ему почти удалось забыть о том, что все это вообще произошло. Вынести все это на всеобщее обозрение, даже в таком ограниченном виде, было бы ужасной ошибкой.
Он поднялся со стула и сделал несколько осторожных шагов в направлении Харлана.
- Привет, Харлан, - сказал он, говоря шепотом, но надеясь, что его старый друг сможет услышать его сквозь гомон. - Могу я поговорить с тобой минутку?
Он услышал, как большой человек тяжело вздохнул.
Однако, прежде чем Харлан успел что-то сказать, с другого конца комнаты раздались крики. За криками последовали звуки борьбы. Столовое серебро зазвенело, когда кто-то сильно ударился о стол. Мужчина кричал на кого-то, чтобы тот слез с него. Это мог быть не кто иной, как муж разъяренной домохозяйки. Домохозяйка тоже кричала, причем так пронзительно, что у Брэдли заныли зубы. Крики мужа резко оборвались, за ними последовал захлебывающийся звук и влажное бульканье. Затем раздался тяжелый стук. Посреди всего этого раздался звук бегущих ног. За этим последовал хлопок двери, а затем звук, как будто что-то катится вниз на роликах. Когда через мгновение снова зажегся свет, Брэдли смотрел прямо на выход в коридор, только теперь он был заблокирован.
Кто-то опустил дверь на роликах.
И теперь люди снова кричали, казалось, громче, чем когда-либо. Брэдли услышал, как Харлан снова вздохнул и сказал:
- О, господи.
Брэдли повернулся и проследил за его взглядом.
- О, черт.
Муж домохозяйки скорчился на столе, кровь хлестала из-под его рук, прижатых к своему горлу. Мужчина напоследок дернулся пару раз и затих. Одна из его рук оторвалась от горла, обнажив широкую щель от лезвия ножа.
* * *
Вопреки тому, что говорил человек в маске во время закрытой трансляции, никто не пришел за Александрой Харкорт, когда часы обратного отсчета на экране достигли 0:00. Дверь в ее комнату также автоматически не открылась. Через несколько минут белые цифры на экране исчезли, и вернулись снежные помехи. Через некоторое время жужжание из динамика стало раздражающим, что заставило ее подняться с кровати. Она подошла к телевизору и с помощью ручки уменьшила громкость, не заглушая его полностью. Если вдруг начнется другая трансляция, она хотела иметь возможность ее услышать.
Звенья цепи звенели и дребезжали, когда девушка снова подошла к двери, чтобы проверить замок. И снова он не поддался никакому давлению. Исходя из ее предыдущих попыток это не стало неожиданностью, но она все равно почувствовала
